Страница 34 из 35
Решение, предлагаемое международными актами, стоит признать гармоничным сочетанием используемых в различных правопорядках подходов к определению момента заключения договора. Оно соответствует реальности современной торговли и является ясным и способствующим правовой и коммерческой определенности413.
Таким образом, если международные акты определяют момент заключения договора в момент вступления в силу акцепта, с последующим раскрытием того, когда в конкретной ситуации (в зависимости от формы акцепта) он вступает в силу, то российский подход распространяет на все случаи правило, которое по своей сути присуще заключению договора при акцепте заявлением. С точки зрения законодательной техники более удачным является решение международных актов.
Д. Р. Кукшинов
Категория добросовестности применительно к возникновению залоговых прав
Статья посвящена недавним изменениям, которые были внесены в российское законодательство, регулирующее залог, и вступили в силу с 1 июля 2014 г. Автор детально исследует новый подход к вопросу приобретения залогодержателем права залога от несобственника в силу принципа добросовестности.
D. Kukshinov
Good Faith in the Origin of the Right of Pledge
The article is devoted to the recent amendments of the Russian pledge law, which entered into force on July 1, 2014. The author analyses in detail the new approach to acquisition of the right of pledge a non domino by a pledgee acting in good faith.
На протяжении многих веков в качестве не подвергаемого сомнению постулата частного права признавалось положение, согласно которому «собственность есть право безусловного пользования и распоряжения предметами»414. Как афористично выразился Г. Дернбург, никакое иное право, кроме как право собственности, не предполагает «всю полноту власти, совместимую с законами, природой и правом»415. По мысли немецкого цивилиста, именно право собственности на вещь дает его обладателю право на отчуждение данной вещи416. Такого рода положения наводят на мысль, что распорядиться вещью может только то лицо, которое обладает на эту вещь наиболее полным по своему содержанию и неограниченным в той мере, в какой не нарушает права третьих лиц, правом – правом собственности. Отчуждение вещи лицом, не имеющим на нее права собственности, другому лицу является недопустимым исходя из известного еще римскому праву принципа nemo plus in alium transferre potest quam ipse habet («Никто не может передать другому большем прав, чем имеет сам».). Следование же данному принципу обеспечивается посредством признания недействительной сделки, направленной на распоряжение чужой вещью.
Вместе с тем такой на первый взгляд достаточно обоснованный подход, направленный на защиту потерпевших лиц, чье имущество было отчуждено незаконным путем без их на то согласия, в литературе подвергается серьезной критике. К. И. Скловский находит, что сфера приложения принципа nemo plus in alium transferre potest quam ipse habet еще в римском праве была иной, нежели запрет несобственнику заключить договор купли-продажи вещи и признание такого договора недействительным. В римском праве единственной обязанностью, которая лежала на продавце вещи, являлась обязанность передать покупателю лишь спокойное владение вещью, а не передать имеющееся у продавца право собственности на вещь417. Как отмечает Д. В. Дождев, «обязанность продавца состоит в том, чтобы передать покупателю определенную вещь – товар (merx) – в спокойное владение (vacua possessio), а обязанность покупателя – в том, чтобы перенести право собственности на определенную сумму денег – уплатить цену (pretium)»418.
Таким образом, еще римское право, к которому и восходит большинство имеющихся в современном праве юридических конструкций, в том числе купля-продажа, исходило из того, что для заключения договора купли-продажи нет необходимости в наличии у продавца права собственности, поскольку продавец несет ответственность за обеспечение спокойного владения покупателя. За нарушение обязанности обеспечить спокойное владение, понимаемое как невозможность предъявления к покупателю требований о выдаче вещи (об истребовании вещи) ввиду того, что вещь на самом деле принадлежит другому лицу – действительному собственнику, римское право предусматривало ответственность продавца за утрату покупателем владения вещью (эвикция)419. Эвикция же, будучи ответственностью, возникающей из договора, не могла существовать, притом что договор купли-продажи, заключенный неуправомоченным лицом, является недействительным. Если же покупатель не терял владение по вине продавца, то само по себе отсутствие у покупателя права собственности также не могло служить основанием для признания договора купли-продажи недействительным.
Указанные размышления в их историческом аспекте позволяют прийти к выводу, что само по себе заключение договора купли-продажи чужой вещи вовсе не свидетельствует о его недействительности420. На этой почве в германском праве родилась идея о разделении обязательственного и распорядительного эффекта договора, в том числе и договора купли-продажи. В самом деле само по себе заключение договора купли-продажи вещи порождает лишь обязательственное отношение между продавцом и покупателем. Содержание указанного правоотношения составляет обязанность продавца передать покупателю вещь и обеспечить спокойное владение ею, обязанность покупателя уплатить за это соответствующую цену и корреспондирующие данным обязанностям право требовать передачи вещи в соответствии со взятыми на себя продавцом обязательствами (обязанностями) и право требовать уплаты стоимости вещи. Для того, чтобы принять на себя обязательство передать вещь, вовсе не обязательно обладать на нее правом собственности, ведь неисполнение обязанности передать вещь покупателю и обеспечить спокойное владение, например, в частности, в силу того, что владение вещью сосредоточено в руках ее действительного собственника, влечет последствия, связанные с неисполнением обычного договорного обязательства – обязательства передать вещь.
Согласно п. 1 ст. 223 Гражданского кодекса РФ (далее – ГК РФ)421 право собственности у приобретателя вещи по договору возникает с момента ее передачи, если иное не предусмотрено законом или договором. Данное положение ГК РФ, закрепляя систему traditio, означающую, что право собственности у приобретателя по договору возникает с момента передачи вещи покупателю (получения покупателем владения вещью), тем самым показывает признание российским правопорядком разделения обязательственного и распорядительного эффекта купли-продажи. Указанное означает, что правом собственности на вещь необходимо обладать, если иное не предусмотрено договором, именно в момент передачи вещи покупателю, а не в момент заключения договора, которым продавцом принято на себя обязательство передать вещь. Если же лицо не обладает правом собственности в момент исполнения предусмотренной договором купли-продажи обязанности передать право собственности на вещь, то оспаривать следует не обязательственную сделку купли-продажи, а распорядительную сделку по переносу права собственности.
Таковы исходные позиции, которые являются той основой, через призму которой и следует анализировать собственно возможность заключения договора залога несобственником.
413
Quinot G. Op. cit. P. 92–93.
414
Анненков К.Н. Система русского гражданского права. Т. 2: Права вещные. СПб.: Тип. М. М. Стасюлевича, 1895. С. 9.
415
Дернбург Г. Пандекты. Т. 2: Вещное право / Пер. с нем. под ред. А. Ф. Мейендорфа. СПб., 1905. С. 59.
416
Там же. С. 60.
417
Скловский К.И. О действительности продажи чужого имущества // Вестник ВАС РФ. 2003. № 9. C. 80–81.
418
Дождев Д.В. Римское частное право: Учебник для вузов / Под ред. В.С. Нерсесянца. М.: ИНФРА М-НОРМА, 1996. С. 511–512.
419
Скловский К.И. О действительности продажи чужого имущества. С. 83.
420
Слыщенков В.А. Договор купли-продажи и переход права собственности: Сравнительно-правовое исследование. М.: Статут, 2011. С. 109.
421
Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30 ноября 1994 г. № 51‐ФЗ (с изм. и доп. от 06.04.2015 г. № 80‐ФЗ) // Собрание законодательства РФ (далее – СЗ РФ). 1994. № 32. Ст. 3301; 2015. № 14. Ст. 2020.