Конунг: Вечный отпуск

Третьими по богатству и влиянию стоят те, кто живет на покинутых вами землях. Они объединились с живущими у теплого моря, вашими бывшими врагами, но по-прежнему разобщены, да и изнежены неимоверно. Поэтому третьими по силе я считаю свой народ. Хотя многие годы мы были очень слабы.

«Ну и ладно, потерплю, от этого не умирают… в отличие от стрелы в пузо. Как и от копья в печень или куда там, у местных, тыкать принято. В конце концов, все, что сейчас узнаю, оно же не только полезно, но и действительно интересно…»

Как будто почувствовав внутренние метания, ярл прервал попытки разобраться в нынешнем мироустройстве на Земле, и предложил пройтись «тут не далеко».

– Сегодня ничто не указывает на необходимость спасать жизни, поэтому сил у меня хватит на некоторое время, чтобы понимать друг друга и вне трона. Пойдем, ты должен это видеть сам, – телохранители привычно заняли свои места впереди и позади процессии.

Оказалось, что толщина стены в том месте, где тронный зал соединяется с цитаделью, те же пять с половиной – шесть метров, как и с южной стороны, а за пышной занавеской скрываются невысокие, но очень крепкие ворота из широких деревянных плах, практически скрытых под сантиметровыми бронзовыми полосами. Проход в стене вывел в прямоугольный крытый двор размерами примерно тридцать на пятнадцать метров. Потолком этой полости, в теле пятиэтажной крепости, служил пол, наверное, минимум третьего этажа.

Бывший репортер успел рассмотреть, что с широких балконов справа и слева от перехода, можно очень удобного закидывать потенциальных нападающих копьями и расстреливать из луков. И судя по всему, само помещение служило для временного хранения седел, колесниц и упряжи к ним. Самих лошадей в тот момент не было, но полтора десятка надежных коновязей и неистребимый запах, нельзя было не заметить.

До цели идти пришлось действительно недалеко.

После защищенного дворика они пересекли помещение с полусотней узких комнат-пеналов, судя по развешанным щитам с одинаковым рисунком кабаньей морды, коротким копьям и узнаваемому запаху, не могущую быть ни чем кроме казармы. Затем двадцать ступеней вниз по спиральной лестнице, и вот она точка назначения – огромный каменный подвал, перегороженный пополам частым переплетением бронзовых прутьев.

С наружной стороны решетки остались столы и полки с кузнечными, или скорее слесарными инструментами (судя по отсутствию горнов или каких других источников огня, кроме пустых сейчас держателей для факелов). Изнутри же хранились просто горы разных приспособлений для смертоубийства: всевозможные мечи, копья, стрелы, щиты. Когда не замеченный в свете единственного светильника кривоногий здоровяк зазвенел ключами и открыл новый проход, Игорь, зависший от всего этого богатства, как раз успел про себя пообещать, что не даст себя увести отсюда слишком быстро. А уж если мелькнет шанс чего выцыганить, то грош ему цена, если не сможет воспользоваться моментом.

«О, Боже, не дай мне оказаться конченным лошарой, удержи от излишней наглости, и научи отделить одно от другого!» – мысленно взмолился впавший, от вида острых мужских игрушек, в детство журналист.

* * *

В тот день Игорь так и не смог встретиться со своими спутниками. Почти час, просидев в оружейной, они с ярлом снова вернулись в тронный зал, и теперь уже беседовали до самой поздней ночи. Лишь изредка отвлекаясь на еду или легкое вино с небольшими медовыми яблоками. Встреча состоялась только на следующее утро.

Проснувшись часам к десяти на прежнем месте, он как мог, попросил встречного воина, отвести его к спутникам. Не смотря на дискуссию большей частью жестами и мимикой, тот прекрасно понял, и уверенно направился в западную часть цитадели.

Собравшиеся у стола с только что принесенным большим котлом с жаренными кусками мяса и овощей, путешественники встретили явившуюся практически с того света пропажу криками и объятиями. От такого энтузиазма все растрогались, и чтобы скрыть неловкость, с радостью поддержали предложение «сначала мясо, а потом разговоры».

– Интересно, что за мясо? – чуть позже нарушила молчание Катя. – Вроде что-то знакомое, но из-за непривычных специй, никак не могу понять.

– Думаю, просто свинина, – предположила бухгалтер.

– Кабанина! – уточнил Игорь.

– Ты, как-то слишком уверенно это утверждаешь. И вообще, все уже почти наелись, давай, рассказывай, что это за колюще-режущее на твоем поясе? – потребовала Наташа, в свойственной ей напористой манере.

– По дороге сюда меня вели через кухню, и видел щетинистую тушу одного такого чудовища. Действительно, здоровые и надо заметить вкусные твари! Хотя и жестковатые, – рассмеялся парень, отодвигая не до конца опустошенную глиняную миску. – Нравится?

Чуть отклонившись от стола, он развязал узел на ремне, и снял его вместе с кожаными ножнами, украшенными блестящими бронзовыми накладками. Объемная чеканка в виде виноградных листьев и ягод, такие же красивые, только теперь уже круглые пластины, напирали друг на друга, и тесно покрывали середину широкого, плетеного из кожаных лент, пояса.

– Кто-нибудь смотрел «Властелина Колец»?

– Я видел, неплохой фильм, – удивился постановке вопроса Анвар.

– Там у хоббита Фродо Бэггинса был эльфийский кинжал «Жало» или по другому варианту «Шершень». Малорослик им сражался, в силу собственных размеров, как мечом. Так вот, где-то читал, что изготавливая его для фильма, разработчики вдохновлялись греческим «ксифосом» – мечом эпохи поздней бронзы. Правда, потом это оружие стали делать из железа, а в нашем случае – из очень хорошего железа!

Произнеся с явной гордостью эти слова, Игорь плавным движением легко извлек 70-75-сантиметровое лезвие, охотно скользнувшее по напитанной каким-то растительным маслом шерсти внутри ножен. Нельзя не признать, что прямой листообразный клинок с ярко выраженным острием привлекал внимание даже не склонных к таким игрищам женщин. Положив его аккуратно на стол, парень уточнил, что желающие могут потрогать, только пусть имею в виду, что эта штука обоюдоострая, поэтому хорошо заточена с обеих сторон.

– Остаться не то, что без пальца, даже без руки – секундное дело! – уточнил он с видом старого ветерана и рассмеялся совершенно счастливый. – Мы, кстати, не побирушки какие-нибудь, а вполне способны «оплатить счета».

Встретив очень заинтересованное молчание, уточнил, что вчера ему передали их общую добычу. Правда, тяга к юмору не могла не выглянуть и здесь, поэтому парень с удовольствием сообщил, что даже совсем свободные женщины по здешним законам, имеют право на свой дом, скот и все прочее, но никак не могут претендовать на воинскую добычу:

– Когда стал расспрашивать, правитель уточнил, что если бы я «кормил всех со своего стола», в смысле – платил всем жалованье, – мог бы все забрать себе. Но поскольку мы вместе бились как ополчение, у меня должно быть три доли добычи против одной, как у предводителя. Потом, он правда, заржал, и сказал, что бабы все равно не могут считаться участниками, но предводитель имеет право предложить остальным, выделить награду отличившимся…

Игорь сделал подчеркнуто серьезное лицо, и всем телом повернулся к Анвару:

– Скажи мне, о достойный муж, считаешь ли ты возможным выделить доли присутствующим здесь храбрецам? Пусть они, к сожалению, и женщины…

– В этом не будет ущерба нашей чести, – выдержав небольшую паузу, согласился широко улыбающийся пожилой архитектор.

– Так и постановим! – хлопнул по колену Игорь.

Женщины быстро перебрали посуду и составили грязные миски на один поднос. Анвар в это время принес отставленную в сторону корзину с лишь частично знакомыми фруктами-ягодами, и переложил все на центр стола. Журналист в это время наполнил вином нужное число простых деревянных чаш и снова затянул пояс. Правда, возвращать меч на место пока не стал, признавшись, что с непривычки не очень удобно сидеть или ходить с ним.

– Ладно, давайте уже расскажу, чего разведал! Мы вчера с ярлом весь день проговорили. Сначала он больше расспрашивал, но когда узнал все что хотел про наш самолет и про нас самих, принялся охотно рассказывать. Вы же уже с ним «общались»?