Страница 114 из 126
- Это были тулаки, - повторял гонец, - тулаки... Степняки, больше некому... В синих плащах... У них кони прыгают, как кошки... Они сожгли все, что горело, распугали и увели половину лошадей. Нам не на чем ехать, не на чем переправляться... Сер Торто убит, сер Хромский убит, сер Волуйков ранен...
- Придите в себя, десятник, - барону захотелось выместить охвативший его страх, дав воину затрещину, но он сдержался, - позовите сюда воеводу. Где, демоны побери, его носит! Нет, я сам пойду к нему и потребую ответов, а вы... - Милич с презрением посмотрел на гонца, - сер Гошон примет командование над «Червоными соколами», и, надеюсь, научит вас уму-разуму.
Неторопливая вальяжность вершителя человеческих судеб, с которой барон передвигался по лагерю, исчезла - к шатру воеводы он практически бежал, наплевав на мнение окружающих.
- Что это такое, - Милич ввалился в палатку, потрясая венком, с которого осыпались лепестки. - Я вас спрашиваю, что это такое?!
- Венок, - спокойно ответил воевода, вставая из-за стола, с разложенными на нем картами. Кроме воеводы, в шатре присутствовали все пять полковников и магичка.
- Я вижу, что это - венок! Меня интересует, почему он оказался в нашем лагере, в то время как вы, господин воевода, занимаетесь непонятно чем. Развлекаетесь и пьёте!
Претендента на трон Риницы абсолютно не смущал факт отсутствия алкоголя на столе. Барон закусил удила. Пережитый страх (а если бы тулаки атаковали его палатку?) требовал выхода и Милич срывал раздражение на офицерах.
Воевода, сохраняя спокойствие, протянул вперёд руку и поинтересовался:
- Вы позволите? - и, получив злосчастный венок, внимательно его осмотрел. - Не стоит нервничать, Ваша Светлость. Я не хотел вас беспокоить по пустякам, но это уже третий подобный подарок, который преподносят нам тулаки.
- Были ещё нападения?
- Да. Вчера вечером и сегодня днём, на марше. Насколько мне известно, обычаи севера и юга Инурака во многом схожи. В степях, как и в холмах, молодожёны обмениваются венками, но у нас их одевает священник, а у тулаков юноша дарит невесте цветы. Если девушка позволяет одеть на голову венок, она и её избранник кружатся в танце молодожёнов...
- Так это что приглашение на танец?!
- Хм-м, в некотором роде, да. К сожалению, я плохо понимаю язык цветов... тут в основном бархатцы, несколько роз - весь венок красный, а в прошлом преобладал белый цвет... уверен, что это неспроста.
- Зато ленты в каждом венке одинаковы, - заметил полковник Брогин, чем привлёк к себе внимание Милича.
- А-а-а, сер Кшиштоф Брогин! Вы знаете, что тулаки атаковали ваше подразделение? Знаете, что погибли многие сотники, а уцелевшие трусливо прятались, не оказав никакого сопротивления? Сер Кшиштоф, я отстраняю вас от командования полком.
- Я подчиняюсь своему сюзерену графу Казарскому, - поднимаясь из-за стола, резко произнёс военный. - И не вам, Ваша Светлость, указывать...
Воевода перебил полковника, пока тот не наговорил лишнего. Как же Борису Гуровскому сейчас не хватало виконта Стогнича, с его деликатностью и умением подобрать нужные слова. Но кто знал, что шпион способен на рыцарский поступок? Когда небольшой отряд монахов, прорываясь к ставке, разметал последний резерв воеводы, из замка с оруженосцами выехал шпион. Огромный чатра богатырским ударом разрубил агента от плеча до пояса, но этой секундной заминки хватило воеводе, чтобы завершить маневр и опять атаковать монахов с фланга, а затем подоспели пехотинцы. Это была славная битва. Его воины, дорогой ценой, уничтожили отряд монахов и единственное, о чем жалел воевода - смерть шпиона.
- Сер Кшиштоф Брогин хочет сказать, что мы не можем контратаковать. Видите ли, Ваша Светлость, тулаки, сразу после налёта, переправляются на другой берег Руцы. Их отряды лёгкой кавалерии спокойно преодолевают реку вплавь и скрываются в лесах, между холмов.
- А наши так боятся воды? Боятся замочить свои нарядные одежды, что согласны рисковать моей жизнью?! - визгливо закончил Милич.
- Каждый из воинов, Вашей Светлости, готов умереть за вас. Однако отправлять в преследование только лёгкую кавалерию бессмысленно - их могут заманить в ловушку и уничтожить. Рыцари же, отягощённые доспехами, банально не переплывут реку... мы вынуждены мириться с налётами и стараться минимизировать потери.
- И как долго это будет продолжаться?
- Пока мы не захватим Риницу и не уничтожим остатки армии епископа.
Уверенный тон воеводы подействовал успокаивающе на барона. Воевода считается лучшим полководцем Ксаверия Шиманьского за что его и терпят, хотя многие союзники и вассалы барона Бориса Корибут-Гуровского недолюбливают. Он слишком рыцарь, чтобы нравиться интриганам, надо полагать, воевода испытывает к тому же господарю Лотавы не менее тёплые чувства, но служит не за страх, а за совесть. Нельзя забывать, что именно ему Шиманьский доверил учувствовать в Рокоше...
Милич, не прощаясь, развернулся и вышел из шатра.
- Я могу усыпить это недоразумение, - из тёмного угла палатки прозвучал голос магички, - чтобы оно не путалось под ногами и не истерило.
- Было бы неплохо, госпожа Маричка, было бы неплохо... но, давайте перетерпим несколько дней. - Воевода посмотрел на детальную карту княжества, лежащую на столе.
Воевода рвался к броду, который почему-то именуют Козьим, туда, где Руца разливается по плоской, как тарелка, долине. Осень выдалась необычайно дождливой и уровень воды в реке поднялся, но там его армия спокойно перейдёт на другой берег, если не медлить. Апокалиптические ливни с грозами, когда с неба обрушивались настоящие водопады, прекратились, но мелкие дожди продолжают моросить и могут превратить переправу в непроходимую преграду. Надо спешить... знать бы, что задумал противник. Как же не вовремя умер виконт Стогнич, без его связей с агентами, внедрёнными в епископство, очень туго.
***
Короткий осенний день заканчивался и рынок закрывался. Припозднившиеся горожане, нелепо прыгая через лужи, пытались сделать нужные покупки; торговцы неспешно собирали товар, упаковывая его в сундуки, мешки или (особо богатые) занося в лавки. Исчезли дневная суета и гомон, разговоры велись тихие, касающиеся выручки, подвоза нового товара, планов на будущее.
- Поутру наши уходят, все три полка. - Суконщик Иван Ломоченко закинул на плечо рулон тёмно-синей ткани и скрылся с ним в дверях магазинчика.
- И не будет параду, как прошлый раз? - его жена, Варвара, взялась за не меньший, чем муж, рулон и повторила его маневр (взгромоздив ткань на плечо). - А княжна-то красиво уходила. Лыцари в сверкающей броне, верхом на боевых конях, разноцветные флаги, барабаны, трубы... красиво было.
- Эх, Варвара Путятична, какая же ты, право слово, баба, - беззлобно хохотнул в спину хозяйки мастер-краснодеревщик Валдай Звигорский. Он уже закрыл свой магазин и вместе со столяром Климентом Седым шёл домой, но задержался у лавки суконщика, чтобы перекинуться несколькими словами со старым другом и его женой. - Надо ж такое сказать: «Красиво». Вот скажи, Иван, кому нужна эта красота, когда войско разбили? - Последние слова краснодеревщик адресовал суконщику, вышедшему за новым рулоном ткани.
- У дворян свои забавы, - степенно ответил мужчина, не отрываясь от работы. - Будем молиться всем богам, чтоб те ниспослали победу мисальдеру и помогли разгромить бунтовщиков.
- Так-то оно так, но не нравится мне, что мисальдер уводит полки из Риницы... неспокойно как-то. Иван (!), точно войско уйдёт из города али нет?!
Краснодеревщик кричал в распахнутую дверь магазина, куда суконщик уволок очередной рулон - из помещения раздалось невнятное бурчание. Слова мужа пояснила Варвара:
- Точно, точно. Ждан Верейко, десятник из полка Садко, сегодня купил у нас отрез смарагдового атласа, на платье своей невесты. Славный хлопец и хочет, чтоб девка его из похода дождалась. Так вот он, я сама слышала, говорил, будто выходят они из Риницы всеми полками на рассвете.