Нам нельзя

Затем, пока не стало совсем жарко, мы отправились гулять. Гуляли мы обычно в лесу и паре окрестных деревень, но этого треугольника бабуле хватало для сотен различных маршрутов. Гулять пешком она любила. Вот и в тот день она шла впереди: вылитый гид, только вместо флажка солнечно-желтая панама. Остальные разбились по парам, как послушные школьники на экскурсии. Я шла рядом с Галкой, Женька и дядя Андрей замыкали процессию.

— А вот здесь живут Потанины, — объявила бабушка, махнув на кирпичный дом слева. — Помнишь Потаниных, Люда? Марью Петровну. Она к нам в гости заходила, когда вы со Светой маленькие были.

— Помню, мам, — вяло отозвалась тетя Люда.

— Умерла Марья Петровна, прошлой осенью схоронили. Народу было — уйма! Какие-то родственники приехали из Воронежа…

Галка на ходу что-то строчила в телефоне. Лицо у нее было сосредоточенное, брови сошлись к переносице. Я заглянула через ее плечо и увидела зеленый чат «ватсапа». Над чатом было написано «Сергей».

— Что там, Галь? — тихо спросила я, но она лишь отмахнулась.

— А вот здесь Литовские живут, у них дед молдованин, — донесся неизменно бодрый голос бабули. — Помнишь, Светочка?

— Помню, мам.

— Помер дед-то. А эти, внуки его, никак не могут участок поделить. Говорят, судятся даже…

Так, в рассказах о том, кто помер, а кто еще остался жив, мы дошли до конца деревни. Дальше дорога раздваивалась. Одна тропа вела в лес, бугрясь древесными корнями. Другая шла вдоль поля. Бабуля остановилась и что-то деловито поправляла у дяди Саши на груди.

Я обернулась и, поймав на себе взгляд Женьки, улыбнулась. Женька отвел глаза, что-то тихо сказал дяде Андрею. Указал на строящийся дом за полем. По стенам, излинованным лесами, двигались рабочие — совсем как жуки на дереве.

— Чего случилось? — поинтересовалась Галка. Я пожала плечом. Тоже посмотрела вдаль, на поле и кружащих стрижей.

— Ничего.

Галка больно толкнула меня локтем.

— Эй. Не кисни.

Действительно, что это я? Расстроилась, как малое дите, причем, на пустом месте. «Пустом», — повторила я про себя, взяла Галку под руку и указала на дорогу, уходящую вбок, по границе некошеного поля и леса.

— Давай туда прогуляемся?

Пожав плечами, Галка двинулась в указанном направлении.

— Девочки, вы куда? — тут же окликнула нас бабушка.

— Вдоль поля прогуляемся немного, — крикнула я в ответ, стараясь не смотреть на Женьку. Который как раз глядел на меня, молча и настороженно, совсем как суслик в степи. — Вы идите, дома встретимся.

Родичи двинулись дальше с бабушкой впереди, которая громко что-то рассказывала, помахивая в такт желтой панамой. Женька шел последним, немного сутулясь и держа руки в карманах.

Пускай идет, подумала я. Не хочу находиться с ним рядом.

Он не хочет, и я тоже не хочу.

Галка шла неторопливо, по-женски покачивая бедрами. Она была эффектной. Может, черты ее лица казались грубоватыми, но она с лихвой перекрывала это абсолютной уверенностью в себе. Одна походка неизменно притягивала взгляды, плавная, но сильная. Вот как сейчас, когда ветер трепал ее каштановые волосы и задувал их на плечо.

Легко склонившись, как в танце, Галя сорвала травинку.

— Звонил тебе тот кекс из «Шестнадцати тонн»? — спросила, рассеянно водя ею по подбородку.

— Кто? — сперва не поняла я, а потом вспомнила. Алик. Светлые волосы, выбритые виски, зачес на один бок, жилистый пресс. Длинный, но тонкий член и любовь совать его мне в рот.

С Аликом я продержалась месяц.

— А… Нет, мы расстались. И слава богу.

Конечно, парни у меня были, в конце концов, в двадцать шесть имела право. Не то, чтобы я гуляла направо и налево — в клубах я бывала нечасто, к молодым людям долго присматривалась, подходила сама и только к тем, кто мне действительно нравился. Но чувствовала себя рядом с ними раскованно, в отличие от Женьки, рядом с которым я превращалась в тупую мямлю. Мне нравились не столько они, сколько процесс флирта. Утверждение своего «я», что я могу. Но в итоге с моим «я» получалось как с ведром без дна — лить воду в него можно, но бесполезно, все равно не наполнится.

Я не могла ни к кому привязаться, хоть и очень хотела. Никто из них мне не подходил.

Была пара моментов, про которые не хотелось вспоминать. Не надо было им даже оставлять телефон. Понимала же, что ни с кем из них второй раз встречаться не хочу, а почему-то уступала. Потом извинялась, объяснила, что «мне было хорошо, но больше это не повторится, спасибо», чем ввела мальчиков в ступор. Видимо, в головах у мужчин сидит крепкое убеждение, что женщин на территории нашей страны гораздо больше, потому за любой пенис они должны держаться и вообще всячески за него бороться. И, разумеется, не отказываться, если благородный пенис звонит в десять вечера и приглашает к себе на дачу в Электроугли.

Также у меня имелись табу. Например, никаких интрижек на работе. Школа для меня — святое место, где я отдыхала душой, и пачкать ее светлый образ любовными переживаниями я не собиралась. Плюс, это непрофессионально, а я считала себя профессионалом. Да, я ходила по клубам, но на территории учебного заведения никогда не позволяла себе лишнего. Даже юбка всегда прикрывала колени.

— Дозвонилась до Пашки?

Галка кивнула, но без особой радости на лице.

— В Туле, не знает, когда вернется.

— А что за Сергей?

Она глянула на меня, затем на телефон в своей руке.

— Друг, — ответила и тут же перевела тему на последние сплетни ее офиса.

Спать мы пошли рано. У Галки болела голова, а я просто падала на ходу. Ощущение было, словно я разгружала вагоны, хотя день прошел довольно-таки лениво. Мы тихо обсуждали готовящуюся свадьбу, затем Галка уткнулась в телефон, снова строча кому-то сообщения. Я уже была готова уснуть, как поняла, что очень хочу пить.

И, как назло, поняла я это именно тогда, когда переоделась в ночную рубашку.

Внизу было тихо, все уже спали. Не включая свет, я прокралась на кухню и налила себе стакан воды. За окном цвели сумерки, какие бывают только в поздний майский час. Сад светился в мягком свете луны. Почти полной, заметила я. Еще три дня, и она станет совсем круглой.

Мне вдруг захотелось ненадолго выйти и подышать. Я любила ночной воздух. Тяжелый от запахов, он пробуждал во мне что-то животное.

Я тихонько открыла дверь и едва не влетела в Женьку. Он сидел на верхней ступени крыльца. Рядом лежала початая пачка сигарет, у ног две пустые бутылки, третью Женька держал в руке.