Начинающий писатель

- Но не все же сразу. Будь скромнее, Виктор, я не люблю когда все происходит слишком быстро.

Я был готов провалиться сквозь землю после этих слов. Она была одним сплошным воплощением противоположностей. НЕ ТРОГАЙ! НЕ ТРЕБУЙ! БУДЬ ТЕРПЕЛИВ! Внутри все горели. Еще выпивки!

Лежавшая на барной стойке пачка денег быстро растворилась в нависшем табачном дыму и вскоре от нее остались лишь воспоминания и горький привкус алкоголя во рту. Я хотел еще. Пить алкоголь…видеть ее глаза…слушать ее голос. Чтобы она просто была здесь, рядом со мной. Нет, в этот раз я не отпущу ее от себя, пока не выясню все, что хочу.

- Я прочитала твою книгу, - вдруг начала она, закурив сигарету и выпустив тонкую струйку синеватого дыма прямо на разноцветные бутыли со спиртным, - Неужели все так и было?

- Что именно?

- Ну твоя книга. То, что там написано. Все эти разговоры о жизни, смерти, попытках главного героя разобраться в истинных мотивах произошедшего? Я не могу поверить, что ты это выдумал. Такое невозможно взять с потолка или придумать субботним вечером. Я чувствую, что в тех строках сокрыта какая-то частичка твоего жизненного этапа.

Я опять вспомнил тот форум, набитые битком коридоры и царившая в тот день атмосфера литературного сумасшествия. Одно лишь мне не хотелось вспоминать – это почти полное отсутствие посетителей у моего маленького прилавка. Я был одиночкой, чудом вырвавшего себе место в самом углу громадного торгового павильона и так и не дождавшегося хотя бы мало-мальски серьезного внимания со стороны читателей.

- Каменный цветок.

- Что? – переспросил я, все еще витая в воспоминаниях, не слыша, что речь уже давно зашла о той старой книге.

- Почему «Каменный цветок»?

Тут я проснулся. В голове все вдруг помутилось, а перед глазами поплыли черные круги. Мне стало плохо. На секунду. Но скоро все прошло, стоило ей только обратиться ко мне и легонько рассмеяться, звучным голоском вернув в этот мир.

- Кто из них был тем самым цветком?

- Никто, – коротко ответил я. – Это метафора. Прекрасный, но в то же время бесчувственный. Сильный и одновременно хрупкий. Дорогой и совершенно лишенный цены. Все они так или иначе похожи на это. Не бывает чего-то одного, как не может монета иметь лишь одну сторону. У всего на свете существует две грани видимого.

- Двуличный Янус?

- Не совсем, - я поднял налитый стакан и мигом проглотил содержимое. Это придало мне сил, хотя слабость в мышцах становилась все более отчетливей.

- Речь не о конкретном человеке или его возможностях играть необходимую роль в определенной ситуации. Речь о самой сущности человеческой натуры как двусторонней картинки, которую невозможно подстроить под себя. Наши отрицательные черты не возникли сами собой, как и положительные качества. Все заложено в нас изначально и только люди, а также обстановка вокруг нас, позволяют тем или иным свойствам нашего характера проявляться в нужной степени. Мы заложники собственной природы, деться от которой не сможем пока живем.

- И все это есть в твоей повести? – спросила не без удивления

- Конечно.

- Я подозревала, что там есть нечто большее.

Наступила неловкая пауза, за время которой успел протолкнуть в себя еще одну стопку. Голова кружилась. Музыка придавала действу поистине мистический характер. Хотел было заказать еще, но Макс пропал, не оставив после себя замену. Где он? – пронеслось в мозгу, все еще усиленно сопротивлявшемся опьянению.

- Он не придет, - ответила она на мой немой вопрос.

- Ты? Но как ты смогла?

- Да разве это важно, - она пожала плечами и угольно-черные волосы на ее голове заколыхались в такт ее движениям. – Я ведь здесь – ты этого хотел? Зачем тебе кто-то еще?

И правда…Разве не ради этого я преодолел немаленький путь от общаги до бара, украл деньги у бывшей подруги и теперь смотрю в ее глаза, не способный налюбоваться и презирающий даже мысль о том, что скоро все может закончиться.

- Что ты теперь пишешь? Над чем работаешь?

Я отрицательно покачал головой. За последние несколько дней у меня ничего не получилось. Пару раз хватался как ошпаренный за ручку и принимался водить по белоснежному контуру чертежного формата, как вдруг меня охватывало презрение к собственному труду. Бумага рвалась в клочья, ручки разлетались в стороны. Я кричал от ненависти к самому себе, что не могу выжать даже строчку проклятого текста.

- Неужели совсем ничего? – спросила она опять. – Да как ты живешь?

- Это вообще не жизнь…Я хочу умереть…

Последнее вырвалось у меня не случайно. Я давно стал ловить себя на подобных мыслях. Безразличие. Равнодушие. Все это лишь предвестники страшного, но они как никогда начинали кидаться на меня в последние дни.

- Не говори глупостей, - ответила она, - как будто жизнь заканчивается на какой-то книжке.

- А вот этого не надо! – я огрызнулся и чуть было не набросился на нее, но пьяные ноги едва не подкосились от резкого порыва, из последних сил удержавшись на месте. – Ты не знаешь, что все это для меня значит!

- Э-эй, - она раскинула руки как будто сдаваясь в плен, - я на твоей стороне. Не стоит тут кричать на весь бар – ты привлекаешь слишком много лишнего внимания.

Успокоиться было не просто, но мне все же удалось это сделать. Заняв обратно свое место, она как ни в чем не бывало продолжила говорить со мной. Это так сильно злило меня. Безразличие. Наплевательское отношение к моим книгам, труду, который я вложил во все это. Отчасти я понимал почему за последние несколько дней с момента отказа в офисе издательства я не мог ничего написать: я не хотел опять услышать отказ. Боялся. Как маленький ребенок у которого отобрали любимую игрушку, запретили брать ее и он в очередной раз идет просить разрешения.

- Все слишком сложно… Ты не сможешь понять.

- Почему ты так решил? – женщина повернулась ко мне всем телом, закинув ногу на ногу, оголив до неприличия верхнюю часть бедер. – Я что зря пришла?

- Нет, не зря, но это слишком личное.

- Да брось, - она расхохоталась,- Какие могут быть личные отношения мужчины и книги. Она же не женщина, которую боишься потерять или отдать кому-нибудь другому.

- Она гораздо больше, - перебил я ее, с трудом шевеля языком. – Книга молчит, но умеет говорит внятно и в нужный момент. Она не любит чужаков и никогда не откроется тому, кто этого не заслуживает. Книгу можно купить – это правда. Но цена ее гораздо выше, если знаешь, что искать на ее страницах.

На секунду мы оба замолчали. Где-то вдалеке тихо заиграла музыка. Люди наполняли танцпол, брали своих партнеров за руки и аккуратным шагом следовали на круглую площадку в дальнем краю бара, где продолжали вечер в неспешном танце.

- Мне кажется ты слишком себя гнобишь. Попробуй быть проще. Пиши каждый день хотя бы по странице, редактируй не спешно, а потом снова берись за перо. Быстро и просто. Вот увидишь, как через несколько недель у тебя на руках будет книга. Через месяц опять, потом опять. И рано или поздно ты найдешь своего издателя. Господи, Виктор, это же так просто, а ты сам создаешь себе проблемы.

- Это все глупости, - махнул рукой, - Я не могу и не умею жрать муку и высирать пирожки.

- Ты слишком груб. Нужно быть мягче.

В такой обстановке мы пробыли еще почти полчаса. Говорили обо всем, что так или иначе касалось меня, моего творчества, книг, которым так и не суждено было появиться в на прилавках книжных магазинов, работе.

- Творчество умирает, когда превращается в работу. Нельзя творить на заказ. Шедевр не создается по приказу или графику. Ты вообще можешь представить себе ситуацию, где человеку говорят: «Через три месяца у тебя на руках должен быть хит. Бестселлер мирового масштаба.»? И человек садится за стол, берет ручку и бумагу, и начинает писать. Абсурд. Невозможность. Это всегда приходит неожиданно. Спонтанно. Когда никто этого не ожидает. Ни о каком графике или плане речи быть не может. Неужели ты этого не понимаешь?