Страница 11 из 24
Кровеносные сосуды Эйлин были еще меньше, чем у собак, которых оперировал Томас: нужная Блэлоку артерия была не толще спички. Это была артерия, которая снабжала кровью ее левую руку – то есть левая подключичная артерия. Изолировав участок сосуда с помощью зажимов, чтобы по нему не текла кровь, он принялся резать его скальпелем. Сделав небольшой надрез сбоку на легочной артерии, он приступил к самой сложной части операции. С помощью иглы и шелковой нити ему предстояло присоединить подключичную артерию к легочной. Накладывая швы, следовало быть невероятно точным, однако имевшиеся в распоряжении Блэлока инструменты плохо подходили для столь тонкой работы. Ничего подобного с крошечными кровеносными сосудами маленького ребенка прежде никто не делал: используемые Блэлоком игла и щипцы предназначались для оперирования взрослых и казались до ужаса громоздкими, как если бы он пытался починить швейцарские часы с помощью гаечного ключа, позаимствованного у водопроводчика.
По прошествии, казалось, целой вечности две артерии были наконец соединены. Теоретически часть крови, выходящей из сердца, должна была направляться в подключичную артерию, а затем возвращаться обратно в левое легкое Эйлин, что должно было способствовать дополнительному насыщению кислородом. Кровеносный сосуд этот, однако, был настолько крохотным, что Блэлок не был уверен, сможет ли операция ей хоть как-то помочь. Он отпустил зажим, и кровь впервые потекла по соединенным сосудам. Убедившись в отсутствии кровотечения, он закрыл грудную клетку и зашил внешний разрез. Операция длилась в общей сложности немногим больше полутора часов. Хотя никаких явных улучшений состояния Эйлин и не наблюдалось, девочка все же выжила[6]. После операции, однако, возникли осложнения, и следующие две недели жизнь маленькой девочки висела на волоске. Когда ее состояние наконец стабилизировалось, она быстро пошла на поправку, и 25 января, почти через два месяца после операции, ее выписали домой. Хелен Тоссиг с удивлением и радостью обнаружила, что девочка начала набирать вес, а приступы цианоза стали менее выраженными. Ее родители были счастливы: если прежде девочка была слишком слабой, чтобы появляться с ней на улице, то теперь она вовсю училась ходить, и они могли брать ее с собой на прогулку в местный парк. Операция определенно увенчалась успехом, пускай и не столь грандиозным, как планировалось[7].
Такой успех внушал оптимизм и способствовал продолжению работы в данном направлении. Третьего февраля Блэлок прооперировал второго пациента – на этот раз девочку девяти лет. Когда она только прибыла в больницу, то могла пройти лишь десять метров, после чего, задыхаясь, останавливалась. Через месяц после операции девочка спокойно преодолевала расстояние в два раза больше, не испытывая при этом какого-либо дискомфорта. Результаты операций вселяли все больше надежды – самое лучшее, однако, было впереди. Седьмого февраля 1945 года в больницу Джона Хопкинса положили шестилетнего мальчика в крайне тяжелом состоянии. Он страдал от сильнейшего истощения и уже после нескольких шагов останавливался, чтобы перевести дыхание. Осмотрев его, Тоссиг отметила, что у него был ярко выраженный цианоз. В медкарте пациента она написала, что его щеки изнутри были темно-багрового цвета. Его родители были решительно настроены и соглашались пойти на любой риск, лишь бы спасти своего сына, и три дня спустя Блэлок провел операцию. На этот раз он решил использовать безымянную артерию, снабжающую кровью руку, голову и шею. Сначала он разрезал артерию прямо под местом ее разветвления на две части, одна из которых снабжала голову, другая – левую руку. Наглухо зашив ее верхний конец, он присоединил нижнюю часть артерии, ту, что была ближе к сердцу, к правой легочной артерии. Этот новый круг кровообращения должен был переправлять часть бедной кислородом крови мальчика обратно в легкие для дополнительной подпитки. Но когда он снял зажимы, поток крови хлынул из оставшегося незамеченным отверстия между швами. Тогда он быстро вернул зажимы на место, чтобы остановить кровь, и зашил отверстие дополнительным стежком. На этот раз соединение получилось идеальным, и когда в сосуд пустили кровь, она беспрепятственно по нему потекла.
Как только в правое легкое пациента впервые за последний час начала поступать кровь, произошло нечто невероятное. Мерел Хармель, анестезиолог, неожиданно вскрикнул: «Смотрите! Теперь у него чудесный цвет!» Блэлок и Тоссиг подошли к изголовью операционного стола и с удивлением обнаружили перед собой розовощекого мальчика с красными губами. Уже несколько минут спустя он очнулся и попросился встать из кровати. Всех присутствующих в операционной охватила бурная радость. Наблюдавшая за ходом операции молоденькая студентка медицинского факультета Мэри Аллен Энгл была настолько тронута, что сразу же решила быть кардиологом и стала в результате одним из ведущих специалистов в своей области. Следующие несколько дней медсестрам, привыкшим ухаживать за детьми в критическом состоянии, приходилось иметь дело с пациентом, которому отчаянно хотелось бегать и играть. Эта трансформация была настоящим чудом: в своих заметках Хелен Тоссиг отметила, что «из несчастного плаксивого ребенка он превратился в счастливого мальчугана с улыбкой на губах».
Это резкое изменение цвета кожи – с болезненно-синего на здоровый розовый – было бесспорным доказательством успеха как для врачебного сообщества, так и для широкой общественности. Блэлок и Тоссиг написали отчет о трех своих пациентах для «Журнала американской медицинской ассоциации». Прежде чем статью успели напечатать, одному журналисту из американского информационного агентства «Ассошиэйтед пресс» каким-то образом попала в руки ее копия. Осознав всю значимость произошедшего, он без промедления опубликовал эту историю. Издатели набросились на нее и публиковали эту новость наперегонки: во времена, когда газеты были переполнены рассказами об ужасных смертях американских граждан на полях военных сражений в Европе, это была редкая и такая нужная доза хороших новостей – счастливая история про безнадежно больного ребенка, которого чудесным образом вернули к жизни.
Это событие взбудоражило медицинское сообщество, которое оказалось совершенно не готовым к нему. Тетрада Фалло было одним из самых распространенных врожденных заболеваний сердца – оно диагностировалось у одного ребенка на 24 000 новорожденных. В одних только США были тысячи детей, которых эта новая операция могла бы спасти, – до этого они считались инвалидами, которым медицина, увы, помочь была не в силах. К семейным врачам, ничего не знавшим о революционной операции Блэлока, внезапно начали наведываться родители с требованием дать им направление в балтиморскую больницу. Дети начали прибывать в больницу Джона Хопкинса со всей страны, а затем и из-за рубежа, и вскоре поток пациентов невозможно было остановить. Не каждые родители могли позволить себе такую операцию, и в некоторых местных газетах в маленьких городах печатали призывы о помощи в сборе средств. Такие пациенты частенько появлялись на пороге больницы с местным журналистом, таскающимся за ними по пятам, и хирургам приходилось без конца отвечать на вопросы непрошеных представителей прессы.
Несколько месяцев спустя все кровати в детском отделении больницы Джона Хопкинса оказались заняты, и маленьких пациентов стали размещать в отделениях для взрослых. Это был утомительный период для Блэлока и его коллег: они оперировали все дни напролет, и их регулярно вызывали в отделение еще и ночью. Они работали почти без выходных. Целые делегации хирургов с завидной частотой прибывали из-за границы, чтобы понаблюдать за ходом операций и разузнать, какое оборудование необходимо, чтобы проводить такие же операции самостоятельно у себя дома.
Еще более горячий прием ждал Блэлока в Европе. Его пригласили провести месяц в больнице Гая в Лондоне, и 22 августа 1947 года Блэлок вместе с женой Мэри отправился на лайнере «Мавритания» в Англию. Весь предыдущий день он провел в судорожных попытках раздобыть месячный запас сигарет «Вайсрой», которых за океаном было не достать. Во время своего непродолжительного пребывания в больнице Гая Блэлок успешно прооперировал десять синюшных детей. Его визит получил широкую огласку: одна женщина из Севенокса, что в графстве Кент, миссис Галлард, прочитала про знаменитого американского кардиохирурга и сразу же села на поезд до Лондона, чтобы лично попросить доктора прооперировать ее восьмилетнего сына Роджера, прикованного к инвалидной коляске. Четыре месяца спустя местные газеты сообщили, что теперь ребенок мог вовсю бегать и играть со своими друзьями. Его мать объяснила журналистам, видимо, не совсем точно, что хирург «вырезал Роджеру сердце и, пока оно лежало, пульсируя, у него в руках, переделал его». Демонстрируя аналогичное весьма смутное представление о деталях операции, «Дейли мейл» в своей статье месяц спустя заявила, что во время другой операции он «достал из пациента сердце и массировал его».
6
Рассказывая про эту операцию, Кули и Уильям Мюллер в один голос утверждали, что цвет кожи Эйлин заметно улучшился в считаные минуты. В журнальной же статье Блэлока и Тоссиг, в основу которой лег составленный в день операции отчет, говорилось обратное. Судя по всему, Кули и Мюллер перепутали эту первую операцию с третьей, в которой действительно наблюдалось резкое изменение цвета кожи пациента. – Прим. автора.
7
Несмотря на первоначальное улучшение ее состояния, Эйлин Саксон прожила лишь несколько месяцев: симптомы вернулись, а повторная операция оказалась неудачной. Позже стало очевидно, что детям младше трех лет данная процедура приносит лишь временную пользу. – Прим. автора.