Страница 28 из 129
- Мммм… - только и смогла промычать новоявленная крестьянка.
«Что я здесь делаю?» - мысленно спросила она сама себя и вдруг внутренне сжалась от собственных воспоминаний о вчерашнем дне. Осознание невозможного выжигалось по новой в едва проснувшихся мозгах. Перед глазами встал сын – такой недосягаемый, такой родной. Захотелось плакать, а ещё больше – обнимать и целовать Артёмку. Но…
Надо было жить дальше.
Лёжа на кровати она точно не найдёт путь назад.
Однако подняться с «кровати» оказалось не так-то просто. Ночь на жесткой лавке была малым злом – вчерашний забег до Екатеринбурга и обратно отдавался в каждой мышце тела горячей ноющей болью. Алёнка буквально соскребла себя со скамейки, натянула грязный сарафан на немытое липкое тело, пригладила пятернёй растрепанную вчерашнюю косу и на пошатывающихся ногах побрела к столу завтракать.
- Куда уселась? – деловито спросила Варвара Степановна. – Мне помощница нужна, а не нахлебница. Пойдем, со скотиной поможешь.
Так и началась новая Алёнкина жизнь в качестве русской сельской жительницы 18 века. Первый день стал для неё кошмаром. Через пару часов она поняла, что ноющее тело – самая маленькая из проблем. Алёнкина голова просто лопалась от сыпавшихся указаний и критики от Варвары Степановны.
Хозяйство травницы было небольшим и состояло из одной коровы и шести кур с петухом. Сарай, в котором жила скотина, был пристроен прямо к избе. Более того, узенькая и невысокая дверца соединяла жилую комнату с хлевом, но открывалась она только «по первым холодам». Летом же, чтобы попасть к животным, нужно было выйти из избы, обойти её и зайти с обратной стороны.
Внутри хлев условно был разделен на две части. В передней слева жила корова, справа – куры. Поэтому слева слой соломы был гораздо толще, и в паре метров от стены стояло длинное корыто-поилка, как бы отгораживая корову от кур. Впрочем, куры всё равно ходили, где хотели, одна даже вскарабкалась на спину лежащей бурёнке черно-белой расцветки. Справа к стене была приделана широкая полка на уровне груди, а ещё выше – жердь, на которой сидело несколько кур и петух.
В задней части хлева хранилось зерно, сено и, как потом узнала Алёнка, лопата, вилы и грабли с серпом.
Было ещё раннее утро, а женщины уже подоили корову, насыпали курам пшено и выгнали рогатую скотину на дорогу из Полевского, где она вошла в огромное стадо, которое мальчик-пастух вёл к полям. Потом они вернулись, но пошли не в дом, а к курам, чтобы выпустить их во двор.
В основном, всю работу делала Варвара Степановна. Алёнка же хоть и старалась помочь, но только всё путала и мешалась. Доить корову она не умела. Более того, огромное бодающееся животное наводило на неё страх. Боялась девушка и кур - те так и норовили клюнуть за руку. А петух вообще налетел на неё с насеста, чем напугал до истошных воплей.
Когда недовольные куры, наконец, были выгнаны на улицу, тётка Варвара поручила Алёнке самое лёгкое - найти яйца и сложить их в корзинку. А сама принялась вычищать лопатой из хлева грязную солому и класть чистую. Однако «легкое дело» оказалось самым сложным. По идее куры должны были нестись на специально отведенной для этого полке, но по факту делали это, где хотели. В итоге Алёнка нашла всего два яйца, одно из которых разбила, да ещё и в помёте измазалась. Ругнулась тихонько, понимая, что ни салфеток, ни крана с водой ей не дадут, и вытерлась соломой. Варвара Степановна отыскала ещё два яйца и скомандовала выходить.
Во дворе женщины вымыли руки водой из высокой кадки и только после этого вошли в избу, чтобы позавтракать парным молоком и хлебом.
На очереди был огород. Точнее, прополка грядок с морковкой, луком, чесноком и капустой. С этим Алёнка справлялась неплохо, но очень медленно – спина просто разламывалась, а каждое движение рук и ног давалось через боль перетренированных вчера мышц. Дискомфорта добавляли и утренние комары, редкие, но меткие. После прополки следовало собрать созревшие огурцы и горох. Урожай не радовал Варвару Степановну:
- Иэ-эх… Дождя давно не было. После дождичка огурцов много бывает.
А Алёнка вдруг с горечью подумала, что без зонтов и резиновых сапог в дождь тут должно быть противно. Вопрос одежды вообще был насущным.
- Тёть Варя, а у вас запасного сарафана нет? И рубашку бы. А то я свою одежду уже уделала.
- Чего-чего ты наделала? – не поняла женщина Алёнкиной мысли.
- Сарафан, говорю, у меня уже грязный. И рубашка вся потная, - сконфузилась Алёнка, - у вас есть запасная одежда?
- Экая барыня тут у меня завелась, - встала в позу «руки в боки» Варвара Степановна. - Рубашку дам, а сарафан новый сама себе пошьешь. – И, будто сжалившись, добавила. - Негоже девке молодой в синем старушечьем ходить, да выбирать не приходится.
«А я ещё считала, что у меня дома мало одежды», - подумала Алёнка.
Солнце начало припекать, когда женщины вернулись в избу. Варвара Степановна принялась варить на обед кашу и щи. А «племяннице» поручила мести пол. Руки дрожали, а живот сводило от голода, но девушка упорно старалась наводить чистоту в доме.