Сатияра. Замок дракона

Неведомо откуда взявшиеся безмолвные охранники короля беззвучно подхватили меня под руки и оттащили от раненой девушки. Король же напротив был в ярости: он кричал на всех и вся, обвиняя окружающих в излишней медлительности и нарочитой небрежности, также он обвинял меня в заговоре против короны, словно я самая настоящая преступница и давно вынашивала план по устранению единственной наследницы престола, требовал моей немедленной болезненной казни. Я же словно безвольная кукла повисла на могучих руках стражей пока они куда-то меня тащили, рыдала и вслушивалась в каждое слово Ария, также надеясь услышать хотя бы слабый стон Робертины. Не знаю отчего, но мне было безумно больно от ее страданий, я не хотела, чтобы она погибла, мне было не все равно: словно она была для меня не злобной стервой-выскочкой, а самой настоящей сестрой.

Уже через пару минут мне на голову надели льняной мешок пахнущий сыростью и травой, и усадили в ужасно неудобное кресло, руки плотно связали за спиной, заставляя неестественно выгибаться и постанывать от боли.

В голове вдруг опустело, создание куда-то потекло, единственная мысль вспыхнула и тут же погасла: “А где же Сиэль? Он ведь обещал…”.

Но мой герцог не пришел тотчас на выручку, не пришел он и через час.

За это время череда служителей успела задать мне море всевозможных вопросов, попутно пытаясь навесить преступления прошлых лет на мою бедную головушку. От набегов на королевскую казну они плавно перешли к организации бунтов и заказных убийств, выставляя меня чуть ли не гениальной убийцей и разбойницей. Как бы я ни отрицала их обвинения, вопросы повторяли снова и снова, наверное, чтобы я свыклась с мысльями и сама поверила сказанному. Но я держалась, раз за разом говорила: “Нет! Нет! Нет!”. Льняной мешок все так же оставался на голове, отчего дышать было очень тяжело, руки тянуло тихой ноющей болью, татуировка на спине беспокойно шевелилась. В тот миг мы будто разделились на два живых существа. Она старалась меня защитить и показать всем их место, а я приказывала про себя: “Молчи, не двигайся, не проявляйся!”. Магическая отметкаа словно ласкающаяся кошка пускала крохотные ростки мне по плечам и шее, снимая боль от неудобной позы и словно скрывая в защитный кокон, и беззвучно спрашивала меня: “Может, хватит терпеть? Может, поставим их всех на место?”. Я ощущала твердую уверенность в своих силах, в силах своей магии, но сжимала зубы и раз за разом приказывала: “Нет! Моей вины в случившемся нет, если я защищу себя, служители подумают об обратном”. Я понимала, что шутки и детские шалости закончились, что надо выжить любой ценой и сохранить хотя бы жалкое подобие репутации. Магия бунтовала, но безоговорочно меня слушалась.

Допрос все продолжался.

— Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому, — тихо и немного устало произнес очередной служитель. Вздохнул, поднялся и рывком сорвал мешок с моей головы. Свет не ударил мне в глаза, напротив, вокруг оказалось удивительно темно, отчего чувство отчаяния очередной раз с новой силой забилось в груди, но я снова сдержалась. Служитель развернулся и направился прочь, добавляя, — Дознаватель не будет с тобой церемониться, а сразу залезет в голову. Если до этого момента ты могла выторговать себе подобие жизни на рудниках, то сейчас ты скорее всего останешься овощем.

Говоря о рудниках служитель кривил душой. Все знают, что приходя на места концентрации магических пород и контактируя с ними, человек умирал медленной мучительной смертью от истощения и отчаяния: магическая руда вытягивала жизненные силы и впитывала словно губка. Хоть магию в поместье лэра Карола и не признавали, но вот сварливые обещания сослать ленивых слуг на рудники звучали постоянно. Тогда-то матушка и объяснила мне, почему так вздрагивают ленивые прачки и вороватые кладовщицы.

В любом случае перспективы у меня были нерадужные.

Я сидела в одиночестве и всматривалась в тусклый свет из-за двери, пытаясь высмотреть ее очертания и структуру, отвлечься от тяжелых мыслей. Несмотря на сложность положения в какой-то момент я успокоилась и собралась, беззвучно взбодрила себя и решила, что просто так не сдамся. В конце-концов, почему это после встречи с дознавателем овощем должна остаться я?  Готова поспорить, нервная улыбка приклеилась к моему лицу, а в глазах сиял гнев, это была последняя стадия, что следовала за отчаянием: мне нечего было терять.

Когда дверь открылась, я была готова пустить в бой все свои силы, драться до конца.

— Тише, — прозвучал голос Сиэля. — Я прилетел сразу же, как почувствовал твое состояние.

Герцог подошел ко мне, поманил рукой и неудобные оковы словно растворились.

[16.07]

Я облегченно простонала, сжатая внутри меня пружина напряжения моментально разжалась и истерика затопила без остатка, горючие слезы полились водопадом. Я резво  подскочила на ноги, желая броситься к дракону, но не смогла ступить и шага, тут же упала от усталости. Но мощные руки герцога подхватили меня, не дав ушибиться о твердый каменный пол, бережно подняли и заключили в надежные объятия.

— Где ты был, — слабо простонала я сквозь непрекращающийся поток слез. Дракон вздохнул, помедлил, размышляя об ответе, а потом тихо заговорил:

— Я бы предпочел не говорить тебе об этом в данной ситуации, ты слишком истощена и слаба. Но и ждать смысла нет, я должен быть честен с тобой, чтобы ты наконец доверилась мне. Твоя мать… Случилось ужасное. Сати, я прибыл по первому зову, но обнаружил лишь выжженную на многие мили вокруг землю.