Оболочка

«Да чтоб вас», — мысленно проворчала Кира, когда падение прекратилось и желудок успокоился.

А потом на неё снизошло умиротворение.

Это как в самом начале — играй свою роль, действуй по обстоятельствам, жди шанса. В той, прошлой жизни, Кира ненавидела подобные ситуации, когда от неё ничего не зависело и приходилось безвольно ждать. Теперь же всё её существование превратилось в бесконечное ожидание.

И то, что жрецу известна её тайна, ничего не изменило.

У него явно были какие-то планы, но посвящать в них Киру он не собирался, так что…

Опять ждать. Однако можно ведь попытаться хоть что-то разузнать о собственном будущем. Сделать его не таким туманным.

— Объясни. Пожалуйста. Надо… готовой.

Говорить цельными связными предложениями всё ещё не получалось, хотя язык Кира унаследовала вместе с телом. Но если в чтении и управлении собственными конечностями она тренировалась, то с речью всё обстояло куда сложнее. Беседы с Айком помогали, однако там в основном приходилось слушать. Кира опасалась лишний раз слово вставить — а ну как кто рядом окажется.

А ещё она путалась. Путалась в ощущениях, воспоминаниях и ассоциациях. Язык казался родным, и всё же нет-нет да и всплывало словечко, которого здесь не знали. Например, «человек». Кира воспринимала его совершенно нормально и привычно, а вот Айк долго пробовал на вкус, расчленял на буквы, пытался постичь смысл.

Или другой вариант — «Покус». Здесь это было имя, основанное на звуке, что издаёт какой-то редкий зверь при нападении. И Кира понимала, что это имя. Но на краю сознания крутилось дурацкое земное сочетание «фокус-покус», сбивая с толку. И мультик про поросёнка Фунтика, что уж совсем не вязалось с образом хмурого парящего.

Будто два языка постепенно сливались в один и при таких вот случайных ассоциативных совпадениях выворачивали Кире мозг.

Она верила, что со временем всё устаканится, выровняется, и получится говорить нормально — было бы с кем, — но пока именно устная речь доставляла ей наибольшие мучения.

Полёт продолжался, похитители скрежетали — когтями? — по коробу, жрец молчал.

— Пожалуйста, — повторила Кира.

— Ты нужна Вернии, — наконец прошептал он. — Им отказали, решили забрать сами.

— Почему я?

— Они думают, что подойдёт любая. Я знаю, что нужна ты.

— Почему?

«Проклятье, — думала Кира. — Ну у него-то с речью не должно быть проблем, почему ж каждое слово как клещами?»

— Я справился, — вновь улыбнулась тьма. — Никто не сумел, а я справился. Теперь могу отдохнуть.

Ну и что это значит? С трудом сдерживая неуместный гнев, Кира на секунду зажмурилась и выдохнула. Хорошо. Если не получается выведать причины, может, удастся разработать линию поведения.

— Что делать мне?

— Назвать настоящее имя.

— А им… говорить, что живая?

— Решишь сама.

Неоценимый помощник. Кира едва не рассмеялась.

— Но ты знаешь? — уточнила.

И сама же себе ответила. Разумеется, знает. Он предвидел похищение. Прочёл её мысли. Будущее для жреца не тайна.

— Любая дорога ведёт к итогу. Решишь сама.

То есть, что бы она ни делала, результат один? Воодушевляет.

Кира глубоко вдохнула, готовясь задать следующий вопрос. Вообще-то, даже не один. В голове их роилось столько, что попробуй ещё выбери главный. Есть ли другие такие, как она? Как она вообще очутилась в этом мире? Как вести себя у… эвертов? К ним же они летят? Чего опасаться? И каков этот дурацкий итог, к которому ведут все дороги?

Как жрец оказался рядом, Кира не заметила. Лишь повернула голову на внезапное движение справа и встретилась с парой невероятно синих глаз, окружённых всё той же тьмой.

— Спи. И прощай.

И мрак заполонил весь короб.

Очнулась Кира от неестественной тишины. Она давила на барабанные перепонки, стискивала виски, пульсировала в жилке на шее. Казалось, и встать не получится, настолько тяжёлой и всепоглощающей была эта тишина. И всё же Кира приподняла голову, с трудом, через режущую боль в затылке. Упёрлась руками во влажную землю, и пальцы погрузились в грязное месиво. Затем изо всех сил оттолкнулась и, будто сбросив с себя многотонную ношу, неожиданно легко выпрямилась.

Голова закружилась. Кира на мгновение смежила веки, а когда открыла глаза, обнаружила, что сидит на пятачке чёрной земли, окружённая стеной воды. Стена переливалась, словно хрусталь, всеми оттенками серебра и рассветного неба, но что-то разглядеть сквозь эту обманчиво прозрачную преграду не получалось.

Кира посмотрела вверх. Прямо над головой летящие с небес капли встречались с невидимым куполом и расползались в стороны, очерчивая его контур. «Словно крышкой накрыли, — промелькнула глупая мысль. — Как деликатес в ресторане».

А потом все мысли пропали. Впереди появилось размытое пятно и двинулось к Кире. По мере приближения пятно росло, приобретало цвет и форму, и вскоре перед куполом замер ярко-алый монстр о шести лапах. Чешуйчатая, чем-то похожая на кошачью морда уткнулась в стену, и мягкий нос расплющился словно о стекло. Зверь беззвучно фыркнул, отпрянул и снова застыл, склонив огромную голову и разглядывая Киру бездонными чёрными глазами.

Дождь лил непрерывным потоком, но монстр его будто и не замечал. Крупные капли отскакивали от алой чешуи, покрывавшей мощное, гибкое тело, и от подрагивающих за спиной гигантских кожистых крыльев. Все шесть тёмно-красных лап с выпущенными когтями мяли землю, словно кот одеяло, и Кира почти не сомневалась, что услышала бы урчание, кабы купол не заглушал звук.

Не для этой ли милой зверушки её тут замариновали?

Как ни странно, страха не было. Только нелогичное желание приблизиться, прикоснуться. Кира протянула руку и прижала ладонь к обжигающе холодной преграде, отделявшей её от мира. Зверь склонил голову на другой бок и, кажется, снова фыркнул.

А в следующий миг дождь прекратился. Неожиданно резко, точно кто воду в кране перекрыл. Только медленно сползающие по куполу и чешуе монстра капли да мокрая почва напоминали о безумном ливне.

Зверь тут же развернулся, в три прыжка разогнался и, распахнув крылья, алой стрелой взмыл ввысь. А перед Кирой распростёрлась дикая в своей нереальности картина.

В нескольких метрах от купола искорёженной грудой металла лежал короб. Изогнутые и разодранные сиденья торчали из раскуроченных стен, землю вокруг усеивали осколки окон. И от этой груды медленно пятился жрец, теперь уже мало напоминавший таинственную жуткую тьму в балахоне — скорее, закутанного в тряпьё старца, согбенного, хромающего, немощного. Он неуклюже шагал спиной вперёд, прямо к обрыву. Кире с её места на возвышении не было видно, насколько глубока пропасть, но судя по тому, как бесстрашно ныряли туда и выныривали обратно в небо как минимум два десятка алых шестилапых монстров, жрец стремился прямиком к бездне.

И Кира могла его понять. Уж лучше бездна, чем… эти.

Со всех сторон к старику приближались… железные люди. Бронзовые воины. Все как на подбор не по-человечески высокие, широкоплечие. В каждом их осторожном шаге, в каждом экономном движении чувствовалась сила. Опасность. Чёрные штаны и майки лишь подчёркивали хищные изгибы тел и металлические переливы кожи на непокрытых тканью руках. Короткие бордовые волосы буквально искрились на солнце, а зажатое в правой руке каждого воина оружие — что-то вроде огромных серпов — отражало лучи и создавало вокруг этих бронзовых богов сияющий ореол.

Они заключили жреца в полукруг, и вскоре Кира уже не видела ничего, кроме мощных спин и искрящихся затылков. Она импульсивно прильнула к куполу, прижала к ледяной стене обе ладони и замерла, вглядываясь вдаль.

Алые монстры вороньём кружили над бездной. Бронзовый полукруг перестал сжиматься. Похоже, начались переговоры.

Или нет.

Внезапно шестилапые звери одновременно нырнули в пропасть, строй воинов распался, и все они кинулись к обрыву, а ладони Киры вместо невидимой стены нащупали пустоту. Купол исчез. Потеряв опору, она полетела лицом вперёд, и лишь уже выставленные руки спасли от счастливой встречи носа с грязью.