Могильщик. Не люди

Через четверть часа могильщика вывернуло. Второй приступ рвоты скрутил его почти сразу после первого и оказался куда сильнее – Велион упал на четвереньки, пока у него выворачивало желудок. Сердце яростно колотилось в груди, будто он пробежал пару миль, почти сразу у него закружилась голова. Справившись с тошнотой, могильщик с трудом поднялся на ноги и побрёл сквозь жёлтую толщу речных испарений, надеясь, что не потерял направление. В глазах время от времени темнело, да и сквозь туман было сложно что-то разглядеть, но, в конце концов, Велион добрёл до полосы тощих деревьев, которые по его прикидкам располагались в миле от тракта. Вцепившись в одну из искорёженных, практически чёрных, сосен, могильщик закрыл глаза и принялся ждать. Стоило ему открыть глаза, как приступы тошноты и головокружения становились сильней.

Так Велион простоял почти два часа, хотя туман к тому времени уже давно пропал. Когда могильщику, наконец, стало легче, он поковылял в выбранном направлении. К Крейне возвращаться он больше не собирался.

Найденная им на карте дорога оказалась обычным просёлком, который за долгие годы размыло дождём и затянуло травой. Местами дорога и вовсе исчезала, будто её и не было никогда, но направление движения всё равно угадывалось без труда.

В тот вечер Велион набрёл на разрушенный замок, угрюмо нависший над обступившим его со всех сторон резким лесом. Могучие стены крепости зияли провалами, да и от внутренних построек не остались лишь груды камней. Помня ту ночёвку в компании Крагом и Кронле, могильщик решил в замок не соваться и разбить лагерь подальше. Вряд ли здесь много путников, пригодных в пищу твари, подобной топу выползню, но из-за неприятных воспоминаний спокойно провести ночь в этом месте всё равно не получилось бы.

Лес, по которому брёл могильщик, был практически необитаемым – лишь редкие мелкие птицы иногда мелькали среди тощих веток, едва покрытых листвой. Зато под ногами лежало много сушняка, и путник не нуждался в топливе для костра. За вечер он наткнулся на две покинутые деревни, заросшие ракитником и боярышником. Рядом с одной Велион и заночевал, обнаружив серьёзную неприятность – часть припасов покрыла мелкая чёрная плесень. Причиной мог быть туман, заставший могильщика врасплох утром, а, может, здесь всё быстро плесневело.

Пострадали по большей части сухари. Велион разложил припасы на плаще, а потом по очереди подержал над огнём покрытую плесенью пищу. То же он сделал с мешочком, в котором хранились сухари. Часть подпорченной еды могильщик съел сразу, часть отложил как можно дальше от непострадавших запасов.

Еды у него оставалось на двадцать дней – двадцать с гаком фунтов солонины, сыра, сухарей, орехов, сушёных овощей и гороха. Если дорога будет идти так же удачно, он обернётся за две недели – гораздо раньше, чем он планировал. Запас остаётся. Без сухарей, конечно, придётся туго – на них приходилась половина его пищи. Но на обратной дороге несколько дней можно протянуть и впроголодь, не в первый раз. И, как могильщик очень надеялся, не в последний.

Но как назло со следующего дня начались новые проблемы.

Мелкие речушки, впадающие в Крейну, вздулись от паводка, часть вообще сменила русла, и карта, которую могильщику дал Левард, оказалась практически бесполезна – большая часть бродов либо стала непроходимой, либо вообще исчезла. Через первую реку брод всё же нашёлся. Чтобы преодолеть вторую Велион час брёл вверх по течению, пока не наткнулся на чудом уцелевший каменный мост. Третью он миновал, перебравшись по почерневшему от времени и местами тросу от паромной переправы: в трос вплели несколько кусков проволоки и наложили на них заклинание, не позволяющее пеньке истлеть за все эти годы.

В итоге до привала Велион преодолел всего пять миль по пути к Импу. Да семь за вчерашний день. Оставалось около пятнадцати, но странник чувствовал: быстро он их не преодолеет.

Так и случилось – речушка, не удостоившаяся на карте имени, за семь десятков лет разрослась в приличный поток в полторы сотни футов шириной. Если через эту реку и строили какие-то мосты, то они сейчас находятся посреди русла. Понимая, что выбора нет, Велион свернул к тракту.

Когда-то эти места были густо заселены, но могильщику встречались лишь редкие каменные постройки – деревни, казалось, истлели до самого основания, лишь уцелевшие печи напоминали о том, что здесь кто-то жил. Костей тоже нигде не наблюдалось, да и магии Велион не замечал, хотя на всякий случай не снимал перчатки с самого начала пути.

До тракта было добрых три мили. Мост через реку уцелел, но участок тракта перед ним – нет: землю размыло водой, и плиты погрузились под воду. До Крейны оставалось больше полумили, и могильщик видел широкий и мрачный поток, больше напоминающий морской залив, чем реку.

Благодаря дорожным плитам Велион мог оценить глубину реки, хотя вода и была мутной. До моста всего тридцать футов, и глубина потока на первый взгляд не больше чем по колено. Могильщик медленно побрёл вброд, ощупывая речное дно посохом, заранее сделанным из тонкого деревца.

Ничто не предвещало беды, до моста, поднимающегося над водой, оставалось пара шагов, но тут что-то твёрдое ударило могильщику в левую щиколотку. Ноги разъехались, и Велион упал на спину, на миг погрузившись в ледяную воду. Он вскочил уже через секунду, в два прыжка преодолев расстояние до моста. На первый взгляд ничего страшного не произошло. Продукты, завёрнутые в промасленную бумагу, не должны промокнуть, да и погода стояла солнечной и достаточно тёплой, чтобы не простудиться после такого короткого купания. Но время, которое требовалось для дороги, пришлось тратить на разведение костра и сушку вещей.

На стоянке выяснилось, что сухари в мешке хоть и не промокли, но искрошились в мелкую крошку, густо поросшую знакомой чёрной плесенью. Велион кое-как просеял их и сварил из более или менее непопорченного остатка и куска солонины затируху.

На шестой день жидкий лесок сменился густыми зарослями кустарника, перемежающимися безжизненными глиняными проплешинами. Даже отдельные следы пребывания человека исчезли. Мелкие птицы, копошащиеся в ветвях, даже отдалённо перестали напоминать хоть что-то знакомое – странные расцветки и узоры на перьях, гипертрофированные клювы, искорёженные лапки. Могильщик насчитал как минимум пять видов птиц, хотя из-за явных уродств иногда сложно было сказать являются ли две сидящие рядом птицы разными видами или нет.

Обеденную стоянку Велион запланировал у последнего притока Крейны, который ему предстояло пересечь. Это если верить карте, а она подводила его слишком часто. Но ничего другого не оставалось.

Могильщик брёл по очередному пустырю, угрюмо разглядывая унылый пейзаж, когда что-то зацепило его взгляд. Остановившись и вглядевшись в глиняную поверхность внимательней, он увидел человеческий след.

***

Дождя не было давно, так что сложно было сказать, прошёл ли здесь этот человек неделю назад или вчера. Не ясно, как долго шёл Велион по следам – последний пустырь для разнообразия перемежался камнями, да и могильщик не слишком внимательно смотрел себе под ноги на этих участках пути. Одно можно сказать точно – следы вели в сторону Импа. Да и свежее кострище могильщик вряд ли пропустил бы.

Открыв карту, он изучил ближайшую местность. В трёх милях на северо-запад должен располагаться большой храм, скорее всего, там много дорог. А вот брод, к которому шёл могильщик, единственный. Вероятно, человек, идущий впереди, пришёл сюда откуда-то с запада, либо они шли параллельными курсами.

Спрятав карту, Велион ещё некоторое время разглядывал следы. Стопа меньше, чем у него. Либо это женщина, либо некрупный мужчина. Скорее всего, это очередной могильщик, польстившийся на неизведанные богатства Импа. Лучше быть настороже и держать нож под рукой.

До брода он ещё дважды натыкался на следы, а на самом берегу реки нашёл кострище, которому не могло быть больше двух дней – зола хоть и остыла, но её не разнесло ветром.