Страница 4 из 14
–Это потому, что Дед Мороз – волшебник. Потому, что Неявь-Мир – это волшебный мир. А в вашем Явь-Мире волшебства нет. В вашем мире все волшебники невидимы. И неосязаемы. Лишь попав сюда, ты смог увидеть Деда Мороза своими глазами. Но теперь обратно тебе дороги нет.
–Но почему? Если я оттуда смог попасть сюда, значит и наоборот должно получиться. Просто надо дождаться, когда Дед Мороз будет возвращаться из нашего мира в ваш, и коридор снова откроется. Мне нужно будет попасть в этот коридор. Все просто.
–Не все просто, – возразила девочка и снова нахмурилась. – Время в наших мирах течет по-разному. У вас проходит день, у нас – целый год. Получается, ждать Деда Мороза в нашей стране тебе придется год!
–Ну ладно. Подожду, если другого выхода нет, – согласился Ваня. – Родители, конечно, с ума сойдут за целый день, разыскивая меня. Но ведь вернуться все-таки можно?
Он с надеждой смотрел на девочку.
–Есть еще одна проблема… – она начала перебирать пальцами свои белые косички. – Пока ты находишься в волшебной стране, наше волшебство проникает в тебя, постепенно делая тебя волшебником.
–О! Правда? Но это здорово. Я бы не отказался стать волшебником!
–Погоди радоваться. Никакой дар не дается просто так. Пробыв год в нашем Неявь-Мире, а затем вернувшись домой, ты станешь невидимым для всех. И неосязаемым! – последнее слово она произнесла громче остальных, с нажимом.
–Неосязаемым? Как Дед Мороз?
–Да. Как Дед Мороз.
–И мама с папой не смогут меня увидеть....
–И друзья, и вообще все люди больше никогда не смогут тебя увидеть! Как будто тебя вообще нет!– слова девочки прозвучали как приговор.
Смысл слов Живинки медленно доходил до Вани и наконец-то дошел. Он сел в сугроб и второй раз за это утро горько заплакал. Живинка какое-то время переминалась с ноги на ногу, потом села рядом.
–Не реви, – сказала она. – Ты же мальчик!
–Я домой хочу! – Ваня продолжал заливаться слезами.
–Ну…В нашем мире тоже хорошо… Волшебником станешь! Это интересно! У нас тут вообще много всего интересного! В школу Деда Мороза пойдешь,– попыталась ободрить его девочка.
–Не хочу быть волшебником! Хочу к маме! И к папе! И в школу! В свою! А не к Деду Морозу! Это он виноват, что я тут оказался! Это из-за его коридора все случилось!
–Произошло невероятное совпадение… – пробормотала Живинка немного виновато. – Никогда ничего подобного не было!
–Дед Мороз мог бы и поаккуратнее коридор свой открывать! – сердился Ваня.– Чтобы кому не надо туда не попадали!
–Это не он открывал коридор, а Хранитель Времени и Пространства, Великий Благовей…ой!– Живинка внезапно замолчала, испуганно закрыв рот рукой, и поспешно огляделась по сторонам.
–Это еще кто? – спросил Ваня, заметив ее испуг.
Живинка молчала.
–Говори, кто открывает этот коридор? Пусть он немедленно откроет его мне, и я пойду обратно! – громко потребовал Ваня, перестав реветь.
–Тихо! Орешь на весь лес! -Тс-с! – и Живинка перешла на шепот. – Это тайна.... И она снова оглянулась с опаской. – Это могут услышать те, кому не положено…
–Кто услышит-то? Кроме волков и птиц, больше я здесь никого и не видел.
–Да бродит тут всякая нечисть, – Живинка с подозрением разглядывала ближайшие сосны и ели, будто думала, что за ними кто-то прячется. – Особенно эта нечисть смелеет, когда Дед Мороз в Явь-Мир уезжает!
Ваня тоже начал осматриваться, но ничьего присутствия не заметил. Зимний лес был молчалив и спокоен. Розовый рассвет прогнал ночную тьму и раскрасил снежный покров в теплые тона, отчего лес уже не казался таким черным и страшным. Снежные шапки на деревьях искрились в солнечных лучах, серебрился иней на иголках. Ваня даже залюбовался красотой этого места, хотя именно здесь совсем недавно он терпел бедствие, спасаясь от острых волчьих зубов.
–Такие странные были эти волки!– сказал он, вспомнив, как натерпелся страху. – У них глаза были красные! Как угли! И клыки, как ножи!
–Тут водятся существа и пострашнее волков, – прошептала Живинка.– И в тысячу раз более злобные…
И так она это сказала, что Ване вдруг снова стало страшно.
Ведьма Леденюха
Первые робкие утренние лучики проникли в зимний лес, осторожно потеснив ночную тьму, и стволы и ветви деревьев вдруг засияли, переливаясь всеми цветами голубого и розового. Лес превращался в неописуемой красоты сказочное царство, наполняясь светом и сиянием. И все потому, что деревья в этом лесу были изо льда. Они были в точности, как настоящие, с такими же раскидистыми ветвями, хвойными иголочками и рисунком коры на стволах, но целиком ледяные. Солнечные лучи проходили сквозь прозрачные стволы и ветви, и не могли оживить их. Деревья в этом чудесном светлом лесу были мертвы. Все до единого. Они были ледяными столбами, а ветер, сдувающий с их ветвей нападавший за ночь снег, не мог пошевелить ни одну, даже самую маленькую, веточку. Весь лес был неподвижен, скованный в ледяном плену. И не было вокруг ничего живого. Ни птиц, ни зверей, ни даже их следов. По всему было видно, что живность давно не появлялась в этих пустынных мертвых краях. Кое-где под деревьями лежали ледяные глыбы, по форме своей отдаленно похожие то на сгорбившегося медведя, то на застывшего в прыжке зайца, да на ветвях прилепились ледяные шарики, которые, если присмотреться повнимательнее, напоминали очертаниями нахохлившихся лесных пташек – снегирей и синичек. Словно неведомая злая сила превратила живых существ в ледышки.
Лес был мертв, и мертвая тишина царила в нем безраздельно и полновластно. Казалось, что даже время здесь остановилось и застыло, превратившись в лед. Только изредка слышался монотонный и тоскливый вой ветра. Но, может быть, это был не ветер, а стоны деревьев, закованных в ледяной плен?
Внезапно в умиротворенной тишине послышался звук хрустящего снега, усиливающийся с каждой секундой. Это стая белых волков стремительно мчалась сквозь лес, сминая нетронутый снежный покров. Волки бежали, разинув пасти, полные острых зубов, но от дыхания их не исходило ни единого облачка теплого пара. Глаза их были похожи на бледно-голубые льдинки с красными угольками зрачков. Возглавлявший стаю Волк сжимал в зубах добычу. То было безжизненно болтавшееся из стороны в сторону тельце зайца.
У подножия старого кедра волки остановились и начали раскидывать лапами снег у корней. Через минуту под корнями открылось отверстие, похожее на вход в нору. В него один за другим залезли волки, исчезнув в темноте. Лишь последний из них остался, быстро забросал задними лапами вход, соорудив перед ним большой сугроб, и сел рядом, замерев. Волк был такой же белый, как и снег, окружавший его, и, перестав шевелиться, слился с зимним пейзажем, сделавшись невидимым. Лишь яркие горящие глаза выдавали его присутствие. Несмотря на то, что зверь был неподвижен, как все в этом лесу, глаза ни на мгновение не замирали, оглядывая окрестности, находящиеся в поле зрения. Белый волк зорко охранял потайную нору.
А между тем это оказалась вовсе не нора. Это был вход в узкий туннель, ведущий в просторную пещеру с высоким потолком и стенами из ледяных глыб, которые громоздились друг на друга в беспорядке и были самых причудливых форм и размеров, похожие на статуи людей и животных. Будто трудолюбивый и талантливый скульптор работал здесь долгое время не покладая рук.
В центре пещеры стояла высокая кровать. На ней неподвижно лежала, скрестив руки на груди, старая худая женщина. Волки прижали уши и ползком приблизившись, замерли, а тот, который нес добычу, положил ее на край кровати.
Рука женщины шевельнулась. Ее скрюченные пальцы начали жадно ощупывать тельце зверька.
–Я не слышу биение его сердца! – сдавленным натужным голосом прошипела старуха. – Вы убили его! Сколько можно твердить одно и то же – только живую добычу, только живую! Какой мне прок от мертвечины?!
Она открыла глаза, села и злобно уставилась на волков. Тот, что принес зайца, заскулил от страха и прижался к полу в ожидании наказания. Наказание незамедлительно последовало бы, но заяц внезапно вздрогнул и лягнул старуху задними лапами, норовя спрыгнуть с кровати, чтобы удрать, но вовремя был схвачен цепкими пальцами.