Имя твое - земля

Мисс Харрис перевела дыхание.

— В конечном итоге все у них само собой сошло на «нет». Мэттью отправили учиться в какой-то не самый престижный колледж: на большее у родителей не хватило денег. Вскоре умер Ричард, а спустя пару лет — и отец Мэттью. Постепенно все забыли, с чего началась вражда. И обе семьи просто жили бок о бок как едва знакомые люди. Мэттью учился, потом долго работал в другом штате, а когда наконец вернулся сюда, оказалось, что от былого Мэтти не осталось и следа. Довольно неприятным человеком он вырос, скажу я вам. Немного… озлобленным, что ли? Мне кажется, только Мими продолжала видеть в нем что-то особенное, хотя я ни разу не замечала, чтобы они разговаривали. Здоровались, улыбались друг другу и проходили мимо. Но вот семью ни один из них заводить не спешил: Мэттью-то женился совсем поздно, лет эдак в сорок пять. Жена его была сильно моложе. Так или иначе, самое странное было впереди.

Малдер кивнул, показывая, что внимательно слушает.

— На Рождество 67-го года мне позвонила сестра. Так уж получилось, что мы мало общались: она жила далеко, в Висконсине, шестеро детей. В общем, не до меня ей было все это время. А тут нужда заставила: тяжело заболел ее муж, и она не справлялась одна с детьми и попросила меня о помощи. Я поехала — а что делать? Полтора года прошло, прежде чем выбралась навестить Мими. И вот сидим мы, болтаем о том о сем, и тут я возьми и заговори про Мэттью — спросила, как он. А Миранда вдруг изменилась в лице, прямо побелела вся. Сказала, чтобы я впредь никогда не упоминала его имени в этом доме. Что она выбросила все фотографии, все письма, и слышать о нем больше не желает. Что уж там между ними произошло — одному Богу известно. Я снова уехала в Висконсин — и надолго: муж сестры умер, вот и пришлось мне остаться там — помочь растить младших. Вернулась сюда, когда они выросли, — лет десять назад. Миранда все эти годы жила совершенной затворницей. Из дома, считай, вовсе не выходила — бродила по нему, как призрак — и днем, и ночью. И тогда же я стала замечать в доме что-то странное…

— Странное? — явно заинтересовавшись, перебил ее Малдер.

— Какие-то непонятные звуки, шорохи… Несколько раз слышала, что кто-то поет. Или… разговаривает о чем-то. Я стала, если честно, подозревать, что Мими немного не в себе. А незадолго до смерти она наконец рассказала мне про погреб. Его затопило давным-давно, я и понятия не имела, что им потом кто-то пользовался. Оказывается, они с Мэттью использовали этот погреб как тайную комнату для встреч, даже привели его в божеский вид, пока Ричард уезжал куда-то по делам и дом пустовал. Фотографии и письма Миранда не выбрасывала — просто снесла все туда, вниз. И попросила, чтобы я все сожгла, прямо у нее на глазах. Что мне оставалось делать? Вот здесь все и спалила, в этом самом камине. — И мисс Харрис указала на него рукой. — Только одну фотографию все же оставила — спрятала ее, пока Мими отвернулась. Сама не знаю, зачем. — Она пожала плечами.

— Молчала я про погреб и про все остальное, потому что Мими так хотела. Просила, чтобы я никогда и ни одной душе про все это не рассказывала.

— Вы ведь знаете, что я нашел в кладовой трость Мэттью Берка? Наверняка его целью был погреб. Точнее, то, что там хранится.

Мисс Харрис пожала плечами.

— Там оставалось очень мало вещей, и, поверьте, их никто не трогал. Я проверила.

Малдер грустно покачал головой.

— Вы же понимаете, что теперь становитесь подозреваемой? Выходит, мистер Берк бесследно пропал в месте, о котором знали только вы да он.

— Понимаю. Но и вы, наверное, понимаете, как это нелепо. — Мисс Харрис улыбнулась. — Хотела бы я быть в такой форме, чтобы справиться с мужчиной на двадцать лет младше меня, но годы уже не те.

— Ну что ж, спасибо, мисс Харрис. — Малдер встал. Прошу вас в ближайшие дни никуда из города не уезжать. — Он направился к двери, но вдруг, о чем-то вспомнив, резко остановился и обернулся. — Еще кое-что. Агент Скалли сказала, что почувствовала в погребе какой-то странный запах. Что это может быть?

— Запах? — Мисс Харрис казалась искренне удивленной. — Я тяжело переболела корью в шестнадцать и с тех пор запахов почти не чувствую. Но вы ведь теперь сами там все осмотрите? И полиция наверняка приедет?

— В этом можете не сомневаться, — раздался вдруг голос Скалли, и мисс Харрис вздрогнула от неожиданности, а Малдер резко повернулся к двери. — Я только что связалась с лабораторией насчет результатов токсикологической экспертизы. На стенах и полу погреба — следы керосина.

***

— Нужно уведомить полицию, открыть дело по статье «Поджог». И сегодня же связаться наконец с окружным прокурором, — решительно заявила Скалли, прицеливаясь пустой бутылкой из-под воды в стоявший парой метров дальше мусорный бак. Агенты удобно расположились на лавочке в небольшом парке невдалеке от кондитерской. Решив, что тень от огромного платана вполне обеспечит их прохладой, они решили не возвращаться в отель.

— Дай угадаю. Ты считаешь, что Мэттью Берк хотел поджечь дом, за что с ним и расправились, — улыбнулся Малдер и, отобрав у Скалли бутылку, одним метким движением отправил ее в бак. — Трёхочковый.

— Расправилась, — поправила его Скалли. — Аннетт Арно. Мисс Харрис действительно была в этот момент дома: я позвонила ее соседке, пока ждала тебя.

— Мотив?

— Увидеть, как кто-то расплескивает у тебя дома керосин, — недостаточный мотив для тебя, Малдер? Я склоняюсь к версии убийства по неосторожности. Неудачно повздорили.

Малдер задумчиво лузгал семечки.

— Зачем Мэттью Берку поджигать дом? Почему сейчас? Если месть, то кому? Если корысть, то в чем?

— Этого мы, вероятно, уже не узнаем, Малдер. Может, это никак не связано с его романом с Мирандой. Может, он за что-то точил зуб на Аннетт или на ее бизнес и решил свести счеты? Ведь он наверняка считал, что теперь, после смерти мисс Мэй никто не знает о погребе. В любом случае у нас достаточно фактов для того, чтобы переквалифицировать дело в «Убийство». А там и до ареста недалеко. И да, я знаю, о чем ты сейчас думаешь.

— Уверена?

— О своем паукообразном чудище. Разве нет?

— Может быть, Скалли, может быть. — Малдер загадочно улыбнулся, но Скалли в ответ только закатила глаза. — Просто я бы хотел еще кое-что проверить.

— Если считаешь нужным. — Встав со скамейки, Скалли надела черные очки. — А я зайду в отель за машиной и съезжу в участок.

— Будь добра, заодно попроси их найти все, что возможно, по Миранде Мэй, — попросил Малдер.

— Зачем? — удивленно спросила Скалли.

— На всякий случай. Вдруг это поможет выяснить, что там у них произошло с Мэттью Берком.

— Ладно. — Скалли пожала плечами. — Все равно мне уже давно пора познакомиться с Болваном Дэвисом. — Она махнула напарнику рукой на прощание и ушла.

***

Малдер не был до конца честен со Скалли: он не имел ни малейшего представления о том, что именно хочет «проверить». Его загадочная молчаливость на самом деле имела вполне прозаическое происхождение — в этом деле для него решительно ничего не складывалось, и ни одно объяснение не казалось достаточно убедительным. Иногда он по-настоящему завидовал Скалли, ее уверенности во всем научно проверенном и рационально доказуемом. Ведь так значительно проще — не замечать ничего, кроме железных фактов, а там, где нужно, уметь притягивать эти факты за уши. С одной стороны, скука и ограниченность, но с другой… Сам он часто чувствовал себя как судно, дрейфующее по морю в полнейший штиль. Вокруг — неограниченное пространство возможностей и вероятностей, а он даже не знает, куда смотреть. Частенько в таких случаях его выручала интуиция, еще чаще — Скалли, которая хоть и имела привычку упрямо вцепляться в какую-нибудь рациональную версию, пусть даже крайне малоубедительную, но тем самым направляла мысль Малдера в нужном направлении. Он не мог не признать, что в этом расследовании Скалли заслуженно играла первую скрипку — как раз потому, что для решения задачи, кажется, действительно не требовалась никакая паранормальщина. И с радостью снял бы перед напарницей шляпу, но чертова интуиция, которую даже ему самому уже хотелось пристукнуть, словно назойливо жужжащего над ухом комара, продолжала твердить, что в деле есть какое-то второе дно.