Страница 85 из 125
— Господи, Данка, не могу представить, что это происходит со мной, — заламывала руки Оксана, вышагивая по комнате в новых сапогах. — На улице зима, в стране кризис, а я без работы.
Туда-сюда. Цок-цок-цок.
— Я даже и представить не могла, что он опустится до такого. Взять меня и уволить.
Она не плакала. Ситуация была слишком серьёзной для слёз. Она вздыхала поверхностно и коротко, словно ей тяжело дышать. И эти её скорбные вздохи разрывали Данке душу сильнее слёз.
Цок-цок-цок.
— Да, сядь ты уже. Соседи с ума сходят от твоего цокота. И у меня в глазах рябит, — ответила Данка зло, но злилась она не на Ксюху. — И ты, правда, дура. Потому что он не имел права тебя уволить. Зачем ты заявление написала?
— Потому что, если бы не ушла по-хорошему, он уволил бы меня по-плохому. Выплатил копеечный оклад без премии. И никакого годового бонуса, ничего.
— В жизни бы не подумала, что он коммерческий директор, — фыркнула Данка презрительно. — Такая размазня. И такая, оказалось, сука.
— Кто? Рома? — плюхнулась, наконец, на диван девушка. — Да он два года этой должности добивался. Удивляюсь, что его и правда, взяли.
— Угораздило же тебя с начальником замутить.
— Ну, так, — развела она руками. — Особо выбирать и не приходилось.
— Да, ладно, — отмахнулась от неё Данка. — Тебе и не приходилось? Предоставила бы справку о беременности и заткнулся бы.
— Да, объясняю же тебе, зарплата у нас чёрно-белая. И белая крошечная. За такие копейки работать смысл? А всё остальное на усмотрение коммерческого директора.
Она вытянула ноги и посмотрела на сапоги.
— Новую работу буду искать. Тут без вариантов. На крайний случай шубу продам, — усмехнулась она горько. — Сапоги вот эти тоже, если не разношу, продам.
— На кой хрен только маленькие выбрала?
— Так в этих нога красивее смотрелась. А на размер больше лыжи-лыжами.
Данка только сокрушённо покачала головой.
— Ладно, Ксю, не отчаивайся, — она боялась её пожалеть, боялась обнять. Пока Данка злилась на этого белёсого недомерка, Оксанка ещё держалась. Но Данка знала, стоит её только прижать к себе…
И всё же она не расплакалась. Ещё раз двадцать коротко вздохнула, но выдержала.
— Можешь всё же признаешься Кайрату? — предложила Данка, гладя её по костлявой спине. — Уверена, он вас не бросит.
— Нет, Дана, нет, — ещё один короткий вздох, и она отстранилась. — Я же понимаю, он не любит меня. Хотя иногда… — она грустно улыбнулась. — Бывают такие моменты, когда он наклоняет голову и сморит. Так чуть-чуть исподлобья и слегка улыбаясь. Тогда мне кажется: он же мой! Совсем такой, как был в четырнадцать. Господи, мне было десять лет, и я уже его любила. Я любила его всегда. Мне кажется, я умру и буду его любить.
И она всё же расплакалась. Не громко, не стеная, не навзрыд. Одинокая горькая слеза потекла по щеке из-под ресниц, но она и её смахнула.
— Не буду я ему портить жизнь, Дан. Я может и дура, но пытаться привязывать мужика ребёнком это низко. Кому и когда это удавалось? И залетела я подло.
— Так и знала, что-то с этим нечисто, — стукнула Данка кулаком по коленке. — Неужели презерватив проколола или сперму собирала?
— Ничего я такого не делала, — подскочила Оксанка, но скривилась от боли, села на место и стала расстёгивать сапоги. — Несчастный случай. Презерватив порвался. А я сказала, что выпью таблетку, а сама не выпила. И подмываться не пошла. Ещё и наоборот, целый час задрав ноги к потолку лежала со злости, что он сразу ушёл.
Она блаженно вытянула освобождённые от колодок ноги и пошевелила пальцами.
— Ну, сейчас не скажешь, а дальше то что, Оксан? Когда заметно будет? Когда станешь похожа на дирижабль? А потом, когда ребёнок родится? Это же на всю жизнь.
— Правда? Да, неужели? — прижала руку в груди в деланом испуге Оксанка. — Я даже и не представляла, что дети они навсегда.
— Паясничай, паясничай, — встала Данка, чтобы налить себе воды и потопала в Оксанкину кухню.
— А дальше он женится и забудет про меня, — сказала Оксанка, следуя за ней по пятам.
— Если бы хотел забыть, уже бы забыл. А он предупредил, что больше не придёт и всё равно вернулся. И это Кай, который никогда не меняет своих решений. — Данка сделала два глотка и села с полупустым стаканом за стол. — Но с ним в последнее время творится что-то неладное.
— Я тоже заметила. Ещё тогда, первого января, — села напротив Оксанка.
— И за эти десять дней лучше, видимо, не стало.
Данку не на шутку тревожило состояние Кая.