Страница 23 из 52
«Но, – недовольно морщатся А. Медведь и Д. Хазанов, – подобные результаты, полученные при “ускоренных” испытаниях, вызывают сомнения. Прежде всего, – продолжают они “разоблачать” давно умерших авторов советских отчётов (прим. автора: по моим личным наблюдениям, отчёты советских военных, касавшиеся испытаний тех или иных образцов военной техники, всегда были чрезвычайно придирчивыми), – отметим, что время выполнения виража, вообще говоря, не слишком полно характеризует горизонтальную манёвренность истребителя. Например, известно, что FW-190A имели заметно лучшую горизонтальную манёвренность, чем Bf-109G, хотя время выполнения виража у последних было меньшим…» (там же). В принципе можно согласиться с тем, что в нижнем диапазоне высот МиГ-3 был действительно относительно чуть менее манёвренным, чем многие его тогдашние конкуренты – в том числе «мессершмитты» и «яки». Мы уже установили ранее, что на протяжении всей Второй Мировой войны именно манёвренностью приходилось расплачиваться за улучшение скоростных характеристик. И что не только «мигам», но и большинству других скоростных истребителей того времени «по-хорошему» надо было держаться подальше от драк на виражах в нижнем и среднем диапазонах высот, ибо не для того их создавали. Уверен, что, будучи «профильными» историками, А. Медведь и Д. Хазанов и сами об этом прекрасно знают. Знают, но почему-то «забывают» сообщить читателям… Потратив ещё полстраницы на то, чтобы убедить читателя в том, что МиГ-3 было управлять труднее, чем «яками» и «мессерами», они решают заколотить последний гвоздь в крышку «летающего гроба»: «К тому же, – делятся указанные авторы, – когда в конце 1942 г. в НИИ ВВС провели полные испытания установившегося виража, т. е. без скольжения и потери высоты, то выяснилось: быстрее, чем за 28 секунд на высоте 1000 м “правильно” развернуть МиГ-3 не удаётся. Следовательно, уже на втором вираже Як-1 или Bf-109F могли зайти в хвост самолёту Микояна и Гуревича» (там же, с. 46).
Начнём с того, что последний планер МиГ-3 был изготовлен в конце 1941 года. Соответственно, на испытания в конце 1942 года мог попасть только «видавший виды» и прошедший несколько ремонтов истребитель (к слову, почему не приводится серийный номер и не сообщается, откуда была получена данная конкретная машина?). Общеизвестно, что возраст истребителей (особенно тех, в чьей конструкции использовались перкаль и древесина) и количество проведённых восстановительных ремонтов неизбежно сказывались на весе, качестве покрытия и, соответственно, скоростных характеристиках самолётов. А. Медведь и Д. Хазанов ничего не сообщают не только о качестве планера и покрытия испытывавшегося МиГ-3, но и о состоянии установленного на нём двигателя АМ-35А. Но ведь к концу 1942 года этот мотор Микулина было бы чрезвычайно трудно найти в «нулевом» (или хотя бы просто хорошем) состоянии. Его серийное производство прекратилось в 1941 году – им пожертвовали в пользу мотора АМ-38 для штурмовика Ил-2. Собственно, именно это и положило конец карьере истребителя Микояна и Гуревича. Спохватившись (ведь даже в «потрёпанном» виде МиГ-3 оставался самым эффективным истребителем ПВО), малосерийное производство АМ-35А всё же возобновили. Правда, использовали этот двигатель и на тяжёлом четырёхмоторном бомбардировщике Пе-8. На странице 23 своей работы «Летающие крепости» Сталина. Бомбардировщик Пе-8» историк М. Маслов приводит следующие данные о производстве АМ-35А в ходе войны:
1940 – 192 (200) единиц
1941–4012
1942 – 173
1943 – 202
1944 – 41
По-видимому, как минимум половина от 173 движков выпуска 1942 года досталась высотным «стратегам» Пе-8 (64 новых движка для произведённых в этом году 16 «бомберов» плюс сменные экземпляры: там же, с. 118). За неимением альтернатив именно «микулиными» оснащались все новые самолёты данного типа. Ранее сделанные машины тоже переоснащались моторами АМ-35А вместо устаревших М-34ФРНВ и неудачных турбодизелей Чаромского. Вдобавок, двигатели АМ-35А надо было время от времени менять после выработки моторесурса – ведь за один боевой вылет Пе-8 мог налетать 8—10 (и более) часов. Обычной практикой того времени являлось производство самолётов и двигателей для их оснащения в пропорции 1:1.5. Согласно А. Медведю и Д. Хазанову, в 1942 году «среди авиаторов ходили слухи, что на МиГи в отсутствие “родных” моторов АМ-35А (все знали, что их постройку прекратили) устанавливали двигатели чуть ли не от торпедных катеров» («МиГ-3. Первый фронтовой высотный истребитель», с. 93). Вероятно, имеется в виду то обстоятельство, что на основе АМ-35 А. Микулиным была создана и морская модификация мотора – для тех самых торпедных катеров. Возникает резонный вопрос: насколько корректно приводить результаты испытаний «видавшего виды» МиГ-3 конца 1942 года в целях демонстрации возможностей совершенно новых истребителей этого типа летом 1941 года? Ведь понятно же, например, что нельзя ориентироваться на показатели ТТХ, «снятые» с «мессершмитта» с «убитым» мотором (была и такая история).
Советские пилоты изучают двигатель AM-35A истребителя МиГ-3 на заводе № 1 в Москве. Весна 1941 года (источник: http://waralbum.ru/127163/)
Не совсем понятно и то, зачем вообще понадобилось столь тщательно испытывать истребитель, серийное производство которого прекратили за год до этого (и, к слову, не планировали возобновлять). Почему раньше хватало «ускоренных» испытаний, а тут вдруг потребовались «неускоренные»? Добавим, что во фронтовых частях «мигов» к этому моменту почти не оставалось, а для руководства ПВО вопрос времени выполнения виража являлся скорее академическим, поскольку МиГ-3 там использовали почти исключительно для перехвата высотных разведчиков. Последние же, будучи настигнутыми, всегда пытались уйти на пикировании: пытаться перекрутить на виражах истребитель является заведомо бесполезным занятием. Напомню, что пикировал МиГ-3 как никакой другой советский (а заодно и германский) истребитель начального периода войны. Если же в конце 1942 года МиГ-3 испытывался вместе с другими моделями истребителей, то интересно, что являлось целью испытаний и какие результаты были продемонстрированы прочими машинами-участниками? В каком состоянии они были? Тоже «подержанные»?.. Считаю, что, когда А. Медведь и Д. Хазанов писали «быстрее, чем за 28 секунд, на высоте 1000 м “правильно” развернуть МиГ-3 не удаётся», им надо было подумать о более корректной формулировке. Например: «данный конкретный МиГ-3 (серийный номер самолёта?) в ходе таких-то испытаний быстрее развернуть не получалось». Если же этого не делать, то упомянутые 28 секунд получают свою «собственную жизнь» и начинают подаваться в качестве единственно правильного показателя каждым, кто решил сказать очередную глупость или гадость об этом замечательном истребителе. Признаюсь, меня подобное «избирательное восприятие» фактов настораживает.
Добавлю, что основной противник МиГ-3 летом 1941 года – «Мессершмитт» Bf-109F-2 (напомню, что его предшественник 109Е-3 уступал «трёхточечному» МиГ-3 по всем показателям, кроме мощности вооружения и скороподъёмности) – совсем не являлся беспроблемной и простой в управлении машиной. Во-первых, он, как, впрочем, и все остальные модификации этого истребителя, был сложным при осуществлении взлёта и посадки. Прежде всего, сказывалась неудачная конструкция шасси: «ноги» у «мессера» «росли» не из крыльев, а из фюзеляжа. За счёт этого удалось упростить и облегчить крыло, но результатом упрощения стала также и слишком узкая «колея». Сказывалась и плохая видимость из кабины при взлёте: чтобы увидеть, что находится впереди, пилоту приходилось вести самолёт по синусоиде (почти «зигзагом»), что создавало дополнительную нагрузку на и так слабые «от рождения» стойки шасси. Те, соответственно, частенько «разъезжались в стороны». Этот так до конца и не устранённый конструктивный дефект привёл к тысячам аварий. Англоязычная «Википедия» со ссылкой на работу Уолтера Бойна (Walter J. Boyne) сообщает, что как минимум 10 % всех «мессершмиттов» были потеряны именно по этой причине («Clash of Wings», с. 30). Историк Майк Спик в книге, посвящённой асам Люфтваффе, сообщает, что в 1939–1941 годах произошли 1500 катастроф подобного рода («Aces of the Reich», с. 17). Эту же цифру даёт историк Брайан Мильтон (Brian Milton): «Истребитель Bf-109, – пишет он, – имел и другие недостатки. Он был настолько трудным в управлении, что в первые два года войны убил 1500 начинающих лётчиков – преимущественно при взлёте и посадке» («Hurricane. The last Witnesses», перевод с английского здесь и далее мой, с. 68). «Википедия» сообщает, что всего в 1939–1941 годах были выпущены 4880 «мессершмиттов» Bf-109 разных модификаций. Ещё 2193 самолёта этого типа были произведены в период с 1936 года по август 1939. Заранее прошу прощения: какие-то машины выпуска 1939 года наверняка посчитаны дважды – то есть аварийность «мессера» получается несколько преуменьшенной. Так вот: выходит, что только в катастрофах, связанных с неудачной конструкцией шасси, в 1939–1941 годах были потеряны свыше 21 % всех «мессершмиттов», или каждая пятая машина. Иными словами, ошибки при взлёте и посадке «Мессершмитт» Bf-109 «не прощал» в гораздо большей степени, чем «темпераментные» И-16 и МиГ-3 советских ВВС. Майк Спик делает в этой связи совершенно справедливый вывод: «Это был самолёт не для начинающих» («Aces of the Reich», с. 17).