Страница 19 из 22
– И потом?
– Ольга ему: «Ты что, Гарик, офигел, что ли? Сколько нам уже лет?» – и через полтора года она родила ему дочку.
– Ничего себе, ваши обсуждения к чему приводят. Люди дела, можно сказать.
– Нет, надо отдать должное именно женам. Родить в сорок три года, как Ольга рожала, или как моя рожала в сорок лет Тимофея, – это на самом деле поступок очень серьезный. Женщины, они вообще сильнее, чем мужчины, это мое мнение, и оно не меняется.
А возвращаясь к тому, интересуемся ли мы успехами детей, так вот мы ехали к Шарову, Настя о школе рассказывает, и Гарик: «Ты знаешь, у нас была олимпиада по биологии».
– Ключевое слово – «у нас».
– Да-да-да. Я говорю: «Слушай, Настя, ты биологию любишь?» Она: «Обожаю». – «А мы выбрали историю». Сейчас есть такая возможность – выбирать предмет. Она: «Историю? Фу!»
– Вот, значит, какое у рокеров времяпровождение.
– Да, вот так. Надо как можно чаще со своими детьми быть, это прежде всего нужно нам самим. Как воздух, я бы даже сказал.
– Согласна с тобой.
– Но при этом наша жизнь наполовину в разъездах. Так было, так сейчас есть. Единственное, когда Павел Сергеевич был маленьким, как-то по-другому немножко все воспринималось. Я его, конечно, любил и сейчас люблю. Но чем больше у тебя детей, чем ты сам старше становишься, – и мир, и смысл жизни уже по-другому понимаешь. Мы же меняемся, и хотя любовь к детям – величина постоянная, все равно другое отношение каждый раз.
– А как ты видишь их будущее?
– Павел Сергеевич женился год назад, у меня совершенно замечательная невестка, я ее люблю. И мы ждем внучку. Это будет первая девочка среди наших мальчишек. Потому что и у меня, и у брата по два мальчика.
– То есть вы ждете принцессу? Представляю, что с ней будет, вы же на нее обрушитесь всей вашей мужской семейной любовью.
– Да, и это здорово. Любая новая жизнь – это продолжение твоей жизни.
– Тебе хочется, чтобы тебя называли «деда Сережа»?
– Я уже сейчас понимаю, что все готов для нее сделать.
– Она еще не родилась, а тебе уже хочется, чтобы из тебя вили веревки?
– Конечно! А что касается твоего вопроса про будущее детей, очень важно, чтобы они нашли себя. Вот старший у нас нашел себя, и я хочу, чтобы младший тоже себя нашел, чтобы у него было любимое дело на протяжении всей его жизни. Потому что мужчина – я всегда об этом говорю, надоел уже, наверное, своими нравоучениями, – но знаю по себе: мужчина творение весьма несовершенное, подверженное всевозможным депрессиям, коррозиям, эрозиям и всякой такой ерунде. Чтобы этого избежать, мужчина должен быть на своем месте, и обязательно должно быть дело, которое его вдохновляет. То есть, с одной стороны, семья, которая его поддерживает, друзья, которые его поддерживают, это все понятно, – но еще должно быть дело. Если ты на своем месте, то никакого кризиса среднего возраста не случится, это все психологи придумали, про кризис. И еще для мужчины очень важно, чтобы он получал некую материальную выгоду.
– И отдачу от социума, наверное?
– Да.
– Чтобы ощущать свою важность, нужность.
– Ну не то чтобы важность, но… Вот ты пишешь песню, и если ты понимаешь, что эта песня нужна хоть одному человеку, то уже – слава тебе, Господи. А сколько людей, которые в поиске всю свою жизнь? На самом деле это тоже правильно – быть в поиске, потому что если ты не нашел себя, надо продолжать искать. Беда – если руки опускаются. Но если ты нащупал свой путь, то это уже залог некоего творческого развития. У всех по-разному. Знать бы, кто кем может быть.
– Я хотела бы задать очень важный вопрос.
– А что, до этого вопросы были не очень важные?
– Ты сейчас поймешь. Вопрос про деньги. Как ты считаешь, надо ли помогать детям и давать им деньги? Что, не важный вопрос?
– Я считаю, обязательно надо помогать. Помнишь дорогущую гитару, про которую я рассказывал? Уж казалось бы, для чего она нужна? Но на самом деле деньги нужно вкладывать и в образование, и в какие-то занятия.
– А давать?
– И давать, думаю, нужно. Но ты должен при этом поговорить по-взрослому, по-мужски.
– Ты даешь деньги?
– Конечно. Старший, он уже сам в основном. А младший, он понимает, что чем больше пятерок получает, тем больше и чаще ему некое поощрение капает. Но это даже не за деньги битва, он просто очень ответственный человек. Тимофей очень переживает, если у него что-то не получается, если он не врубается в какой-то предмет. Я говорю: «Тим, во все предметы въехать невозможно. Ты, главное, себя изнутри не режь». У него школа с французским уклоном, я говорю: «Французский язык знаешь – молодец. А дальше у тебя слабее, математика например. Ты хочешь дополнительные занятия?» – «Хочу». – «Все, ходи на дополнительные занятия».
– И ты это оплачиваешь?
– Конечно, а как же? Здесь вот еще что надо уточнить. Когда Тимофей просит деньги, я всегда спрашиваю: «А что ты хотел?» – «Ну, нужно перчатки, потому что вратарь должен быть в приличных перчатках». Я говорю: «Полностью с тобой согласен. Ты должен быть защищен, экипировка – это очень важно. Это помогает, это как хорошая гитара. Можно, конечно, сыграть и на любой гитаре, но если у тебя гитара хорошая, это всегда тебе сил придает». То есть здесь разговор важен, и нужно понимание. Если это какая-то ерунда: «Дай мне деньги на кока-колу» – то и тут надо понять, раз в месяц можно и на кока-колу деньги дать, но не часто.
– Деньги давать для дела?
– Да. Но не только. Для маленькой сиюминутной мечты какой-то – тоже. Пусть он завтра забудет, но это общение, оно важнее. И поддержка важнее, чем если ты скажешь: «Слушай, ну что ты за такой ерундой ко мне подходишь?» Вот это облом, так нельзя.
– Сережа, я хотела тебя попросить закончить фразу. «Я хороший отец, потому что…»
– Потому что я никогда не задумывался о том, что я хороший отец.
– Спасибо тебе большое за разговор. Надо сказать, что из него я сделала вывод, что ты об этом задумывался. И очень приятно это было слышать.
– Знаешь, когда меня спрашивают: «Как вы думаете, что будет с вашим творчеством дальше?» – я говорю: «Не знаю, что там будет с моим творчеством, но вот то, что в моей жизни есть два сына, – это и есть главное». Я могу смело сказать, что на старшего точно могу опереться. А младший – это такая радость, хотя, к сожалению, быстро проходит этот возраст.
Дмитрий Колдун
– Хочу представить читателям певца, композитора, музыканта Дмитрия Колдуна. Привет, Дим! Я представила тебя, а ты, представь, пожалуйста, своих детей: как их зовут, сколько им лет.
– У меня двое детей. Старший – сын, ему четыре с половиной года. Его зовут Ян. Младшая – дочь, Алиса. Ей скоро исполнится полтора года.
– Здорово. И ты, насколько я знаю, с удовольствием занимаешься воспитанием своих детей.
– Ну а как же без этого. Конечно, занимаюсь.
– Дима, давай начнем с твоей семьи, все ведь с чего-то начинается. Я слышала, ты вырос в семье учителей.
– Да. Мои папа и мама даже работали какое-то время в одной школе. Познакомились они в университете, а потом, когда мне было шесть лет, решили разойтись, и было это все очень эмоционально. Папа бросался диваном, а дедушка прятал маму у себя в комнате и загораживал грудью дверной проход.
– Тебе пришлось стать свидетелем всего этого?
– Если бы это была свадьба, я был бы свидетелем. А так – не самая радостная картинка.
– На тебя это повлияло – развод родителей?
– Да, повлияло. Но, с другой стороны, я же не знал в силу своего возраста, как должно быть. У меня есть старший брат, Жора. Ему тогда было, наверное, лет четырнадцать. И он, конечно, понимал, какая это трагедия. Для него это было эмоциональное потрясение, а для меня… спектакль, «Спокойной ночи, малыши».