Полжизни за мужа

Когда мы выехали из леса, мужчина пришпорил коня.

Лес защищал. Он прикрывал, прятал. Деревья, казалось, помогали. Ничего что голые. Они были нашими союзниками. В лесу нас найти было сложнее. Впереди были распаханные поля с небольшими перелесками. Значит, впереди городок или деревня. Открытые места мы старались проскочить как можно быстрее. Чувствовали себя двумя сусликами, старающимися не попасться на глаза ястребу.

С окраины последнего лесного островка уже были видны городские ворота.

– Мы пойдем туда? – я рассматривала раскрытые створки, стражу, расположившуюся по обеим сторонам ворот, какого-то мужичка, сидящего за низеньким столиком, возле которого остановилась уже вторая груженая чем-то телега. Видимо, сборщик налогов на торговлю.

– Я пойду. Ты останешься здесь.

Я огляделась. Где это здесь? В лесу? Одна?

– Не бойся. Говорил же, спрячу. А вот и твое укрытие, – Нирс указал на толстенный ствол лежащего дерева чуть позади нас. – Я приметил его, еще когда мы только подходили.

Я с удивлением смотрела, как мужчина срезал нижние ветви кустов с одной стороны ствола, разрезавшего своим падением подлесок. В получившийся просвет Нирс постелил свою меховую подстилку.

– Ложись.

Я забралась на теплый островок.

– Накройся пледом с головой. Когда я закончу, приподнимешь край, чтоб было чем дышать. Лежи тихо и не вздумай вылезти. Здесь тебя не увидят с дороги.

– А как же звери?

– Они тоже не тронут. Я позабочусь.

И я поверила. Он действительно позаботится. Я уже видела его в деле и поняла, что он хорошо знает, как обеспечить себе безопасность. Потому я улеглась на лежак и укуталась в плед, оставив только лицо.

– Вот, возьми, – он сунул под плед какой-то маленький белый камушек.

– Что это?

– С его помощью я узнаю, не угрожает ли тебе что-то или кто-то.

Он забросал меня ветками, травой, опавшими листьями. Потом он обошел меня со стороны ног и какое-то время шуршал там листвой. Что он там делал, я не знала. Затем он сел на коня и ускакал.

Я осталась одна. Сколько его не было? Я не знала. Мне казалось – бесконечно долго. Я устала лежать на одном боку, но боялась пошевелиться. Казалось, что тогда мое укрытие из веток и листьев сползет, и тогда кто-нибудь точно увидит меня. С моим невезением меня просто не могут не заметить.

Время текло медленно как смола, застревающая в шероховатостях коры на сосновом стволе. Время цеплялось за мысли, воспоминания, замирало и скапливалось тяжелыми каплями. Одиночество мучило страхами и неизвестностью. И только белый камушек, который я непрестанно сжимала в пальцах давал надежду и напоминал, что на самом деле я не одна. Что Нирс скоро придет, что он не бросит и через камушек как-то присматривает за мной. Мне было очень интересно, делает ли он это собственными магическими силами, или камушек – просто артефакт, заряженный на слежение. Кто вообще такой Нирс? Откуда? Я могла только предположить, что он издалека. По отношению к жителям Равнины он высказывается пренебрежительно. Значит не с Великой Равнины. Может с побережья? Или прибыл из-за Большого Моря? А кто он? К какому народу относится? К магам? На эльфа он похож только волосами. На крупных оборотней – только телосложением и умением прекрасно выживать в лесу. На магов – только наличием светящейся баночки-ночника и этого камушка. Судя по камзолу и штанам, которые он выдал мне, он не из богатого рода. Скорей из среднего сословия. А вот конь у него отменный. Не племенной, с не слишком изящными линиями, но крупный и выносливый. Вон сколько тащил нас двоих по лесу и не слишком измотался. Я не очень хорошо разбиралась в статях лошадей, но это не захудалая кляча. Это конь охотника. Такие стоят не очень дешево.

Он – загадка. Я ничего о нем не знала в то время, как он был вполне осведомлен о подробностях моей жизни. Знал, что мы с сестрой поменялись, знал, что я обманула брата. И несмотря на то, что он даже видел меня голой, я ему доверяла.

О том, что Нирс вернулся я поняла по звуку. Где-то совсем рядом протопал копытами по лесному грунту конь и остановился, всхрапнув. Я слышала, как спрыгнул с седла всадник, а следом мое убежище принялись раскапывать.

– Вот, держи. Здесь одежда для тебя.

Я получила в руки увесистый сверток, завернутый в серую бумагу и обмотанный ленточкой. Нирс деловито обустраивал место для обеда, сидя на корточках возле расстеленного на земле пледа, и рассказывал, что, когда мы переоденемся и пообедаем, двинемся обратно в лес, что наша задача на сегодня – обойти этот городок и выбраться к дороге, ведущей в Каурию – главный город клана моего покойного мужа. Там мы будем караулить моего брата, направляющегося на основное празднество по случаю этой злосчастной свадьбы.

– Спасибо, – сказала я, глядя на красивый бантик, украшающий покупку Нирса. – Я вчера не поблагодарила тебя. И сегодня тоже.

Мужчина осекся на полуслове и встал.

Я покусала губу, подыскивая слова, которые бы выразили, как сильно я ему благодарна, и вскинула взгляд на Нирса. Он стоял несколько растерянный. Возможно, его не часто благодарят.

В голову лезли одни банальности и нелепости: «Спасибо, дорогой, что вытащил меня из того кошмара!» или «Спасибо, что купил мне платье, но я бы предпочла остаться в штанах и в камзоле, потому что их носил ты, и они пахнут тобой».

Не зная, что именно сказать, я опустила сверток на землю и обняла Нирса. Я обернулась вокруг его талии, сцепив руки в замок за его спиной. Я приникла щекой к его груди. Слова не выразят ничего по-настоящему, а так я по крайней мере запомню его прикосновения, запомню, каким он ощущается под моими руками. Если он откажется от меня через несколько дней, я не хочу жалеть потом всю жизнь, что не решилась обнять его еще раз. Мне терять нечего.

Я закрыла глаза, ощущая, как участилось его дыхание, а широкая грудь вздымается под моей щекой. Прости, что смущаю тебя. Я недолго. Только чуть-чуть и отпущу. Перестану вторгаться в твое пространство. Это просто «спасибо».

Я уже мысленно отсчитывала мгновения, собираясь с силами, чтоб разжать руки на счет «три», когда он обнял меня в ответ. Плотным кольцом обернулись вокруг моих плеч огромные руки, и я потонула в них абсолютно счастливая.

Платье оказалось крестьянским. Простым, но симпатичным. Оно было мягкое теплое из серо-голубой шерсти. По бокам под рукавами была сделана шнуровка и наряд легко подгонялся по фигуре. Особенно меня порадовали серые шерстяные чулки и простые ботинки из мягкой рыжей кожи. Последние, однако, оказались немного великоваты, но ремешки на щиколотках решили эту проблему. Отороченный мехом плащ с капюшоном тоже очень понравился мне.

Помимо одежды Нирс еще купил запеченого мяса, пару луковок, несколько яблок, четыре вареных яйца, хлеба и вина.

Я сидела на пледе, уничтожая свою часть провианта, наслаждаясь тем, как тепло ногам в новой обуви, и поглядывая краем глаза на Нирса. Он переоделся в свою старую одежду, спрятав богатый костюм Мартиана в сумку, и совершенно изменился. Он больше не выглядел благородным господином.

То, что на мне висело мешком и сваливалось с пояса, на Нирсе сидело как влитое. Простые чуть потертые кожаные штаны и незатейливого кроя камзол шли мужчине гораздо больше.

Он обедал молча. О чем-то напряженно думал. Между бровей залегла складка. С момента нашего объятья он не сказал ни слова. Просто отпустил меня и снова подал в руки кулек с одеждой.

Жалел ли он о том, что ответил на объятье или нет, я не могла понять. Но мне хотелось какого-то подтверждения того, что я ему не безразлична. Разум твердил, что это всего лишь объятие. Жест почти дружеский или братский. А душа пела. Надеялась. Смаковала воспоминания, окуналась в них снова и снова. Как было трепетно, как волнительно прижиматься к нему. Отдать частичку тепла и получить то же самое в ответ.

И сейчас я тоже наслаждалась. Пока он глядел себе под ноги, думая о чем-то, несомненно, важном и затруднительном для него, я рассматривала его не скрываясь. Я любовалась тем, как осеннее солнце застывает серебряными бликами в светлых волосах, как вспыхивают янтарным огнем его глаза, когда он поворачивает лицо на свет. Короткий светлый тоненький штрих шрама неровно чиркнул по его щеке под левым глазом. Отросшая немного щетина чуть смягчила линию волевого подбородка, подчеркнув изгиб крупных по-мужски красивых губ. Нос с едва различимой горбинкой. Широкие чуть в разлет брови. Глубокий взгляд и тоненькие едва заметные стрелочки морщинок в уголках глаза. Как-будто он привык прятать серьезные мысли за показной улыбкой. На мгновение мне показалось, что он, наверное, такой же одинокий человек, как и я. Только он привык прикрывать свою тоску веселостью. Так легче жить.