Выбирая судьбу

– Да здесь нормально носить брюки и женщинам, но норманнки сами решили, что это не женственно, а местные непривычные к брюкам вот и получилось, что носим мы только юбки. Раньше норманнки же были и воинами, и творцами, и учеными, поэтому были равны мужчинам, как в стиле жизни, так и в одежде, а вот после той ошибки все стало по-другому.

– Вернем былое, – хитро подмигнула я и покрутилась в завершенном образе перед зрителями.

– Мамуль, мне нравится, ты очень красивая! – Данька подбежал, дернул меня за руку, это, чтобы я наклонилась, и сразу поцеловал в щеку, я прижала сына. Он так быстро растет, уже не потискаешь его, как раньше, вот и сейчас мгновенно вырвался, и помчался за своей сумкой.

– Мне тоже нравится, – смущённо добавил Юнас, его я потрепала по волосам, не решаясь обнимать, он держит дистанцию, и я боюсь его торопить и брать напором.

– Все готовы? Тогда пошли, – скомандовала я своему отряду, и первая пошла к двери.

Мальчишки при выходе из двора умчались вперед догонять друзей, а мы с Мари шли медленно, хотя она и рвалась идти быстрее, но мне как-то боязно, тут ведь снег, лед, еще поскользнётся.

На площади действительно было очень много народу, наверное, все, кто сейчас в поселке, стояли на площади, общаясь между собой. Детвора промчалась в школу, а на ступеньки вышел директор школы.

– Я к мужу, – пискнула Мари и побежала к своему краснокожему, который до этого внимательно на нее смотрел, подбежав к нему, она попала в объятья, и я отвела взгляд. Когда одинок, парочки тебя раздражают.

– Пару часов назад пришло сообщение, что наши попали в плен, – вот так без подводки или каких-то вводных слов резко начал директор, площадь мгновенно затихла, все были шокированы этой новостью. А до меня медленно доходила, ведь там за куполом был Кьелл и значит он тоже…

– Есть те, кому удалось избежать плена? – вопрос, который задал мужчина, стоявший недалеко от меня, четко озвучивал мои собственные мысли.

– Сообщение передал Сокол, он же сказал, что из отряда их осталось двое, но они пойдут следом, в надежде помочь нашим, – я внимательней присмотрелась к директору и увидела синяки под глазами и хмурые складки на лбу, – есть подозрение, что нас предал кто-то из своих, у людей есть оружие карист, – вы когда-нибудь слышали гром в ясный день, такой чтобы уши закладывало? Площадь взорвалась синхронными выкриками и гомоном, что такое быть не может, а потом как всегда бывает кто-то крикнул первым и все подхватили на волне паники.

– Это все Исак и его женщина!

– Хватит врать про нее! – заорал в ответ ученый и по тому как он сжал кулаки, стало понятно: он доведен до грани этим бойкотом, упреками, и последние выкрики — это его предел.

– Исак, – директор смотрел ему в глаза, видимо, решаясь что-то сказать, – нам надо будет поговорить, – ох, не это он хотел сказать, мужчина весь побелел и смотрел на всех, как на врагов.

– Не могла она, слышишь! Все вы! – что не могла, не знаю, но мне так жалко стало этого талантливого ученного, который сейчас стоял против всех, – Она вернется и тогда!

– Не вернется, – грубо прервал его директор и на мгновение закрыл глаза, – она погибла, — наверное так и стареют за мгновения, я взглянула на Вепря и по тому, как он опустил глаза и не только он, я поняла, знали, козлы, знали и молчали!

Исак тряс головой, отказываясь верить в услышанное.

– Пойми, мы хотели, как лучше… – директор замолчал, не зная, что еще сказать, да что тут скажешь, какими жестокими надо быть, чтобы врать человеку, тьфу, норманну, что его жена сбежала от него, он, поди, ее ждал, верил, надеялся.

– А получилось, как всегда, – мне казалось я сказала тихо, вот только на площади была тишина, и меня услышали.

– Хелена пойми, он страдал, – начал Вепрь, но я перебила.

– А сейчас он не страдает, или может быть он не страдал, пока вы все его избегали, одни нос воротили, другие врали, глядя в глаза? – воздух тут, видимо, пьянит, иначе почему я все время лезу, куда не следует.

– А может, она шпионка? – начал какой-то юнец, глядя на меня и тут же с одной стороны получил подзатыльник от Вепря, с другой стороны по спине палкой от Тисы, где она ее только взяла и такое шипение отборных змей от Ингрид и компании, что пацан голову вжал в плечи и, видимо, пытался сквозь землю провалиться.

– Сейчас важен один вопрос, сколько оружия попало в руки людей, – попытался вернуть внимание директор.

– Так и скажи, что считаешь, что Сули отдала оружие людям? – Исак весь подобрался и дерзко смотрел на директора (как его там зовут, вечно забываю), тот в свою очередь посмотрел на Вепря, а этот, поиграв бровями, вышел вперед и, повернувшись ко всем, начал рассказ.

Оказывается, сразу группа, которая пошла по следу Сули, думала, что девушка заблудилась, так сильно она петляла, но, когда поняли, что она ушла через купол, стали торопиться, уже думая, что она неверная и просто сбежала от мужа. Вот только не успели, женщину они нашли мертвой в неглубоком овраге и рядом куча следов. Отряд пошел по следам тех, кто ее убил, через несколько часов они были выслежены и произошла банальная расправа. Вот только последний все молил о пощаде, обещая все рассказать. Что рассказывать, было не понятно, грабители напали на беззащитную, заблудившуюся женщину, вот как бы не так. Оказывается, что эта женщина сама вышла на них, еще перед тем, как первый раз отправилась к норманнам, пообещав продавать невероятные вещи норманн за огромные деньги, обещая колоссальную прибыль. И несколько раз она передавала им товар. В этот же раз все пошло не по плану, они принесла оружие и потребовала просто огромные деньги за него.

Главарь банды решил, что это слишком дорого и решил припугнуть глупую бабу, вот только она испугалась и поверила всем его словам, выхватила оружие, собираясь защищаться. Как так получилось, что она погибла, «язык» и не понял, но главарь, увидев тело, скомандовал сбросить ее в овраг, забрав предварительно все и мчаться отсюда быстрее ветра. Но они не успели, вот только «язык» так и не смог сказать, всех ли поймали.

– Я думаю, главарь тогда все-таки ушел, и забрал с собой часть оружия, часть оставив нам, чтобы мы не продолжили поиск, – закончил Вепрь и так и не поднял взгляд на Исака, на мужчину действительно было страшно смотреть.

– Прости, я должен был тебе сказать, но ты не хотел ничего слушать, и мы решили, похоронить ее тихонько, – Вепрь замолчал, молчал и Исак, долго, наверное, минут пять.

– Хотите узнать, что пропало? – голос как у мертвого, никаких эмоций, – Я перепроверю сейчас и доложу, – с этими словами он развернулся и молча пошел в здание, с абсолютно прямой спиной.

Он уже зашел в здание, а на площади по-прежнему было тихо, пока одна из женщин не спросила шёпотом другую:

– А вдруг он тоже предатель?

– Дура ты, – громко возмутилась Тиса, вот же острая на язык бабка, – он не предатель, он мертвую жену последние несколько лет любит и себя корит думал, что сделал что-то не так, да все надеялся, что она вернется, вы его, мальчики, наказали страшнее любого наказанья! – она посмотрел на Вепря, который все не поднимал взгляд от земли и на директора, который пытался казаться невозмутимым, – Как получилось, что вы настолько поглупели все и стали такими жестокими? – она оперлась на свою палку и уткнулась взглядом в пол.

А я внимательно к ней присмотрелась: она состарилась, причем колоссально. Сейчас на площади стояла действительно бабка, а не пожилая женщина, которая старается казаться старой. Что же с ней происходит?

– Нет двух прерывателей и трех поглотителей, – Исак бежал к нам с перекошенным лицом, и все задергались, блин, что это такое, что все так запаниковали? Очень захотелось метаться, как и все, при этом теребить и говорить «что будет?».

– Сейчас расходитесь все по домам, внимательно слушаем, не забывайте, если услышите сигнал, все сюда, – все кивнули и начали расходиться, я же, не понимая, дернулась хоть к кому-то узнать подробности, но меня за руку поймала Тиса.