Главный редактор

– Ради бога, извини, Дженни. Не хотел обидеть. Мой язык мелет чушь прежде, чем мозг ее отфильтровывает. Хочешь выпить и посмотреть по телеку страусов, пока мистер Беркли совершает обряд омовения?

Она неуверенно поглядела на сконфуженного Стива. Потом на Джейсона, на лице которого читались досада и одновременно просьба не принимать близко к сердцу бестактность. И решила обратить ситуацию в шутку.

– Стив, мне нанесено серьезное оскорбление. Такое, знаешь ли, смывается только кровью или холодным пивом.

– Не вопрос! К твои услугам и то, и другое. Достану любую жидкость, чтобы растворить осадок от моей тупости, – он повернулся к Джейсону. – А ты чего в соляной столп мутировал? Вали в душ, не мешай отбивать у тебя девушку.

Тот укоризненно покачал головой.

– У тебя десять минут, чтобы научиться галантному общению с женщинами. Потом вернусь и отобью охоту отбивать у меня кого-либо.

Пока Джейсон был в ванной, принесли ужин. Вышколенный официант хотел сервировать стол, но Стив широким жестом освободил его от этой повинности. «Потому и заказали харчи в номер, чтобы хватать все руками, облизывать пальцы и не выковыривать из бороды остатки салата», – пояснил он.

Мистер Льюис притих в кресле у телевизора. Было видно, что он чувствует себя не в своей тарелке и не находит общество Жени приятным. Надо полагать, его снедало любопытство, как она оказалась здесь и что ей нужно от Джейсона. Относительно ближайших намерений, похоже, он разделял мнение Стива, брякнувшего пошлость про пресс-конференцию. Впрочем, нахохлившийся, подчеркнуто-вежливый мистер Льюис ни взглядом, ни жестом не дал этого понять. Он сидел поодаль, потягивал виски со льдом и смотрел в телеэкран. Лишь отчужденная поза в пол-оборота и полнейшее безмолвие показывали, что тот не в восторге от присутствия чужачки.

Женя тоже тяготилась его персоной и ждала, в какую сторону повернется вечер. Развязный, но открытый и компанейский Стив ей понравился. А вот чопорного, высокопарного Льюиса хотелось отправить в бар отеля, антураж которого больше подходил под его церемонный вид.

Ее молитвы оказались услышаны. Едва благоухающий свежестью Джейсон появился в гостиной, Льюис сослался на головную боль и удалился, отклонив предложение поужинать. Когда дверь за ним закрылась, парни выразительно переглянулись.

– Льюис – прекрасный человек. Уникум, каких поискать, – пояснил Джейсон. – Однако английское воспитание и отцовский инстинкт в отношении каждого из нас – отдельная песня.

– Кстати, надо бы подобрать к ней аккорды и подарить ему на день рождения. Серьезно, наш «папочка» – замечательный. Если бы не он, репетировали бы в гараже и выступали на подмостках провинциальных клубов. У этого педанта дар держать в ежовых рукавицах раздолбаев вроде нас.

Джейсон кивнул и добавил:

– Все так. Но рад, что интуиция его не подвела, и теперь можно с чистой совестью заняться чревоугодием и прочими милыми сердцу грехами.

Некоторое время оголодавшая троица уплетала ужин под аккомпанемент звуков живой природы по ТВ. Наконец, сыто погладив живот, Стив предложил:

– Давайте сменим страусиное чириканье. Игги подогнал забойный диск. Черновая «демка» 70-х, когда он с Лу и Дэвидом мутил совместные проекты. Послушаем?

Джейсон пожал плечами, давая понять, что цыпленок в сливочном соусе волнует его больше. Женя, расправившаяся со своей порцией, потягивала пиво и была не против сменить пластинку. Из сказанного она не поняла ничего, но предположила, что речь идет об Игги Попе. Стив исчез, отправившись в соседний номер за диском.

Пока Джейсон подчищал остатки пиршества, она разглядывала обстановку: дорогую мебель, высокие потолки и изысканные безделушки. В просвет балкона просачивались сумерки белых ночей. В июне в Петербурге отсутствует такое понятие как темнота. Но шторы скрывали большую часть окон, и в гостиной горел свет, из-за чего комната была погружена в расслабляющий полумрак.

Джейсон откинулся на диванные подушки, потягивая вермут, и, видимо, уже некоторое время следил за бесцельно блуждающим взглядом Жени. Это почему-то вызвало у нее чувство неловкости.

– Прости, я… – она замолчала, не зная, за что извиняется, и рассмеялась своему смущению. – Очень хорошо сейчас. Здесь. С тобой и Стивом. Вы не похожи на звезд, которых показывают по «Эм-Ти-Ви». Странно. И необычно. Ну, понимаешь. Вообще дикий денек выдался. И это жуткое интервью. А потом – встреча с тобой. Вот думаю…

– Завязывай.

– Думать?

– Суетиться. Не все нуждается в объяснениях. По крайней мере, со мной можешь общаться так.

– Как? – она покраснела, запутавшись в предположениях, что имеется в виду.

Вместо ответа он посмотрел пристально и внимательно, но без тех эмоций, которых ожидала Женя. Она окончательно смутилась и наигранно рассмеялась. Достала телефон, повертела в руках и убрала обратно. Отбивая дробь по бокалу с пивом, она уставилась в мерцающий экран и всем существом ощущала, что Джейсон по-прежнему смотрит, пережидая приступ ее внезапной паники. Чувствовалось, что попытки разрядить наэлектризовавшуюся атмосферу бессмысленны. Он не поддастся, не пойдет на поводу. Ей придется встретиться с внимательными, пугающими откровенностью глазами. И с этим не поддающимся описанию выражением лица.

Она надеялась, что вот-вот войдет Стив, и с его появлением дискомфорт рассеется. Что еще чуть-чуть – и Джейсону надоест невнятная, чуждая ей игра. Что он снова станет бесшабашным, обаятельным малым, амплуа которого ему идет больше, чем теперешний непонятный образ. Однако ничего подобного не происходило.

– Дженни, ты боишься?

– Я… не понимаю, – хрипло ответила она, вздрогнув от собственной интонации.

По телевизору мелькали представители фауны африканской саванны. Она услышала, вернее, почувствовала, как скрипнул диван. Джейсон забрал бокал из ее нервных пальцев и поставил на стол. Опустив руки на колени, Женя пыталась представить, что же дальше. Неторопливо и негромко он обратился к ее рассудку:

– Как можно понять то, чего не видела?

Не спеша, будто не желая напугать еще больше, он накрыл ее руку своей ладонью. От этого жеста исходила надежность и уверенность, что ничего не стоит бояться. Эффект от теплого прикосновения снова, как недавно в баре, оказался сильнее, чем от слов. «Как можно понять то, чего не видела?»

Она медленно повернулась. Его глаза находились меньше чем в полуметре. Вблизи казались иссиня-черными, зрачки почти сливались с радужной оболочкой. В темноте сиял, согревая добротой, будто бы солнечный свет. Безбрежное спокойствие, ласковое тепло и мудрая, жизненная сила. Ни одной мелкой, суетливой, нечеткой эмоции. Только абсолютные, кристально ясные и самые важные человеческие чувства. От них пробирала дрожь. Создавалось ощущение, что погружаешься в бездонное, неизвестное, но безопасное море. Сливаешься в единое целое с обволакивающей бездной. И вместо того, чтобы пугаться, хватать ртом воздух, искать акваланг, вдруг обнаруживаешь, что можешь дышать под водой. Легко и играючи, будто есть жабры, и раньше ты просто не знала об этом. Впрочем, даже не жабры, что-то другое… Ныряешь, пытаешься достать до дна, не страшась кессонной болезни. Каждой клеткой тела ощущая, как проникает в организм насыщенный кислород. Как его свежий, терпкий, захлестывающий вкус чувствует кожа. Да, не может быть, такого не бывает, но это – именно так…

В этот момент хлопнула дверь. Голос Стива беспечно ворвался в гостиную, погруженную в необычную тишину.

– Беспредел, ребята! Перерыл все шмотки, еле нашел треклятую пластинку!

Женя поморгала, словно очнувшись ото сна. Джейсон ласково посмотрел на нее, и она застенчиво улыбнулась. Ответом ей была улыбка и едва различимый шепот: «Добро пожаловать на борт, Дженни». Пока Стив возился со стереосистемой, она еще раз – уже с грустным беспокойством – посмотрела и тихо спросила:

– Капитан, сколько у нас времени, чтобы совершить это путешествие?