Страница 24 из 39
Ранним, дождливым утром Валерия разбудил дежурный. Звонили из штаба.
– Князев, хорош дрыхнуть. Победу проспишь. – хрипел в трубке Лютый. – Поднимай-ка своих бойцов. Дело, конечно плёвое, но без вашей поддержки, думаю нам не обойтись.
Кратко излагаю суть. По оперативным данным: в небольшое селение, расположенное в пяти километрах от ваших складов – то ли вчера вечером, то ли нынешней ночью – вошла банда. Порядка тридцати боевиков. Кстати, брать их будут твои бывшие коллеги. Ну, а наша задача, как всегда менее героическая – быть на подхвате. То есть, блокировать то селение, чтоб ни одна падла не смогла улизнуть в горы. Отправляю к тебе два своих взвода. Минут через двадцать они уже будут на складах. Подготовь с десяток своих пехотинцев. Старшим – и по опыту, и по званию – естественно, будешь ты. Как прибудете на место, кто-нибудь из спецназа тебя сориентирует. Ну!.. В общем, сам разберёшься. Удачи вам.
По тревоге, подразделение было поднято «в ружьё». Эту команду Валерий отрабатывал чуть ли не ежедневно. Теперь же, учёба окончилась и началась серьёзная мужская работа.
– Бутаков, Самолюк, Литвиненко, Якушев, Рудяев, Пасюков, Цымбал и Архипов!.. Пять минут на сборы!.. – изложив боевую задачу, Валерий объявил и фамилии её непосредственных исполнителей.
В подобных случаях выбор командира (если этот самый командир, конечно, не полное «дерево») почти всегда не прост. Ведь, по сути, он отправляет своих подчинённых не на свадьбу или пирушку, а на возможную гибель.
Почему, к примеру, названа была сейчас фамилия Литвиненко, а ни кого-то иного?
Без сомнения, на этого парня в бою можно было наверняка положиться. Да, и опыта у него на десятерых хватит. Как-никак, а почти полтора года был Сашка в самом пекле войны. Но разве ж это повод для того, чтобы ещё и ещё раз рисковать его жизнью именно сейчас, считай, за «пять минут» до его возвращения в родной Кызыл, где Литвиненко давно ждут. Причём, ждут его именно живым. Разве не с лихвой он успел отдать свой «долг» перед Отечеством, имея за плечами три боевые награды?
Или почему Пасюков? Этот вовсе необстрелянный, деревенский пацан, менее года назад кое-как окончивший профтехучилище, по совсем уж мирной специальности: слесарь.
Согласитесь с тем, что не может быть более обидного, чем расстаться с жизнью в первом же бою, в самую золотую пору своего юношества. Да ещё, и не приведи Господь, от первой случайно посланной шальной пули, так ни разу и самому не выстрелив в сторону противника. А ведь о таких случаях Князеву было известно предостаточно.
Примерно в этом или подобном этому ключе, в самом начале своей офицерской карьеры и метался из крайности в крайность Князев. По своей наивности, он всё пытался и пытался найти нечто среднее между несовместимым. То есть, между чувством собственной ответственности за жизнь конкретного подчинённого и военной необходимостью; между эмоциями и трезвым расчётом. А после боя, подсчитывая потери личного состава, непременно «грыз» себя за то, что не доглядел, не просчитал, не уберег, что послал он того или иного бойца на верную гибель. «Вешался», когда приходилось ставить в известность родственников, о смерти того или иного бойца.
Однако прошли годы. С очередными званиями и назначениями приобретался и личный опыт, приумножавший мудрость. Сердце Князева несколько по черствело. К вышеизложенным пред– и пост – боевым терзаниям (дабы окончательно не свихнуться от самоедства и бесконечного само копания) Валерий начал относиться несколько «философски».
Теперь, подбирая бойцов для выполнения той или иной боевой миссии, майор размышлял примерно так: «Кого не возьми, все они отличные ребята. Каждый из них по-своему дорог. У каждого есть мать, отец, семья. И уж если суждено кому-то из них расстаться сегодня с жизнью, то так, очевидно, оно и будет. От предначертанной судьбы, увы, не уйдешь. Со своей стороны я сделал и буду делать всё, от меня зависящее, чтоб потери наши оказались минимальны. Ну, а там… Уж как Бог пошлет, как ляжет карта судьбы. Неуязвимых людей не существует и все мы смертны.»
А ещё, Валерий непременно держал в своей голове весьма занимательный монолог одного из своих случайных знакомых. То был бывший снайпер, прошедший к тому времени обе чеченские компании, дважды переживший клиническую смерть и немного заглянувший за черту, отделявшую жизнь от «иного бытия». В одном из летних кафе, за рюмочкой водки тот самый экс-снайпер сумел-таки утешить Князева, тяжело переживавшего на ту минуту гибель близкого друга, совсем неожиданно и до банальности просто.
«Вот ты говоришь: будто бы, не повезло твоему товарищу? – спрашивал тогда, подвыпивший и чересчур болтливый собеседник. – А откуда тебе, мил человек, знать: кому из вас повезло или не повезло? Ему или тебе? Ведь человеческая раса самая низшая особь в бесконечном времени и бескрайнем пространстве. И уж если наша планета зауряднейшая пылинка в бесконечной Вселенной, то что же может для неё значить наша возня или чья-то гибель? Смерть ничтожнейшего микроорганизма?
Мир, окружающий нашу Землю настолько многообразен и многопланов, насколько не развита даже наша фантазия. О наших знаниях или науке я и вовсе помалкиваю.
Однако каждая человеческая жизнь, длящаяся для Вселенной не дольше миллиардной доли её самого минимального мгновения, дается нам, то есть, людям вовсе не просто так. Это лишь самый первый или подготовительный этап для вхождения в более интеллектуальное сообщество, где время и пространство (как основа всей нашей нынешней жизни), уже не имеют никаких значений. Потому, как вечность беспредельна. Она не подвластна ни описанию, ни измерению. Родившись и умерев, по сути, мы только вытерли обувь прежде чем войти в тот новый чистый дом, в котором мы будем жить очень и очень долго.
Потому, оплакивая нынче своего погибшего собрата, лучше позавидуй ему. Ведь он уже отмучился в нашем грязном мире и перешел туда, где нет боли, унижений, раскаяния и стыда. Офицер, возьми себя в руки и начни мыслить глобально. Смерть – это вовсе не тупик, а дверь в бесконечность…»
Конечно, выглядел тот скомканный и полупьяный монолог, не более чем очередная сказка о загробной жизни. Но как, чёрт побери, она выглядела убедительно и как приятна она была князевскому слуху. Потому и врезались те слова, так хорошо и надолго в майорскую память.
Сказка, ни сказка, а сегодняшний выбор Князева был продиктован реальностью и здравым смыслом. И пал тот выбор на самых искушённых в ратном деле «старичков», и совсем ещё незрелых (хоть и наиболее подготовленных им, то есть, самим Валерием) солдатиков. Ведь этим пацанам, как воздух, сейчас требовалась первая военная закалка. Очень скоро они будут единственными, на кого и сможет рассчитывать их командир.
По разумению майора предстоящая операция выглядела не самой сложной, из иных боевых задач. Быть на подхвате и обеспечивать боевое прикрытие, гораздо проще, чем идти в атаку или удерживать занятые позиции. Здесь, как нигде более, и следовало «обкатывать» неокрепшую «зелень». Ну, а дембеля…. Они должны будут стать для первогодок хорошим примером.
Исходную позицию заняли около шести утра. Южный сектор, доставшийся князевским гвардейцам, был не хуже и не лучше восточного или западного. Позади горная гряда. Спереди, в самой низине, буквально в каких-то трехстах метрах (то есть, как на ладони) располагалось полуразрушенное селение. Здесь повсюду зияли глубокие воронки. Видимо, не однажды в этом ауле укрывались бандиты – иначе, незачем было бы подвергать его столь частым и интенсивным артиллерийским и авианалётам.
Бандиты могли укрываться в пяти-шести домах, тех самых, что ещё оставались минимально поврежденными. От других, некогда строений, в лучшем случае остались лишь обгоревшие, искореженные стены. Слева и справа окопались такие же, как и князевское, подразделения соседей-пехотинцев.
– Мужики, я тут случайно узнал, будто бы, среди боевиков должна быть шахидка. Попадет кому-то в прицел, не стреляйте. Оставьте её мне. – скорее для поддержания боевого духа, нежели всерьёз полушёпотом предупредил сослуживцев Самолюк.