Страница 60 из 129
- Кто его знает, Алёна? Они крепостными были. Может и по любви, а может и по барскому указу.
- Даа… В моём мире людям никто не указывает. Если что и делают против воли, так только за деньги. Или ради иной выгоды. Но жениться никто не заставляет.
- Скучаешь по своему краю? – сочувственно спросил Авдей.
- Стараюсь не думать об этом, чтобы сердце не рвать. До тех пор, пока не услышала от Михея про шкатулку, я выхода отсюда вообще не видела.
- Так что со шкатулкой-то? Думаешь к Людмиле сходить?
- Ага. Прийти и сказать: дайте мне ваши драгоценности погонять! – съязвила Алёнка.
- Куда погонять?..
- Забудь… - махнула она рукой.
- Как забыть, коли я помочь тебе хочу? – не понял Авдей.
- Я имею ввиду, что нельзя просто так прийти к Людмиле и попросить у неё шкатулку с царским убором.
- Почему?
- Потому что украшения эти вместе со мной перенесутся. Ты вспомни, Забаву в них мраморские видели... Значит, Людмила их попросту не отдаст. Они мало того, что стоят дорого, так ещё и память о муже и о дочери хранят.
- Ну, про мраморских мы доподлинно не знаем. Там те ещё сказочники живут. – Авдей почесал подбородок. – А как иначе до камней добраться?
- Украсть, Авдей… Не смотри на меня так… Я ради сына на что угодно готова… Для того и Косой нужен был.
- Так вот ты какая – Алёна Васильева… - Авдей покачал головой.
«Разочаровался… Конечно… Конец лавстори», - сердце упало, и печаль снова придавила душу.
В хлеву за стеной беспокойно заржала Снежка.
- Мне это тоже поперёк совести, - сказала Алёнка не для оправдания, а потому, что так оно и было. – Но иного пути я не вижу.
В горле снова встал комок. Алёнка подняла с пола кружку и принялась допивать свой отвар, чтобы хоть как-то облегчить неприятные ощущения.
- А я всё ж по-людски попытаю, - в упрямстве мастер не уступал горе-попаданке. - Вместе пойдём. И если Людмила откажет, тогда сам для тебя эту шкатулку украду.
Алёнка аж поперхнулась и закашлялась.
- Тебе говорили, что ты самый удивительный мужчина на свете? – сиплым голосом проговорила она и опять закашлялась.
- Ты только что сказала, - обворожительно улыбнулся мужчина.
Волчий вой раздался неожиданно громко, почти у самых стен зимовья.
Сердце девушки бешено заколотилось от панической атаки, а ладошки вспотели. Она машинально глянула вверх на дырку в крыше, в которую уходил дымок от костра. В проёме синело ночное звездное небо. И стало понятно, что засиделись они в избушке до темноты.
- Мне страшно, - простучала зубами Алёнка.
- Ты чего? Волки в зимовье не пролезут. Его же строили по-особому, чтобы от дикого зверя ночью спасаться.
Алёнка на всякий случай оглядела и массивную дверь с тяжёлым засовом, и стены без окон. И постаралась успокоиться. Но от каждой волчьей рулады всё равно становилось зябко. Авдей, видя, что Алёнка дрожит, подкинул в прогорающий костер дров, и пошёл было за тулупом.
- Обними меня лучше, - попросила она тихо.
И Авдей обнял.
- А до Снежки они добраться могут? – Алёнка жалела лошадь, которая вынуждена была бояться в одиночестве и время от времени громко ржала.
- Нет. Там такая же дверь, как у нас. А засовы тяжёлые волки снимать не обучены.
Дальше они сидели молча… Смотрели на пляшущие язычки огня и слушали потрескивание и шипение отсыревших веток.
Алёнка слегка приподняла голову. Щека прикоснулась к щеке. И как-то так получилось, что их губы встретились.
Оба они замерли в каком-то предвкушении…
Взвыли волки. Алёнка инстинктивно крепче прижалась к горячему телу Авдея. Губы проникли в губы… И оба они, не сговариваясь, решили жить здесь и сейчас, и выпить всё счастье, которое им подарила судьба…