Призрак замка Баттерфляй

Они вышли в коридор к тупику. Морозный воздух вырывался из приоткрытого окна, и Мун ощутила вожделенное облегчение после жаркого зала. Холод отрезвлял.

— Меня прервали… — объяснил Ривер, стараясь не сжаться под необыкновенно тяжёлым взглядом Мун, взиравшей на него свысока — впервые за всё время. Он старался подобрать слова, дабы звучать как можно более искренне, но дрожащая влага в глазах говорила за него. — Я знаю, ты меня возненавидела, узнав о договоре наших родителей, но поверь! Я и сам не сразу был обо всём осведомлён, а когда выведал, не знал, как сказать тебе об этом. Ведь я вправду тебя люблю! — Ривер чуть подался вперёд, произнеся последние, самые сложные, слова на выдохе. Он сознавал важность и значимость этого момента, а потому пытался не раскраснеться и не спрятаться, по своей привычке, в ворот камзола. — Я любил тебя до всего этого, люблю и сейчас, и буду любить после. Любовь ведь может быть и в таком расчёте, — Ривер глуповато, но нежно улыбнулся, смотря на подругу почти умоляюще.

Сердце принца окатило теплом, когда лицо Мун просветлело. Она ждала этих слов очень долго, и пусть теперь они были произнесены по большей части как извинения — её это мало волновало. Мун опустилась на колени — плевать на платье! — и заключила осчастливленного юношу в объятия, положив голову ему на плечо. Ривер, напоминая себе о том, как важно дышать, обнял принцессу в ответ, не по-юношески крепко.

— К-кстати… — заикаясь, начал Йохансен. — Твоё кольцо… Я не видел его раньше.

— Просто украшение, — коротко ответила Мун, не особо придавая этим словам значение. Ривер свободно выдохнул.

— Клянусь Вам, этот танец обязательно станет сенсацией! — воскликнула одна из леди, восхищавшаяся, наравне со всеми, кто обступил графа Септарсиса, его блистательным менуэтом с принцессой.

— Граф, не станцуете ли Вы с кем-нибудь из нас? — почти игриво пропели дамы, изрядно подвыпившие за вечер.

— Прошу меня извинить — более я сегодня не танцую. Но мне было весьма приятно пообщаться с вами, — граф слегка поклонился и, минуя заохавших женщин, направился к выходу из зала.

За дверьми Тоффи позволил себе ускорить шаг, ища лихорадочно бегающим взглядом заветную копну платиновых волос или подол пурпурно-белого цвета. И нашёл. Тоффи остановился за углом, у коридора, вдававшегося в тупик. Он хорошо видел, как обнимаются Ривер и Мун, и всё внутри него заклокотало от ярости. Но Призрак не смел вмешиваться. Он застыл на месте, вслушиваясь в детали разговора. И детали эти привели его в ещё большее бешенство.

Мун поднялась, расправляя чуть смятую юбку платья, и улыбнулась Риверу. Она бы сказала ему, что тоже любит его, что его чувства взаимны, но знала, что будет услышана. Но Риверу это не помешало опуститься на одно колено, обхватить узкие ладони Мун своими — большими и тёплыми, и произнести следующее:

— Я з-знаю, что тороплюсь, но в-ведь это так или иначе произойдёт. Я просто хочу сделать это сейчас, не у всех на виду… — запинаясь на каждом слоге, произнёс Ривер. Пульс его участился до невероятного темпа, и кровь ощутимо била в виски, но он держался. — Мун, — он вскинул на принцессу взор, полный беззаветной любви и преданности, — ты станешь моей женой?

Тоффи показалось, что скрип кожаных перчаток, с которым сжались в кулаки его пальцы, был слышен на весь коридор.

Первый миг признания вскружил ей голову, но Мун всё же старалась не терять себя. В другой ситуации она бы сказала, нет, выкрикнула бы: «Да! Да!» — но это далеко не та ситуация. Ведь есть Тоффи. Мун поджала тонкие губы, недавно обозначенные улыбкой, и думала, как лучше объясниться.

— Я… — она вдруг увидела, как за углом промелькнуло, освещённое лунным светом, что-то алое, лишь на мгновение, а затем воспалённый слух уловил чьи-то тяжёлые и быстрые удаляющиеся шаги. На душе стало паршиво. Мун перевела взгляд на Ривера и выпалила: — Я подумаю! — и, освободив свои руки из рук смешавшегося принца, Мун бросилась за угол, но никого там не обнаружила. Тогда девушка обернулась на Ривера, повторив: — Подумаю! — и унеслась прочь.

Ривер так и остался стоять на одном колене, слегка вытянув руки вперёд и глядя стремительно убегающей Мун вслед.

Комментарий к Глава 13. Смерть на балу

Jonathan Young ft. Malinda K Reese — The Point of No Return (ну вы поняли ;))

========== Глава 14. Точка невозврата ==========

Ривер проснулся от лёгкого шума открывающейся балконной двери. Странно, ведь обычно его крепкий, богатырский сон не могли пробудить никакие крики. Однако в этот раз подобная неожиданность, выкинутая его организмом, очень подсобила Йохансену: прямо из ночной глубины в него ввинчивались два золотых огонька, которые можно было бы назвать глазами, если бы не сюрреалистичность их пламени. Ривер только тогда понял, что находится не в промежутке между сном и явью, когда эти самые глаза склонились прямо над его лицом, источая адский огонь. Принц, до этого пребывавший в состоянии, чем-то схожим с сонным параличом, незамедлительно подорвался на кровати, и даже чьи-то крепкие руки не сумели удержать его порыв, но затем вновь впечатали в постель, не давая даже вертнуть головой. Риверу стало страшно. На мгновение он хотел было закричать, как маленький ребёнок, поддаться рациональному страху и сдаться в лапы нападавшему, но древние инстинкты и уроки грубой самообороны вовремя проснулись в нём, и принц, одним ловким движением выхватив из-под подушки припасенный для таких случаев кинжал, вонзил его острие прямо незнакомцу в, кажется, плечо.

Неизвестный сдавленно взвыл, тут же отпрянув от Ривера. И, зажимая одной рукой рану, выскочил обратно на балкон, оставляя после себя дорожку крупных кровавых пятен на ковре. Ривер успел заметить только развевающийся чёрный плащ и странно вытянутую шею, но и это всё тут же скрылось где-то внизу, когда ловкий некто спрыгнул с балюстрады. Обездвиженный страхом, Йохансен ещё некоторое время пролежал в постели, стискивая дрожащими пальцами рукоять спасшего его орудия. А затем медленно поднялся, подошёл к раскрытым дверям балкона, из которых хлестал морозный ветер… И никого не увидел.

***

В эту ночь Мун не спала. Не подпустив к своей комнате служанок (благо, те и так были заняты многочисленными гостями), принцесса даже не стала раздеваться. Она то ложилась на кровать — сон не шёл, то опускалась в кресло — усидеть на месте было просто невозможно, то подходила к наглухо закрытому балкону и глядела вдаль — это получалось делать лучше всего.

После бала Мун пыталась отыскать Призрака, который, как ей казалось, не должен был успеть убежать слишком далеко, но ошиблась. Тоффи скрылся, по всей видимости, в одном из тайных ходов, и когда Мун пришла в библиотеку, чтобы добраться до него через неё — сдвинуть подвижную стену не удалось, и никто не открыл ей, несмотря на все зовы принцессы. Поэтому всё, что оставалась ей — удалиться в свою комнату и провести всю ночь в тяжёлых раздумьях и метаниях. Мун не смогла поговорить с Призраком, он не пустил её в своё убежище впервые за всё время. Но он посетит второй день бала. Она это точно знает.

***

Мун вспомнила о Ривере только наутро. Она вспомнила своё обещание — подумать… И под рёбрами неприятно засосало. Ей всё ещё нечего было сказать на его предложение.

Приведя лицо и платье в относительный порядок, Мун аккуратно, бесшумно открыв дверь, вышла на галерею, в которой уже сновали проснувшиеся гости, взбудораженные новым предстоящим празднеством. Проходя мимо суетящихся людей, принцесса только и слышала, что разговоры о загадочном графе и наследнице Баттерфляй, что покинули зал почти одновременно, один за другой. Ни слова о Ривере Йохансене. Все озирались на неё, с интересом, умилением, откровенным заискиванием. Жутко хотелось упасть посреди коридора и взвыть от безысходности. Людские пересуды — страшнейшее болото, в котором лучше не увязать. А Мун потонула там.

Но хуже всего было догадываться о том, что теперь думает мама. От Королевы Скай никогда не ускользало ни одно действие, совершённое в её владениях, ни одно слово, сказанное в её дворце. Поэтому она наверняка уже в курсе всех слухов и домыслов, родившихся после злополучного бала. Мун поджала губы. Все эти мысли наводили на неё настоящую панику.