Воин пепла

– И это говорит женщина, которая спокойно перерезала горло демонице? – изумился маг. – Между прочим, та тварь под аль-Нуили не собиралась нападать. Ты накинулась на нее первой!

– Она бы обязательно напала! – огрызнулась Эль. – Я просто воспользовалась тем, что она приняла нас за своих новых последователей!

– Будем считать, ты меня убедила. Но в следующий раз я попрошу тебя поменьше размахивать кинжалами до того, как нам начали угрожать.

Ашари обожгла его сердитым взглядом и, задрав подбородок, направилась вперед. Тайен и Карас стремительно остались позади, причем Эль, судя по всему, ждать их не думала.

– Своенравная девица, – пробормотал целитель. – Я уже говорил, что тебе будет с ней сложно?

– А почему только мне? Тебе тоже приходится терпеть ее выходки.

Карас посмотрел так, будто перед ним заговорила коза.

– Это ты здесь бессмертный маг и настоящий кавалер, а не я, адан.

– И что это значит?

Он не ответил, последовав примеру Эль и зашагав дальше по улице. Тайену ничего не оставалось, кроме как выругаться и поторопиться за ними.

Таким темпом они достигли Золотого храма меньше чем за четверть часа, хотя кое-где на улицах пришлось изрядно поработать локтями, чтобы протиснуться через людское скопище. За это время с Тайена сошло семь потов. Пропитанный водой тюрбан, который должен был охлаждать голову, успел высохнуть и промокнуть снова. Поймав на холме слабые дуновения ветра, которые внизу гасились плотно стоявшими домами, маг с облегчением вздохнул и оглянулся на город.

Построенный в предгорьях Таммарут вздымался над пустыней морскими волнами, среди которых встречались зеленые островки – сады, разбитые аристократами в городских поместьях. Над ними на горизонте нависала дымчато-желтая полоса песков, разделявшая синее море Таммарута и небо. Их соединял пуповиной только хвостик реки, которая утекала из города дальше в земли Гирантиса и пропадала там в обрамлении кустарников.

Когда Тайен повернулся, ему пришлось прикрыть глаза рукой. Золотой храм Всесоздателя в Небесном городе назвали так не зря – стены первого яруса покрывал мрамор, но выше их обшили листами чистого золота. Это могло быть не самое высокое здание в Таммаруте, но оно снискало славу самого заметного и запоминающегося.

Вели в него врата, тоже золотые, на которых мастер изобразил сотворение мира Всесоздателем. Эль остановилась возле них, слегка наклонившись и пристально всматриваясь в покрытые пылью картины. Мягкий металл «украшало» столько царапин и глубоких отметин, что в возрасте врат можно было не сомневаться – им не меньше двух-трех сотен лет.

– Что, отколола бы себе кусочек? – едко спросил Тайен, приблизившись к ашари.

Она резко выпрямилась.

– Просто задумалась, сколько голодных детей можно было накормить на эти деньги!

– А ведь и верно, – согласился Карас. – Тайен не понимает, как можно поклоняться демонам, а я не понимаю, как можно тратить столько полезных вещей впустую.

– Вот тут ты ошибаешься. Золото бесполезно, его единственное предназначение – радовать людские взоры. В любом случае, хватит спорить, – маг указал на вход. – Идемте.

День стоял будний, а час вечерних молений еще не наступил, и в храме было немного людей. Тайен не удивился, заметив среди них несколько своих соотечественников. Они сидели на коврах в углу, за резными ширмами, которые огораживали молитвенные места, и тихо беседовали. Сам храм мог принадлежать южанам и быть выстроенным в их архитектурном стиле – строгом, без статуй и фресок, так любимых вессалийцами, но Всесоздатель оставался все тем же, что и в родной стране. Лишь отдельные путники, которых Тайен считал фанатиками, наотрез отказывались даже заходить в «грязные» кумирни, где молитвы возносились не только Всесоздателю, но и его вестникам. Другие странники, судя по всему, не видели разницы, где чествовать Бога.

К тому же здесь было куда прохладнее, чем снаружи.

Тайен потянулся снять надоевший тюрбан, но замер в нерешительности. Краем глаза он уловил те же неуверенные движения и у Караса, и у Эль. Разрешено ли здесь находиться без головных уборов или, наоборот, только в них и нужно молиться? Всесоздатель в религиях мог быть одним и тем же, но обряды у вессалийцев и южан отличались достаточно сильно.

– Вы же ходили до этого в храмы Всесоздателя в Гирантисе, правда? – слегка нервничая, спросила Эль.

– Я эманец, – ответил Карас. – В Эмане не поклоняются ни Всесоздателю, ни вестникам, ни демонам.

– А я вообще никогда не был религиозен, – шепотом добавил Тайен.

Женщина тихонько застонала. Маг понимал ее чувства. Сходили на разведку…

– Никогда прежьде не бывать в наших храм? – раздался за спиной ломаный вессалийский.

Спутники обернулись. К ним подошел высокий бородатый южанин. Его черный кафтан опускался до самых пят, а волосы были убраны под объемный тюрбан такого же цвета. Тайен невольно сравнил головные уборы и решил, что тюрбан незнакомца раза в три больше, чем у любого из посетителей храма. Это значило, что перед ними кто-то очень важный – в Гирантисе любили померяться размерами тюрбанов.

– Я жьрец Всесоздатель, – шепеляво представился человек. Слова он подбирал медленно и так морщился при этом, будто разговор на чужом языке причинял ему невыносимые страдания. – Счастье приветствовать тебя…

– Не утруждайте себя, – поспешил сказать Тайен. – Мы понимаем по-местному.

– О! – радостно воскликнул жрец на родном наречии. – Это чудесно! Простите меня за любопытство, но я увидел, что вы входите, не осенив себя солнечным знамением, и сразу узнал в вас путников из Вессалии. Вы ведь пришли поклониться Всесоздателю?

– Конечно, – быстро ответил Тайен, заметив, что южанин тактично не стал спрашивать о том, готовы ли они поклониться еще и вестникам. – Но, если вы позволите, нас волнует такой деликатный вопрос касательно веры…

Казалось, жрец обрадовался еще сильнее. Наверное, ему нравилось играть роль миссионера. Или же он решил, что с новообращенных можно будет выбить больше пожертвований.

– О, я готов ответить на любые ваши вопросы о Всесоздателе и поклонению ему в Гирантисе! Что бы вы хотели узнать?

– Не я, – Тайен махнул рукой в сторону Эль и Караса. – Мои друзья из других земель. Они не понимают, каково это – молиться Варону, Иешну и другим вестникам наравне со Всесоздателем. Мы долго спорили о том, достойны ли они поклонения, и вдруг я увидел, как солнце освещает ваш храм. Невероятное зрелище! – он округлил глаза, изо всех сил стараясь выглядеть хоть сколько-нибудь набожным. – И тут я понял: это знак! Мы должны прийти сюда и попросить сведущего человека, чтобы он рассказал о том, как в Гирантисе верят в Великого благодетеля.

– Да, знак, не подлежит сомнению, что это был знак! – закивал жрец. – О, я вижу, что среди вас есть эманец. Рад видеть, что кто-то из вашего народа готов отринуть тьму ереси и принять в свою душу свет истинной веры!

Как скрипят зубы Караса, было слышно даже в нескольких шагах от него. Тайен повернулся и многозначительно приподнял бровь, вынуждая целителя подыграть.

– Д-да, – процедил тот. – Я готов. Но у меня… очень много вопросов.

– Это чудесно! – поддакнул жрец. – Удивительное совпадение: в нашем храме есть юный послушник по имени Юки. Он приехал из Эмана, увидел Золотой храм, и его сердце навсегда осталось здесь. Не хотите ли вы побеседовать о вере с соплеменником? Я уверен, что он лучше меня поможет свету пробиться к вашей душе!

Карас уничтожающе глянул на Тайена и уныло произнес:

– Хочу.

Эль, которая все это время держалась позади, отодвинула мужчин и обольстительно улыбнулась жрецу.

– А моей темной душе вы поможете принять в себя… свет? Я бы предпочла, чтобы это сделали именно вы!

Маг закашлялся. Южанин, то ли не понявший намек, то ли, наоборот, понявший его очень хорошо, смутился и потер курчавую бороду. Затем, видимо, он принял решение и простер к Эль руки.

– Конечно! Кто я такой, чтобы отказывать в просвещении юной и невинной душе? А вы…