Выбирая судьбу

– Сказала, лапы к ней не тянуть, – Кьелл с улыбкой вспомнил весь их диалог и ее сонный вид.

Трой заржал, как конь, и ушел к парням в пещеру, а Кьелл продолжил наблюдение, он устал за эти недели, как физически, так и морально. Они с парнями думали, что быстро оттеснят армию и те, поджав хвосты, убегут, чтобы еще несколько лет дать им спокойно жить. Вот только в этот раз все пошло не как обычно. У короля Генриха непонятно откуда взялось мощное оружие карист, и вот уже они отступают и пытаются удержать позиции и не подпустить к куполу нападающих. Неужели каристы нашли их и здесь, и скоро эта Грань превратится в поле боя, где нет места никому?

– Иди отдохни, я заступаю на вахту, – Сокол подошел и, бросив на землю тулуп, уселся, чтобы видеть всю долину внизу, Кьелл спорить не стал, ему перед походом в их поселок, пришлось вывести свой отряд на пределе возможностей. И тот факт, что он еще ходит, а не валяется без сил, это просто его упорство, с которым он хотел лично увидеть, что с Хелли все хорошо и дети в порядке.

Он ни на мгновение не удивился, увидев на пороге своего дома Тису, именно от нее он узнал все подробности, от нее и получил по шее, что не приходил домой. Хотя тут он оправдался, хотя бы для нее, он приходит регулярно, когда хватает сил на переход, просто почти сразу уходит. Он слушает отчеты о жизни в поселке, о том, как и чем живут те, к кому все время хочется вернуться. Вот только нет у него возможности все бросить и жить в поселке, когда на пороге враги и вся их размеренная и такими силами вырванная жизнь под угрозой.

В пещере, где они обосновались, многие уже спали, были и те, кто еще пил отвар, готовясь лечь отдыхать.

– Завтра Вепрь допросит Исака, – Трой, который уже лег отдыхать, в полудреме буркнул это Кьеллу и, отвернувшись к стене, уснул.

Кьелл еще посидел минут десять, допил свой отвар и тоже улегся спать. Вставать через несколько часов, а ощущение такое, что, чтобы восстановиться, необходимо проспать минимум сутки беспробудным сном.

Прошло от силы часа три, когда в пещере раздался сигнал к подъему.

– Они наступают! – Гром, сменивший на посту Сокола, влетел в пещеру, несколько секунд - и вот уже все на ногах.

– Докладывай! – командует Трой и начинается работа, из-за которой все они тут сидят.

22

Сегодня мне было уже хорошо, видимо, выспавшись, организм вспомнил, что он молодой, энергичный и не любит болеть. Поэтому по кухне я порхала, хорошее настроение еще добавлялось из-за того, что в кухне стояло много разной еды, подписанной пожеланиями выздоравливать – это мои девчонки из клуба постарались. А, знаете, у меня, наверное, никогда не было подруги, только дочери знакомых родителей и те, с кем надо общаться.

Когда минут через двадцать в дверь аккуратно поскреблись, я даже не сразу поняла, а подойдя к двери, удивилась, на пороге стояла Мари, увидев меня, начала ворчать, почему я встала с кровати. На мой закономерный вопрос, чего она в такую рань пришла, она отмахнулась, но видя, что я реально не понимаю, решила объяснить:

– Слушай, у тебя двое детей, их надо кормить, когда Юнас один тут жил, Ледяной обеспечивал его готовой едой, а сейчас тут еще Дани, а он еще маленький, вот я и пришла приготовить им завтрак и помочь собраться в школу, – слезы на глазах появились мгновенно, Мари увидев мою такую странную реакцию, сначала опешила, а потом бросилась успокаивать и обнимать, – ну ты чего, что я не так сказала? Вот вечно ведь ляпну, и сама не понимаю, что именно сказала, ох, Ингрид ругаться будет, – начала причитать уже она и тоже глаза стали на мокром месте, мне стало смешно.

Вот же припадочные, одна от сентиментальности момента сырость развела, а вторая от паники, что вдруг обидела.

– Спасибо, Мари, это я от счастья, за меня никогда так не беспокоились и не старались помочь, без моей просьбы или уговоров, а молча делая то, что считают нужным, вот я и растрогалась. Повезло мне с вами очень, – теперь уже Мари всплеснула руками и полезла обниматься, приговаривая, что они так рады и что у нее подруг почти нет, все дружат, но с ней близко никто не дружит, кроме, пожалуй, Ингрид.

– Мам, а что происходит? – Дани стоял на ступеньках и смотрел на абсурд женских эмоций, когда от счастья плачут и, главное, предпосылок к этому-то не было.

– Мари пришла помочь мне, но я уже в норме, поэтому мы будем поить ее отваром и кормить завтраком, – Мари утёрла слезы своими пухленькими ручками и попыталась усадить меня, чтобы все сделать. Как бы не так, пусть этот беременный колобок посидит спокойно.

– Ты меня занимаешь разговорами, а я тебя кормлю завтраком, – окончательно решила я и усадив ее на кухне за стол, стала готовить запеканку.

– Ты был прав, женщины - такие женщины и очень непонятные, а самое странное, раньше мама была понятная, – краем уха услышала, что Дани Юнасу ворчит.

– Они, когда по одной, еще понятные, а стоит им сбиться в компанию и все, понятности как не бывало, но мама, она, пожалуй, самая понятная из всех знакомых мне женщин, – Юнас голосом знатока стал объяснять Дани, что девчонки (которых я почти и не видела тут) такие же непонятные и сложные.

– Сегодня все собираются на площади, потому что появились данные, что за куполом творится что-то опасное, ты пойдешь? – Мари говорила, видимо, еще что-то, но я не слышала ее, слушая сына, чуть подумав, что она хочет этим сказать, решила подтвердить, что на площадь пойду, а дальше посмотрим.

За что мне нравится Мари, так это за неиссякаемый поток информации, она кладезь новостей и знаток всех историй поселка. Она развлекала меня болтовнёй еще минут сорок, пока я готовила запеканку, детвора за это время успела умыться, собрать вещи в школу, одеться и спуститься кушать.

– Это очень вкусно, – с восторгом доедая третий кусок, твердила Мари, мальчишки переглядывались и хихикали, а я подкладывала еще кусочек этой сладкоежке.

Хотя в этот раз я постаралась сделать менее сладкой запеканку, а то первый раз дорвавшись до сахара, я перестаралась, и хоть Дани ел с обезумевшими глазами (до этого сладость для нас была роскошью), но я объективно понимала - невкусно, когда чересчур сладко.

– Так что, идем? – Мари доела последний кусок и с грустью взглянула на пустую тарелку.

– Сейчас быстро переоденусь, – я встала, чтобы пойти наверх, но Мари меня остановила.

– Вот же я балда, для тебя Ингрид тут вещи передала, ты не подумай, новые, у нас Тоня хорошо шьет, – Мари шариком выпрыгнула из-за стола и помчалась ко входу. Странно я, когда ее впускала и не заметила ничего у нее в руках. Оказывается, она поставила сумку на пороге, когда стучать начала и забыла занести, ох, уж эта Мари.

Ко мне перекочевало несколько свертков, на одном очень настаивала сама Мари, утверждая, что это просто что-то невероятное, Тоня придумала, а Ингрид подхватила эту идею.

– Правда, если честно, мы немного боимся надевать это первыми… – все ясно, эти партизанки хотят ввести новую моду, вот только сами боятся, тут я и не скажу, что я прямо очень смелая в таких делах…

Я на свет достала юбку из хорошей плотной ткани, она мне понравилась сразу, а когда я развернула ее то просто замерла, пытаясь осознать. Это были широченные штаны – юбка. Говорят, такое носят в Южном эмирате, там женщины более уверенные в себе и предпочитают удобства, я же такое и не видела ни разу в живую, только рассказы, думала, сказки.

– Ну так как, наденешь? – с надеждой спросила Мари, глядя умоляющими глазами, – Так достали юбки, путаешься в них постоянно, – жалобно заныла эта манипуляторша.

И я пошла в ванную померить сие творение, сидит отлично, за счет модели легко подгоняется по фигуре и действительно очень удобно, а так и не скажешь, что это не юбка. Вышла на всеобщее обозрение и получив восторженные комментарии, решила, что такой одежде быть в моем гардеробе. К юбке прилагался еще и жилет удлинённый, он точно скрывал, что на мне сейчас не совсем юбка.

– Мари, а тот костюм что я надевала на обряд, там ведь были брюки? – спросила я, закрываясь в ванной и одеваясь окончательно.