Серпантин

Если даму не настигла болезнь, то спустя продолжительное время, она получала это письмо, которое после прочтения аккуратно складывала в ящик стола, после чего расторопно писала ответ, думая о том, что, возможно, когда-то эти слова уже звучали. Может, более красноречиво, лаконично и утонченно, кто знает. Известно было лишь одно: в этом времени, в этот самый момент и в эту жизнь, какой суровой она бы ни была, они принадлежали ей и только ей, и это несомненно трогало ее до глубины души.

Порой это занятие кажется мне совершенно бесполезным. Но я переубеждаюсь в этом, когда создаю что-то, что приносит хотя бы малое эстетическое удовольствие моему глазу. Стихи, например:

Пишу потомкам, до которых это не дойдет.

Пишу тому, кто это не прочтет.

Пишу тому, кто одинок, расколот.

Пишу тому, кто смысла не поймет.

Пишу о тех, кто недостоин.

Пишу и тем, которых нет.

Пишу о тех, кого все любят.

Пишу и тем, любви в жизни которых нет.

Пишу, взяв на излом слова и рифмы.

Пишу, неоднократно изменяя смысл строк.

Пишу, заковываясь в панцирь бестолковой мысли.

Пишу, про берег пляжа, и как в полночь, почти бесслышно, сыплется песок.

Пишу, бродя по скалам, рифам, созданным сознанием.

Пишу, с упорством рассекая в воде соль.

Пишу, уверенно и ловко, проскользая под волной, без жизни риска.

Пишу, со дна поднявшись и оказавшаяся едва живой.

Пишу я все, что поддается переносу на бумагу.

Пишу я истины, чьим смыслом только слезы вытирать.

Пишу я, закрывая старый, шаткий дом на ставни, и в страхе ускользаю бегло вспять.

Пишу я, в угол кривенький забившись, и, обретя в конце концов покой,

сижу и с наслажденьем наблюдаю за лицезрением меня Луной.

Теперь пишу о самых страшных муках, о том, что все пылает, рушится, гниет.

Теперь важнейшие решения возлегают вовсе не на тех, кто этого так ждет.

Теперь каждый из вас будет писать потоки мыслей, сквозь призму времени пройдя, стремясь найти истоки настоящих истин, и после этого начать отсчет с нуля.

Теперь я сделала довольно, прекратив страдать; теперь, оставшись здесь спокойно увядать, я больше никогда и ничего не собираюсь вам писать.

Спасибо за уделенное внимание, дамы и господа, откопавшие этот дневник, сохранившейся по удачному стечению обстоятельств.

Если вам понравилась меня читать, и вы, совершенно случайно, держите рядышком сборник из нескольких сотен других моих изречений и проповедей под разными именами, пожалуйста, не стесняйтесь и зачитывайте все до дыр, делитесь с друзьями и родными, прививайте чувство вкуса молодому поколению, давая им, в дальнейшем, одухотворить своих детей, и детей их детей!

Воздвигнув памятник нерукотворный, опубликуйте эти текста под моим именем и вознесите меня в ранг просвещенных, но так и не узревших суть мироздания.

5

Липко-сухое амбре утреннего похмелья и полная дезориентация в пространстве – спутники моей жизни, будящие меня жестким шлепком руки, приносящий головную боль, недомогание и непереносимое желание умереть. Встать прямо сейчас – значит автоматически привести его в исполнение.

Обычно, для улучшения состояния я ухожу в длительные запои. Закинуть в себя несколько холодных градусов при пробуждении и полировать ими организм в течение дня проще, чем бороться с плохим самочувствием несколько дней, лежа на кровати с вертолетами в голове, как на смертном одре, глотая обезболивающие, жаропонижающие, сосудосуживающие и галлоны газированной воды, раздувая пузо до размеров небесного тела.

Но первый вариант, хоть короткий и быстродействующий, по описанию выглядит еще мрачнее второго. Просто потому, что звучит как «я не готов принять малейшие трудности и сложные периоды в моей жизни, поэтому лучше мне спиться к чертям и никому не докучать»

Так или иначе, но до вечера нужно привести себя в порядок перед встречей с Эс. Кажется, вчера, я планировал ей поведать догадку по поводу чего-то. Но вот какую? По пути в туалет для интоксикации организма, я вспомнил что, когда учуял запах с кухни, и сразу же решил свою насущную проблему.

– Кхэ, бляяя, – растеклись рвотные массы по всему коридору, оставив скользкую дорожку, как после проползшего недавно слизня человеческих размеров.

Я уже сейчас был готов выставить квартиру на продажу прямо в таком состоянии. Пусть в три раза дешевле, пусть мне пришлось бы несколько лет снимать маленькую халупу за гроши, пусть я даже, не имея возможности платить за аренду, жил бы в коробке на теплотрассе, но я, бля, никогда и ни за что, не рушусь копаться в этой тухлой залупе. Фу, нахуй.

Быстро проскочив в ванну для стирки тела, я начинал постепенно переводить дух и возвращать ясность сознания. Конечно же, мне придется разбираться с этой ситуацией самому. Слишком уж я жадный для заказа услуг уборщицы.

Таким вот, не легко давшемся мне, решением было принято свершить свой долг перед священный животным, упокоив его по всем канонам.

Заткнув ноздри несколькими слоями ватных дисков, обработанных перекисью водорода, влетаю на кухню в поиске перчаток, пакетов, дезинфицирующих средств и половой тряпки.

Кот, судя по облезшей шерсти, подгнившими тканями и иссохшим глазам, пролежал в таком состоянии пару недель, как минимум. Странно, что соседи ничего не почувствовали.

А ведь я даже не утрудился придумать ему имя. Удивительно. Всегда по-важнецки называл его Мистер Кот или просто Кот. Как-то не придавал значению то, что животным тоже достойны носить имя. Но какое теперь дело.

Следующие пару часов шла жаркая генеральная уборка всего дома. Если уж начал избавляться от трупа, избавься и от следов, которые могут к нему привести.

Замотав черную, неповинную скотинку в несколько мусорных пакетов и упаковав ее в свободную коробку из-под обуви, сделав ее одновременно не живой и не мертвой, я собрался отправиться на улицу в поисках места для погребения.

Стоило мне нацепить плащ с ботиками и открыть дверь, как напротив меня материализовался, буквально из ниоткуда, безвкусно одетый, сухощавый тип среднего возраста с лицом старика, который держал понятую руку в направлении к моему звонку, как будто бы отдавал честь вождю нацисткой Германии. И, чтобы вы думали? К его телу была прижата сраная коробка из-под обуви!

Я не удержался и прыснул губами от происходящего каламбура. Только представьте, что в этой коробке еще один дохлый кот. А владелец, решил зайти к соседу за утешением, в прискорбной утрате друга человека, а этим соседом оказываюсь я – человек, который забыл его покормить.

Увидев мое повеселевшее лицо, странник никак не изменился в лице, как будто бы ожидал такой реакции.

– Что-то хотели? – спрашиваю от нетерпения.

– Вам посылка, – холодно ответил он.

– Я ничего не заказывал, тем более в старой обувной коробке.

– Мое дело – курьерская доставка. Я не осведомлен о содержимом. Мне не нужна оплата, Ваше имя, подпись и отказ. Если не желаете брать коробку из моих рук, я просто поставлю ее перед Вами и прослежу за тем, чтобы ее занесли за порог своей квартиры. Далее Вы вольны поступить с ней так, как считаете необходимым: узнать содержимое, сразу выбросить, сжечь или оставить на хранение в шкафу. Меня это касаться не будет, – продиктовал он мне заученный текст.

Ну и дела. Похоже, Нэнси Дрю из бара была права насчет детективной составляющей. Все так таинственно и загадочно. Но интересней мне от этого не стало.

– Послушай, приятель, если там не находиться, как минимум, пара бутылок холодного Гиннеса, то ты явно ошибся с визитом ко мне и моей звенящей голове, – говорю с натяжкой.

– Это важно.

Я решил подыграть, встав в позу мыслителя, потирающего подбородок большим и указательным пальцем: