Страница 2 из 6
«Туча из…»
Туча изниоткуда, град в пять утра виюле, солнце,будтокирпич на голову, наблюдаешь,и ужасно душно,и сняла ссебя все, что можно было снять,даже наделапобольшена себя, чтобы побольше былоснять, инаблюдаешь,говоря псу – давай-ка сменимпростыни, носухихпростыней нет уже неделю, а песуснул трихолодныхдуша назад и три пирога с капустойназад, и наблюдаешь,еще не понимая того,что я, по ту сторону тучи, по тусторонуграда, по тусторону солнца, уже понял – это не чтоиное, как затянувшееся объяснение.«Кофе на…»
Кофе начай, водку на красное,сову на жаворонка, исработало.Кричащую на сопящую,пышку на худенькую,рекламщицуна училку, и сработало.Тревогу на усталость,многих наодну, секс на сон, исработало.Континент наостров, фиаско напобеду, себяна другого –и тут, как назло,работать перестало.«Жареные кабачки! ну кто бы мог…»
Жареные кабачки! ну кто бы могпро нее такое подумать?Хотя что подумать я мог про нее?Мы едва знакомы.Солнце завалилось на завтракподобно давнему другу,а масло пело песню скворчащуюна сковородке.Никогда кофе с ложкой гречишного медане был настольковкусным. Кто мог подумать,что ждало меня волшебное утро?Да, счастья нет, но лучше всегоего имитируют несчастные.«Порывался бросить…»
Порывался броситьсвою судьбу и уйтик другой –для такого решенияподходили все дни,но особенно один.Хотел высказаться,с немотой надоевшейрасквитавшись,для чего вспоминалразные слова,но особенно одно.А проснувшиеся рукислепо шарилив поисках близости –для этого годиласьлюбая женщина,но особенно одна.«Случалось, они…»
Случалось, онине могли больше терпетьи мчались к немудомой во времяобеденного перерыва,ради каких-томинут.Иногда не было гдеприпарковаться,часто неработал лифт, зимойприходилось возитьсяс заиндевевшимиботинками, шарфами,колготками,а хуже всегоподводила страсть,начинавшая стеснятьсясаму себя,и они уговаривали ее,стараясь непереходитьна крик, а дорога обратномучала невыносимыммолчанием – у негоне было музыки, которая быее не бесила.Но они повторяли этоеще и еще, потому чтоне могли терпеть.«Она дарила мне охру…»
Она дарила мне охру,орехи, рыбу икитовые зубы,я дарил ейлатунные трубки,бруски сандалового дерева иткань из рафии.Мы старались, чтобы подароквсегда былчуть большеподарка, полученного вчераот другого. Онанапоминала мнедолгие предложения Фолкнера ивторую частьитальянского концерта. Янапоминал ей деревенский домдо еепереездав Тверь и таксиста, проводившегоее, пьяную, додверизимой, нервничавшего и всевремя улыбавшегося.Мненравилось смотреть,как она остервенелоорудует зубной щеткой,придерживая рукойволосы, всеположенные пять минут.Ей нравилось утромна кроватьсадиться одетойи накрашенной, будить меняи говорить,что ей порана работу. Может, где-тона самом верху все этоскладывалосьв единую картину, но нам недано былоее увидеть. Нам оставалисьфрагменты, между которымине было никакой связи.