Страница 7 из 90
— Так те непередаваемые ощущения были воздействием на мой мозг? На самом деле не было никаких переломов и крови?! — последний вопрос был скорее риторическим. — Отличненько, стояла я себе, никого не трогала и “на”?! Получай, Сати, за все хорошее. Но почему? Я же не сделала ничего дурного!
Мама грустно вздохнула и закатила глаза, сетуя на мою недогадливость. С чего она вообще взяла, что я должна была догадаться? Я что, мысли читать умею? Ах, да. Наверное, умею.
— Дочь, пойми, Энканты без исключения обязаны носить ошейники подчинения, — вздохнула мама и небрежно потерла шею, словно вспоминая, какого это. — Ларгус поступил согласно инструкциям, которые вдалбливают всем энкантам с пеленок. А вот герцог Даор повел себя странно. Ничего не хочешь мне рассказать?
Рассказать я, разумеется, ничего не хотела.
И что за “герцог” спрашивать тоже не стала. Некому им быть, кроме как заезжему магу. Так, про него я подумаю немного позже. Хоть я и была человеком нелогичным, но все же зачатки моего разума вопили: “Что за ерунда?”, стоило вспомнить ощущения присутствия невидимого зверя. Не говоря уже о словах мага.
Час от часу не легче: энканты, герцоги, ошейники… Казалось, голова вот-вот взорвется и бедная Сати отчалит в мир иной, знакомиться лично со своей тёзкой.
Пару минут я стояла с открытым ртом и переосмысляла сказанное, матушка же в это время оживилась и резво скакала по комнате, собирая вещи в аккуратный кожаный рюкзак. Мои вещи, между прочим! Как-то подозрительно, уж не собираются ли меня выселить к демоновой бабушке? Или отдать в нагрузку заезжему магу? Периодически Мауриса делала остановки, бросая на меня жалостливые взгляды и добавляя кусочки информации, складывая тем самым большой пазл в моей голове.
Так я и выяснила то, о чем не пишут в книгах. А зря, между прочим. Получилось бы сэкономить столько времени!
Как оказалось, магические силы просыпаются у всех по разному, но в основном, конечно, в детстве. Едва у человека проявится вязь магической татуировки, как по ее цвету легко определяли принадлежность к стихиям: красные завитки — огонь, голубые — вода, белые или золотые — воздух, черные или коричневые — земля. Хоть моя дорогая матушка и не сказала, я почему-то сразу поняла, что вариаций бывает много: различные оттенки, комбинации… Исключение было разве что для одной магической силы — ментальной. Если уж у мага проявлялись завитки синего цвета, все остальные постепенно светлели, оставляя на коже шрамы. Совсем как у моей любимой родительницы. Вот только ее татуировки посветлели по другой причине, она просто-напросто истратила все свои резервы, блокируя мои.
И все же, одна мысль не давала мне покоя, так и вертелась на языке, а потому я все же ее озвучила:
— Если все энканты должны быть в ошейниках подчинения, то где твой ошейник, мама? — спросила я, а Мауриса разом остановилась, вдруг поникла и уронила рюкзак на пол, рассыпав часть вещей. Вид у нее при этом сделался жалкий, побитый, словно я от нее отреклась по меньшей мере. Слезы блеснули в васильковых глазах, но не пролились, быстро высохнув. Ох, люблю я матушкину выдержку!
— Это долгая история, дочь, — немного сбившимся голосом поведали мне. — Я не могу ее рассказать, боюсь, прислужники твоего драгоценного папеньки услышат лишнее. А они могут. Образуя симбиоз из двенадцати разумов, энканты в состоянии проникнуть в мысли людей на очень далеком расстоянии, даже в нашу глушь. Знай одно: ты спасла меня, нас обеих. Когда в девятый раз твой отец приказал мне избавиться от дочери в чреве, не получив долгожданного сына, крохотное дитя оказалось сильнее матери. Стоило безвольной энканте начать воздействие на жизнь внутри себя, как получила мощный удар сопротивления. Ошейник подчинения треснул, а я сбежала, моля о помощи у всех богов Таиса. Сатияра единственная откликнулась, великодушно помогла укрыть разум и замести следы. Но какой ценой! Моя магия потихоньку утекала, накладывая мощные печати на твою. Прости, милая, сейчас мои резервы пусты, я больше не маг. Тебе придется уйти, а я буду денно и нощно молиться богине, чтобы она защитила тебя.
— Но я не хочу! — воспротивилась я.
— Придется, — вздохнула матушка и снова принялась собирать вещи. Спорить с ней я не решилась, прекрасно знала подобный тон: решение окончательное и бесповоротное. Причина стала ясна немного позже.
Уже через час в дверь нашей комнатушки настойчиво колотили, требуя впустить лекаря, дабы мое хрупкое поруганное здоровье проверили. А еще в процессе сборов родительница сообщила мне о внезапном намерении приезжего герцога Даора увезти одну излишне любопытную девицу с собой в столицу, что не сулило ничего хорошего. Тогда-то до меня и дошло: пора уносить ноги.
Вдобавок ко всему случилось странное: пока я спала старый граф великодушно подписал документ, согласно которому я являлась его внебрачной дочерью и передал опеку надо мной Даору. Но он не имел права! Мамочка не давала согласия. К тому же великодушием на самом деле и не пахло, все дело было в деньгах, которые маг посулил старому лэру. И я никак не могла взять в толк: зачем молодому богатому герцогу могла понадобиться провинциальная дурочка вроде меня. Уж с самой собой можно быть честной, именно “дурочкой” я и была, особенно в сравнении со столичными барышнями. А это означало только одно, а именно, ничего хорошего.