Оболочка

— Мне всё… — Кира не закончила, осеклась.

Потому что за бронзовыми появился алый зверь и уставился на неё огромными грустными глазами.

— Чешка, вернись на место, — приказал эверт, но она перебила:

— Нет.

Зверь покосился на хозяина, потом вновь глянул на Киру и вдруг отошёл назад, разогнался и в один прыжок преодолел пропасть, даже не расправляя крыльев. Приземлился, разбросав вокруг комья земли, и сделал ещё несколько осторожных шагов, словно опасался спугнуть.

— Чешка!

Возмущённый оклик эверта его не впечатлил. Чешка уже улёгся у ног Киры и уткнулся мордой ей в живот, наслаждаясь ласковыми поглаживаниями.

— Хороший, — прошептала она, — хороший.

А подняв глаза, увидела, как Дэшшил шевелит губами, что-то неслышно бормоча себе под нос.

— Забирайся в седло, Чешка перенесёт, — наконец повысил он голос.

— Мне и тут…

И вновь её прервало появления красного зверя — Мирины, на которой ехал второй эверт. Во всяком случае, по кличке Кира предположила, что это самка. И в отличие от Чешки, её было видно издалека. Щепки и листья разлетались во все стороны, а каждый мощный прыжок сопровождался громким вскриком. Подлетев к бронзовым, Мирина встряхнулась всем телом и боднула своего хозяина в плечо, отчего тот вышел из некоего подобия стоячей комы.

— Лесные, Дэш, — произнёс напряжённо. — Уже близко.

Дэшшил на миг застыл, но тут же строго посмотрел на Киру:

— Прыгай в седло, возвращаемся на поляну. Накинь капюшон, косу под него спрячь и рукава разверни, чтоб ладоней не было видно. Если, конечно, жить хочешь.

После чего развернулся и размашисто пошагал прочь. Мис пару секунд стоял столбом, не отнимая руки от шеи своего зверя, затем растерянно глянул на Киру.

— Мы ничего такого… Правда проверяли. — И поспешил за другом.

Мирина поскакала следом, а Кира осталась наедине с Чешкой.

Лесные. Те самые, из-за которых они отправились в путь по земле, а не по воздуху. Те, что могли «подбить». И кого Дэшшил опасался привлечь громкими разговорами. Действительно ли они угроза? И если да, то многим ли хуже едва не свершившегося насилия?

Доверять эвертам после их поступка было сложно, но это хотя бы знакомое зло. К тому же, история с проверкой походила на правду, а ещё с ними Чешка. Вот ему Кира доверяла безоговорочно. Он защитил её утром и явно был против подобных испытаний — вон как скалился, пока кое-кто распускал руки.

— Ты же меня в обиду не дашь?

Вместо ответа зверь изогнул шею и мордой подтолкнул Киру к своему боку, мол, забирайся уже.

Решено. С такой охраной не страшно.

«И сила при тебе», — шепнул внутренний голос.

Ещё б научиться грамотно её расходовать.

— Кто она, Дэш? Кто она такая, а?

Мис нарезал круги по поляне, нервно поглядывая в сторону леса, где осталась девчонка. Кира — так, кажется.

— И почему ты её там оставил? Она же уйдёт. Сбежит. Чешка твой у неё с рук есть готов, ещё и его с собой утащит. А мы…

— Далеко лесные? — перебил Дэшшил, рассеяно рассматривая собственные ладони.

— Четверть тары, не больше. Мирина их крыланов почуяла. Ещё минут пять. — Мис пнул подвернувшийся под ногу камень. — Так она пустышка или нет? Может, всё-таки… Мы же кольцо не нашли! Вдруг ей приказали вести себя вот так, а? Вдруг управляют ею и…

— Мис, заткнись.

Голова трещала. Казалось, того и гляди расколется, как только что земля. Дэшшил пытался собраться с мыслями, но выходило из рук вон плохо. Он знал одно: девчонка — оболочка. Оболочка с содержимым. Откуда что взялось — непонятно, но никакой приказ, даже если вложить в него всю магию на свете, не заставит нечто пустое и бездушное вдруг обзавестись чувствами. Дело ведь не в движениях и словах, а в глазах, мимике, интонациях…

Да и Мис наверняка всё осознавал, а глупые вопросы задавал лишь от страха и неуверенности. Потому что появление живой оболочки не просто предвещало перемены — оно грозило перевернуть все устои мира.

Теперь Дэшшил даже жалел, что она не шпионка эсарни. Насколько бы всё упростилось…

— Сбежит, — вновь завёл свою песню Мис. — Уже, наверное…

— Куда? — не сдержался Дэш. — Куда ей бежать? Ты её видел? Если не дура, то…

Девчонка дурой не была.

В седле она держалась всё так же неуверенно, да и вцепившиеся в переднюю луку руки выдавали волнение, но смотрела решительно и с вызовом. Как, как он мог хоть на секунду обмануться? Видел, что ожидал…

Чешка же прямо лучился гордостью — вон, какой ему ценный груз доверили. Хозяин не справился, а он убедил, доставил и теперь никому не отдаст.

И ведь правда не отдаст.

Дэш запустил пятерню в и без того растрёпанные волосы. Что теперь делать? Как везти её Совету? В груди разлилась нежданная обида, смешанная со злостью. На себя. На судьбу. И на эту фальшиво-настоящую оболочку.

Чешка остановился в нескольких шагах, лёг, и девчонка, неуклюже перекинув правую ногу, скатилась на землю. Однако дальше не двинулась. Так и замерла, прижавшись к боку крылана и поглядывая на Дэша с Мисом исподлобья.

— Куда вы меня везёте?

— Капюшон натяни, ладони спрячь, — проигнорировал вопрос Дэшшил. — Лесные разбираться не станут, увидят, кто ты, и даже Чешка тебя не спасёт.

— Зачем убивать оболочку? Нас покупают, продают, крадут. Какая выгода в смерти, если они не знаю, что… что живая?

Показалось, или в голосе прорезалось любопытство, а отнюдь не испуг?

— Считай, что эверты особенные. — Над лесом пронеслись крики крыланов, и Дэш поторопил: — Быстрее. Все вопросы после. И встань за моей спиной.

— Я к вам обоим и близко не подойду, — фыркнула девчонка.

— Тогда вон там к седлу приторочена шатира. Бери. Можешь сама себе брюхо вспороть.

Надеясь, что ей хватит ума послушаться, он развернулся в сторону нарастающего шума, шагнул к Мису и застыл в ожидании гостей.

Те появились буквально через несколько мгновений.

Первым на поляну выскочил самый крупный из когда-либо виденных Дэшем серых крыланов. Над широкой мордой изгибались острые чёрные рога, блестящие крылья прижатые к бокам, напряжённо подрагивали от желания зверя взлететь, а в седле на спине покачивалось сразу три ездока.

Следом из леса вырвалось ещё три крылана поменьше и без рогов, каждый из которых нёс всего по одному пассажиру. Но Дэш знал, что это далеко не все из прибывших. Тут и там на верхушках деревьев мелькали бронзовые и серебряные вспышки — стрелки, занимавшие позиции. А ведь где-то наверняка притаилось ещё два десятка воинов.

— Приветствую путников в царстве мира и гармонии! — насмешливо провозгласил Таруан Ши, правивший рогатым зверем, после чего ловко спрыгнул наземь, распрямился и в пять шагов оказался перед Дэшшилом. — Что привело вас в наши дебри?

— Необходимость, — ровно ответил тот. — До перевала иначе не добраться.

Таруан вскинул бровь:

— Устал от нашей непритязательной жизни? Решил вернуться в города? Или… кто там такой застенчивый за твоей спиной?

Дэш невольно вздрогнул и обернулся. А он и не заметил, как подошла девчонка. Зато указания она выполнила чётко, и теперь за ним стоял не то подросток, не то хрупкая девушка в бесформенной тунике с капюшоном, надвинутым так низко, что даже подбородка не видать. Одежду он подбирал с умыслом, как раз на случай вот такой встречи… потому и белый цвет, и спрятанное лицо говорили только об одном.

— Жена, — ответил Дэш, и теперь содрогнулась уже оболочка.

— Надоела? — полюбопытствовал Таруан.

— Не прижилась.

Лесной провёл ладонью по бритой голове. Наверное, хорошо, что девчонка не видит, с кем они столкнулись. Из-за них-то и ходят по миру байки об эвертах, с них-то и срисовывают жуткие портреты дикарей.

Мис всё шутил, мол, черепа они бреют, дабы волосы за ветки не цеплялись, и что-то в этом есть, но Дэшшил был уверен, что причина куда сложнее. Как и история узоров из шрамов, коими лесные покрывают свои тела и лица. С такими традициями, неудивительно, что среди них совсем нет золотых и так мало серебряных. Первые слишком пекутся о своих шевелюрах, а вторые практически не способны терпеть боль.