Воин пепла

Он собирался обратиться к Тайену, но жреца прервало пение. На звук обернулись почти все посетители храма.

Пел мужчина. Маг узнал слова южной молитвы, просящей о посмертном отдыхе. Густой, сочный голос доносился откуда-то из-под земли, поднимался наверх и, распространяясь по всему храму, затихал в высоких сводах. Он переливался, дрожал на верхних нотах, а затем его тон снова падал так, что перехватывало дыхание. Глубокие низкие ноты что-то будили внутри, вселяли тревогу. Невидимый певец вкладывал в песню всю свою душу, и она откликалась даже в тех, не верил во Всесоздателя.

«Боже, умоляю тебя, ниспошли мне покой…»

Тайену показалось, что у него забилось давно истлевшее сердце. Порозовели щеки Эль, Карас нахмурился и поправил край тюрбана, почти полностью закрыв лицо. Спрятался. Даже раскосые глаза прикрывали торчащие из-под ткани пряди черных, как вороново крыло, волос.

– Какая красота, – прошептала ашари, когда голос стих.

– Это так, – подтвердил жрец. – Мы набираем самых лучших певцов, которые достойны петь в Золотом храме. У нас есть целая династия, которая посвятила свою жизнь служению у нас. Халид как раз из нее.

– Человек, который так поет, должен быть невероятно красив, – продолжала вздыхать Эль. – Душой, я имею в виду. Можно его увидеть?

Южанин натянуто улыбнулся.

– Боюсь, что нет. Халид человек скромный, он не любит излишнее внимание. И он сейчас очень занят подготовкой к вечернему служению. Уверяю вас, не стоит его не отвлекать.

– А откуда шел звук? – спросил Тайен, пользуясь моментом. – Там, под храмом, есть помещения?

– Конечно.

– А вы мне их тоже покажете? – с надеждой спросила Эль.

На сей раз жрец улыбнулся гораздо шире.

– Конечно!

Глава 8

После заката Небесный город казался мертвым. Ветер усилился, нагоняя из пустыни песок, и жители, учуяв приближение пыльной бури, скрылись в домах. Три чужестранца, бредшие по улицам, невольно привлекали внимание стражников, которые патрулировали центральные кварталы Таммарута. Кое-кто даже подходил и спрашивал, не заблудились ли они и не нужна ли им помощь. Тайен сомневался, что это был жест доброй воли. Глазки южан масляно блестели под железными шлемами, а беспокойство посещало стражников исключительно в самых темных и глухих переулках. При виде меча Эль и кинжалов Караса они разворачивались, иногда забывая поинтересоваться, знают ли путники дорогу до своего караван-сарая.

Красота Небесного города не шла рука об руку с благополучием.

Эль сердито пинала камешки, ворча себе под нос. До Тайена доносились только отдельные слова вроде «недоумок», «болтунец» и прочие нелестные описания. Карас тоже был мрачнее тучи. Сразу после выхода из храма он выудил из-под кафтана длинную трубку, набил ее и пыхал, окутывая себя сизым дымом. Верный признак того, что целителю что-то сильно не нравилось.

— Я уже понял, что разведка получилась так себе, – нарушил молчание Тайен. – Но, может, все-таки поделимся тем, кто что обнаружил?

– Нечем делиться, – ответил Карас. — Ребенок сказал, что под храмом несколько жилых комнат, и всё. Зато я теперь могу рассказать в подробностях, какие чудеса совершали вестники и почему их признали богами наравне со Всесоздателем, которого, в отличие от них, никто не видел.

— Я думаю, внизу сокровищница, — отозвалась Эль. – Но перед ними и правда кельи. Жрец не захотел меня вести дальше. Якобы там живут певцы, а их нельзя тревожить, потому что они готовятся к молениям… Ну, вы слышали. Зато он проболтался, что при перестройке храма в самом деле нашли запертую комнату. Когда ее открыли, там оказалась груда сокровищ, из которых потом отлили золотую крышу.

– Значит, демон давно мертв?

Тайен даже не знал, радоваться этому или огорчаться.

— Не уверена. Камень вокруг двери в Лире был оплавленный, но сама дверь – целехонькая. Ее явно когда-то пытались вскрыть, и ничего не вышло. Кстати, внутри мы не нашли никаких сокровищ. Что-то мне подсказывает, что и в аль-Нуили их не было. И еще меня кое-что смутило: жрец не сказал о демоне ни слова.

— Это может значить что угодно, — вставил Карас. – Он мог забыть, или те, кто открыл дверь, побоялись признать, что под храмом Всесоздателю долгое время жил один из его врагов.

Эль покачала головой.

– Нет, он не забыл, он упорно избегал этой темы. Зато изо всех сил выжимал из меня пожертвование храму! -- ашари перемежила рассказ несколькими словами на незнакомом языке, которые по звучанию походили на отборные ругательства. – Я поверю, что там нет ни комнаты, ни демона, только когда увижу все собственными глазами. Что-то это жрец темнил.

– Больше никаких прорывов с боем, – предупредил Тайен. – Мне по горло хватило аль-Нуили. В этот раз попробуем мирный путь, тем более что мне совсем не хочется проливать кровь в храме Всесоздателя. Это нам точно с рук не сойдет. Вроде бы ты приглянулась тому жрецу. Как, кстати, его зовут?

Ашари на несколько мгновений остановилась, наморщила лоб, но в конце концов махнула рукой.

– Не помню.

– А ты бы согласилась немного покрутить ему голову ради нашей цели? – осторожно поинтересовался маг.

Она усмехнулась.

– Скажи прямо: готова ли я с ним переспать? Нет, не готова. Но я надеюсь, что это и не понадобится. Он настойчиво приглашал меня зайти в храм еще раз, не перед молениями, когда будет меньше народу. Я могу воспользоваться этим, аккуратно ускользнуть и осмотреть подземные помещения.

– Хорошая идея, – одобрил Тайен. – Мы с Карасом можем сходить с тобой, но войти чуть позже, чтобы жрец нас не видел. Если что-то пойдет не так или он начнет наглеть, позовешь нас.

Эль снова замерла и рассмеялась тихим грудным смехом.

– В чем дело? – с недоумением спросил маг.

– Я собираюсь соблазнить человека, который дал обет безбрачия, обвести его вокруг пальца, а ты боишься за мою невинность! Клянусь Ледом, Вессалия потеряла одного из своих лучших мужчин, когда тебя отправили в ссылку.

– Этот «лучший мужчина» убил двадцати трех человек, – возразил Карас. – Из них двое были его родными братьями. И тебя, Эль, он тоже убил.

На улице наступила тишина. В облачке дыма, которое витало вокруг целителя, Тайену привиделись мертвые тела. И пепел, пепел…

– Умеешь ты напомнить о моих самых прекрасных качествах, – проворчал маг. – Но ты прав, бравым рыцарем меня трудно назвать.

– Думаю, я в тот раз заслужила твой гнев, – Эль вздохнула. – Я поступила ничем не лучше Кейро… Ладно, хватит об этом. Вот что меня волнует: что мы будем делать потом, когда узнаем, вскрыто святилище или нет?

– По-моему, это очевидно, – Тайен пожал плечами. – Если демон все еще заперт, кому-то из нас придется стать ярым приверженцем местной религии и ждать, когда Кейро со Свикаром появятся в Золотом храме. Если демон мертв, мы все равно должны ждать, когда они придут к нам сами за кровью той твари из аль-Нуили. Либо начинать все сначала и спрашивать во всех караван-сараях, не проезжала ли мимо вессалийка с рыжими волосами и острым языком.

– Я бы предпочел, чтобы демон оказался мертв, – сказал Карас.

Он затянулся трубкой и выдул тонкую струйку дыма. Ее отнесло в сторону и поглотило бездонной пастью ночи.

– Ветер утих, – с беспокойством произнес целитель. – Надо скорее идти, иначе…

Его прервал тихий свист, окончившийся звуком удара, будто что-то воткнулось в землю. Тайен рассеянно оглянулся. На всей улице огни горели лишь в паре окон, а света звезд не хватало, чтобы рассмотреть, что случилось.

Карас сообразил первым.

– Это стрела… В укрытие!

Одновременно с его выкриком раздался новый свист. На этот раз звук удара был совсем другим – мягким. Курительная трубка со стуком покатилась по сухой земле, а целитель зашипел, хватаясь за плечо. Оттуда торчало древко с темным оперением.

Эль уже исчезла. Ее реакции можно было только позавидовать. Тайен, помянув Херна, прикрыл Караса. Пусть хоть изрешетят стрелами – плевать.