Страница 20 из 24
Пусть загнал я судьбу свою,
Но в каком бы не пел краю,
Всё мне кажется, я опять на тебе стою…»
Время на углу тянулось медленно. Изредка убелённые сединой бабушки останавливались около Семёна и пытались заговаривать с ним. Вениаминов уже перезнакомился со всеми постояльцами этого квартала. Местные бомжи, завидев его, издали приветственно махали руками, а один из них даже предложил сосватать Сёме невесту, которая жила в подвале соседнего дома. Семён пообещал подумать. Продавцу соседнего ларька наш герой иногда помогал разгружать и загружать товар. В обмен продавец начал регулярно подкармливать Сёму и даже пару раз предложил с ним выпить. Жизнь понемногу налаживалась, но условный бомж-попрошайка предчувствовал – что-то должно произойти. События не заставили себя долго ждать. До обеда день протекал размеренно и без приключений, а ровно в час дня на другой стороне перекрёстка возле магазина появился дед на инвалидной коляске, да ещё не один, а с бабушкой – такой же страшной и неприятной, как и он сам. «Каждой твари по паре» – промелькнула мысль в голове Семёна. Старички, завидев нашего героя, направились прямиком к нему. Дед, метров за десять не доходя до Вениаминова, уже начал выкрикивать какие-то проклятия и размахивать костылем. Когда «сладкая парочка» подошла к Сёме вплотную, то и бабка начала визжать, как бензопила. Было легче провалиться сквозь землю, чем пытаться им что-то объяснить или, тем более, перекричать. Семён присмотрелся к бабке. Ей было лет 60-65, она была плотного телосложения, имела правильные черты лица, и в её стеклянных глазах светилось лукавство. Женщина не была опустившейся «бомжихой». Скорее всего, это был её способ зарабатывания денег. «Побирушками от хорошей жизни не становятся. Значит, в её жизни произошло нечто, что опустило бабку на этот уровень», – тут же пришло Сёме на ум. Прислушавшись к себе, наш герой понял, что страха внутри нет и он реально ничего не боится. Ситуация накалялась. Дед напирал, как бульдозер и тут Семёну пришла в голову интересная мысль: «А зачем мне с ними «бодаться»? Не лучше ли просто перебежать на другую сторону перекрёстка и сесть там?». Вениаминов так и сделал. Схватив свою фетровую шляпу в одну руку, а табуретку в другую, он вспорхнул птицей, облетел обоих своих обидчиков и очутился на другой стороне улицы. Гул и шум моторов машин заглушал «хвалебные оды» в его адрес. Покричав ещё минут пять, обидчики испарились, и Сёма смог вернуться вновь на заплёванный «рабочий» угол. Семён прислушался к своему внутреннему голосу: ни угрызений совести, ни страха, ни озлобления, ни каких-либо комплексов внутри не было. Появилось какое-то новое ощущение умиротворённости и другой вкус жизни. Улыбка не сходила с его лица. Он вдруг осознал, что выиграл сражение с дедом, и когда вечером поделился своими ощущениями с Равилем, учитель впервые за последние несколько дней похвалил его. Прошла ещё неделя практики «бомжевания» и «попрошайничества». Несколько раз подъезжал дед на коляске. Сёма подрывался с места, и, показывая язык, перебегал на другую сторону. Однажды орденоносец отправился вслед за ним через дорогу. Тогда Вениаминов, дабы не вступать в перипетии, улыбаясь, быстро вернулся обратно. Подходили к нему и братки. Пообщавшись с ними в этот раз, Сёма отдал им часть выручки, и те не только не побили нашего героя, а наоборот – предложили ему своё покровительство.
– Если кто-нибудь будет тебя обижать, – сказал один из них, – говори, что твоя «крыша» – Умар.
В этот вечер, составляя в своём дневнике отчёт о проделанной работе, Семён написал: «Я приобрел ещё одну специальность – профессиональный «попрошайка». Удивительно, но мне это начинает нравиться. Думаю, что с такой специальностью смогу выжить в любой стране и в любой точке мира». Прочитав эту запись, Равиль Юсупович улыбнулся и, подмигнув ученику, сказал:
– Урок под названием «бомжевание-попрошайничество» подходит к концу и осталось только провести мастер-класс. Завтра я пришлю к тебе кого-нибудь из наших адептов, чтобы те провели с тобой урок высшего пилотажа.
На следующий день к заплёванному углу, уже ставшему для Семёна родным, подъехала машина, из которой вышел Равиль с Ванькой Юдиным. Один вид Ваньки убил Семёна наповал: в резиновых галошах, каких-то женских колготках, рубашке с одним рукавом и с перевязанным глазом он был похож на мультяшного героя. «Прямо какой-то мальчиш-плохиш или кот Базилио», подумал Сёма. Равиль подвёл Ивана к Вениаминову и объявил, что Юдин собирается преподать тому урок мастер-класса. С этими словами учитель сел в машину и удалился. Ванька начал петь песни, рассказывать стихи, анекдоты, скакать козлом на одной ноге, падать на грязную мостовую и биться в судорогах, показывать фокусы и т.д. и т.п. Подбежав, к одной молодой женщине, он предложил ей руку и сердце, обещая, что если она даст ему денег, то как минимум четыре раза женится на ней. Когда на другой стороне улицы появились уже знакомые нам дед с бабкой, Ванька с большим удовольствием потёр руки.
– Ты, главное, – быстро сказал Юдин Семёну, – громче кричи «Милиция! Спасите! Убивают!», – а всё остальное я сделаю сам.
Сёма замер в ожидании. Как всегда дед, не доехав метров пять до нашего героя, начал размахивать костылем и кричать. Иван, сведя единственный глаз к переносице и сделав полоумное лицо, присел рядом с Семёном. Как только заслуженный инвалид, обвешанный орденами, подкатился поближе, Иван подпрыгнул и, завывая шакалом начал скакать на одной ноге вокруг того, после чего захрипел, побледнел, затрясся всем телом и рухнул прямо на деда. Вениаминов закричал, как потерпевший: «Убивают, убивают, спасите, милиция!». Дед откинул бездыханное тело Ваньки с коляски и, опешивший, выкатив глаза, откатился немного назад. Юдин продолжал лежать на асфальте. Сёма все громче и громче кричал и в этот самый момент прибежал милиционер. На вопрос стража порядка «Что произошло?» Семён объяснил, что дед что-то сделал с его другом, и тот упал. Бабка с дедом начали оправдываться. Ванька сел и, заикаясь, принялся объяснять милиционеру, что эта сладкая парочка «Марс» и «Сникерс» систематически угрожали и издевались над ним. Закончилось всё тем, что дед с бабкой уехали, пообещав стражу порядка никогда и ни при каких обстоятельствах не приближаться к этим молодым людям. Битва была выиграна окончательно.
Много лет спустя размышляя над полученным опытом, Вениаминов никак не мог взять в толк – почему Гамаев в первый же день не провёл с ним мастер-класс. Юдин изначально бы дал правильные установки и шаблоны поведения «попрошайки». Тогда и не пришлось бы «вновь создавать велосипед».
Глава №7 Лекция о деньгах и карме
Деньги либо господствуют над своим обладателем,
либо служат ему
Гораций Флак Квинт
Начало недели прошло спокойно. Семён Вениаминов пытался осознать случившееся на прошлой неделе, но до конца всё понять и переварить ему не удалось. Тем не менее, ежедневные практики йоги и длительные медитации, направленные на остановку ума, хоть и медленно, но давали свой результат. На среду была назначена лекция «Деньги и карма», которая должна была начаться в 18:00. Люди стали собираться уже к пяти вечера, и занимать места в первых рядах перед сценой. Старшим дежурным по залу в этот вечер был Паша БТР. Обычно в дни его дежурства поддерживалась жёсткая дисциплина, и этот день не явился исключением. Глядя на него, Семён думал, что Борщёв, наверное, в прошлой жизни был гладиатором или воином. Наступили долгожданные 18:00. В ожидании сэнсэя народу набилось, как селёдок в бочке. Учитель никогда не опаздывал и ровно в 18 часов лёгкой походкой взошёл на сцену. Он громко поздоровался со всеми и внимательно оглядел присутствующих. Затем отозвал в сторону старших адептов – Пашу Борщёва, Васю Шихмана и Николая Серафимова. Жизнь выковала из них людей выносливых, с крепкими мускулами, бронзовыми от загара лицами, бесстрашной душой, спокойным и невозмутимым ясным взглядом. О Николае Серафимове Сёма знал очень мало. По рассказам адептов Серафимов работал врачом-психиатром. Он также занимался психотравматологией и психопрофилактикой. Наблюдая за ним со стороны, тот казался уравновешенным, естественным и являлся воплощением силы, мудрости и смелости. Николай имел высокий рост, атлетическое телосложение, гротескно посаженную голову, которая придавала ему благородную осанку, носил коротко стриженые волосы. Строгие черты лица, будто отлитые из бронзы, спокойный взгляд голубых глаз, придавали его образу особую гармонию. Серафимов говорил всегда тихо, но очень проникновенно и доходчиво. Его характеристики были исчерпывающими и краткими. Николай метким словом мог точно и внятно вычленить суть происходящих событий. У Серафимова не было своей группы, поэтому в школе он появлялся крайне редко. Поговаривали, что лучшего специалиста по психотравматологии и психопрофилактике по всей Москве не сыскать. Сёме, конечно, хотелось поближе познакомиться с этим незаурядным, интересным человеком, но всё их общение сводилось к приветствию и прощанию.