Имя твое - земля

Скалли с энтузиазмом принялась за свой десерт, а Малдер продолжил:

— Впрочем, есть мнение — и оно тебе понравится, Скалли, — что на самом деле Лаво была виртуозной мошенницей и шантажисткой. Якобы пустила по всему городу сеть агентов и в итоге знала все обо всех. А магия — точнее, ее видимость — лишь служила прикрытием.

— Вот такой персонаж мне по душе, — заметила Скалли. Она тщетно пыталась уместить на вилку кусочек банана вместе с мороженым и в итоге, потерпев неудачу, решила помочь себе пальцами. — Теперь я даже не против посетить ее могилу.

***

Скалли любила кладбища. На них всегда царили умиротворение и покой, и, будь у нее свободное время для прогулок, она бы, без всякого сомнения, предпочла пройтись по кладбищенской аллее, а не лавировать между бегунами, велосипедистами и детскими колясками в каком-нибудь городском парке.

Но ничего похожего на кладбище Святого Луи ей видеть не доводилось: не зря его называли городом мертвых. Как верно отметил Малдер, здесь не было могил в привычном понимании. Вместо них вдоль аллей возвышались усыпальницы — некоторые побогаче, другие поскромнее. На каких-то стояли лишь простенькие каменные кресты, на других — целые скульптурные композиции. Многие склепы выглядели обшарпанными и полуразрушенными, но были и такие, за которыми явно продолжали ухаживать состоятельные потомки усопшего.

На этом новоорлеанская специфика не заканчивалась: у подножия пары-тройки гробниц агенты заметили недавно сделанные подношения — плетеные куклы, бусы, свечи, цветы, какие-то аляповатые тряпки. И без разъяснений Малдера было понятно, что перед ними не что иное, как атрибуты вуду.

Но эти немногочисленные жалкие дары блекли на фоне того, что напарники увидели около одного, достаточно небольшого и непримечательного склепа, стоявшего в некотором отдалении от открытой для посетителей дорожки, по которой они и шли. Разглядеть каменный декор усыпальницы не представлялось возможным (и вовсе не из-за того, что на город уже опустились сумерки): вся она была завешана и заставлена разнообразным цветастым барахлом, да еще и изрисована крестиками всех возможных размеров и цветов.

— Говорят, эту гробницу посещает больше людей, чем могилу Элвиса, — произнес Малдер с пафосом бывалого экскурсовода. — И еще якобы работники кладбища каждый вечер убирают все, что сюда приносят. А к утру склеп снова завален подношениями.

— Эта Мари Лаво, стало быть, вроде как… местная святая? — скептически спросила Скалли. — Здесь ведь наверняка большинство — католики.

— Сама понимаешь, католических святых в хит-параде популярности она разбивает в пух и прах. Готов побиться об заклад, что многие местные католики после мессы бегут сюда и просят мисс Лаво об услугах, — с улыбкой ответил Малдер, а Скалли неодобрительно покачала головой и бросила недовольный взгляд на приближавшуюся к могиле женскую фигуру — вероятно, той самой работницы кладбища, которой предстояло расчищать эту достопримечательность от презентов многочисленных поклонников.

— А еще, как я понимаю, она любила играть в крестики-нолики? — Скалли показала рукой на покрывавшие склеп рисунки.

— Нет. По местному поверью, нужно три раза обернуться вокруг своей оси, нацарапать на склепе Лаво три креста, загадать желание и постучать по стене гробницы. — Малдер вдруг глубоко задумался. — Наверное, тоже трижды. — Скалли с недоумением и даже жалостью посмотрела на напарника, словно не веря, что этот вопрос его всерьез беспокоит. — Причем кресты надо нацарапать не чем-нибудь, а камнем от другого склепа…

Агенты синхронно перевели взгляд на соседнюю гробницу, практически разобранную вандалами до основания. Неудивительно, что теперь местные вудуисты пользовались фломастерами и баллончиками с краской: по крайней мере этот склеп совершенно точно обвалится, если вынуть из него хотя бы еще один камень.

— Если приглядишься, заметишь кое-что любопытное… — продолжил рассказывать Малдер и вдруг заметил, что Скалли, очевидно, потеряв интерес к месту упокоения Мари Лаво, отошла в сторону и читает эпитафию на какой-то гробнице. Догнав напарницу, он молча взглянул через ее плечо на надгробную надпись.

О ты, лежащий в этой могиле,

От тебя все эти картины, о беспредельно щедрый даритель,

Великолепьем своим дары твои сродни даяньям земли,

Поэтому имя твое — земля, да, земля со всеми ее горами, полями, приливами.

— Уолт Уитмен, — каким-то безучастным голосом констатировал Малдер и через мгновение, словно очнувшись от забытья, мягко взял напарницу за плечо и развернул в сторону могилы Лаво.

— Так вот. Некоторые из крестов обведены, и считается…

— Малдер?..

— …что это дело рук самой Королевы вуду и означает, что желание исполнено.

— Малдер!

Скалли произнесла его имя странным громким шепотом, как будто опасалась, что ее услышат, и этот факт наконец привлек внимание Малдера. Увидев, что напарница изумленно смотрит в сторону гробницы Мари Лаво, он невольно проследил за ее взглядом. Та самая женщина, которую они увидели издалека несколько минут назад и которая сейчас, что-то приговаривая про себя, зажигала свечу у могилы, закрывая ее одной рукой от ветра, не была работницей кладбища. Одетая в практичную темную одежду, нисколько не похожую на ее привычное стильное одеяние, у склепа склонилась Аннетт Арно.

========== Глава 4 ==========

— Одно могу сказать: желание завтракать в кондитерской нашей подозреваемой у меня пропало напрочь. Ты заметил, какая дрянь валяется у этих гробниц? Могу поклясться, что видела у одной из них сушеную лягушку. — Скалли передернуло — то ли от неаппетитных воспоминаний, то ли от вкуса резиновой вафли, которую она уныло жевала, сидя вместе с напарником в закутке отеля, гордо именуемом кафетерием. Малдер так и вовсе отказался от завтрака, ограничившись чашкой отвратительного кофе, и теперь с жалостью глядел на напарницу.

— Посмотреть на тебя, Скалли, так волей-неволей заподозришь, что эти вафли из толченых лягушек и сделаны. Новоорлеанский деликатес.

Скалли перестала жевать и, исподлобья взглянув на Малдера, положила остаток вафли обратно на тарелку и брезгливо отодвинула ее от себя.

— Спасибо, и тебе приятного аппетита. Так какой у нас план?

— Думаю, тебе стоит поговорить с Джейми. Разузнать побольше об этой истории с ее другом. А я снова отправлюсь к мадам Арно. Попробую выяснить, зачем ей понадобилось тайком пробираться на закрытое кладбище.

— Гляди-ка, тебе там прямо медом намазано.

Хлебнув остывшего кофе, Малдер одобрительно поднял большой палец и многозначительно кивнул в знак того, что каламбур Скалли не остался не оцененным.

— Если боишься, что она подкупит меня кусочком торта, давай поменяемся местами.

— Боюсь, что ингредиенты в этом торте могут оказаться не очень съедобными, — парировала Скалли и добавила: — В любом случае с ними обеими давно пора сыграть в злого и доброго полицейского. Мое мнение осталось прежним: это дело не стоит и выеденного яйца, но мне надоело, что здесь все что-то недоговаривают.

С этими словами Скалли театральным жестом выплеснула свой кофе в стоявшее неподалеку помойное ведро и решительно встала из-за стола.

***

В кондитерской Аннетт Арно сегодняшним утром было не протолкнуться. Оглядевшись, Скалли быстро поняла, что виной тому проезжавшая мимо туристическая группа. Компания веселых бабушек в бейсболках и кроссовках толпилась около прилавка, наперебой заказывая десерты у хозяйки заведения, которая с непривычки, кажется, потеряла свою неизменную выдержку. Легкую панику выдавала столь не характерная для нее торопливость и выбившаяся из безукоризненной прически прядь волос, которую она то и дело пыталась сдуть со лба. Вероятно, кондитерская либо уже вошла, либо вот-вот войдет в списки достопримечательностей Нового Орлеана. «Если, конечно, мадам Арно не окажется за решеткой», — добавила про себя Скалли.