Страница 82 из 125
— Привет!
— Привет, — настороженный Оксанкин голос на том конце трубки.
— С наступившим!
— И тебя, — она зевнула.
— Бурная ночь?
— Нет, просто новогодняя. И я в отличие от тебя встречала.
— Я тоже.
Её смех и знакомое поскрипывание кровати. Что-то шевельнулось, но как ни странно под ложечкой, а не в паху — он представил её растрёпанную, с помятой со сна щекой и нежным румянцем. Он так редко оставался до утра, только чтобы не видеть её такой: беззащитной, манящей, трепетной как цветок мака на ветру. Розовый, опийный, редкий, запрещённый цветок.
— Посмотрел обращение президента и глотнул шампанского с горла?
— Почти угадала. Обращение не смотрел. Сколько тебе времени надо, чтобы собраться?
— Куда? — и снова скрип кровати, она села.
— Не знаю, пойдём в кино сходим, мороженого поедим, покормим белого медведя в зоосаде.
— А как же твой имидж? Твоя женитьба? Невесту себе уже выбрал?
— Скорее она меня, — усмехнулся он. — И к чёрту имидж. Мы же друзья?
— Видимо, да.
— Тогда собирайся. Я заеду часа через полтора.
Он позвонил из машины. Нет, ему не трудно было подняться до квартиры, не трудно по-джентельменски подать ей пальто, но он не был джентльменом, да и в наличии пальто не был уверен. Зато был уверен, что не сможет выйти из той квартиры, пока не задерёт ей платье, прижав её прямо в коридоре к вешалке с одеждой. И вот сейчас заломило в паху.
Он вышел из машины, вдохнул полной грудью морозный воздух. Зачем он каждый раз возвращался сюда? В этот район на окраине города. В старенькую квартиру. В кровать, где он первый раз оказался в Оксанкины шестнадцать лет.
Её неумелые ласки, и робость, и искренность. Она никогда не стремилась казаться лучше, чем есть. И он никогда с ней не притворялся. Не дарил подарки, не звонил, не приезжал, если не чувствовал в этом потребности. Иногда был груб, иногда нежен, иногда безразличен. И никогда не понимал за что она его любит. Может за этим и приезжал: понять?
— Привет! — он открыл ей дверь. И он был прав на счёт пальто, на ней длинный пуховик.
— Сразу предупреждаю, — она поправляла свои одёжки, ёрзая на сиденье. — В зоосад не пойдём. Приличные сапоги у меня только демисезонные, и они холодные и скользкие.
— Поедем купим тебе сапоги, — предложил Кайрат пристёгиваясь.
— Что-то ты странный какой-то сегодня, — посмотрела она исподлобья. — У тебя всё хорошо?
— Теперь да.
Он взялся рукой за руль, и она увидела его разбитые костяшки.
— Кого бил? Принесли несвежие профитроли или плохо погладили шнурки?
— Почти угадала. Вода в ванне оказалась на полградуса холоднее чем нужно. А ты как встретила праздник?
— В шикарной компании, с интереснейшими людьми и изысканной кухней, — голосом светской львицы заявила Оксанка.
— Опять с Данкой обжирались всю ночь перед телевизором?
— Что значит опять? Это обидно слышать. В прошлом году я была на Новый год во Вьетнаме.
— Да, да, да, прости! — он приложил руку к груди, мельком оценив её гордо поднятый подбородок. — Как я мог забыть этот облезший на несколько слоёв нос и покрывшиеся веснушками плечи.
— Вот! А ещё я порезала ногу ракушкой и месяц чесалась после того, как меня искусали какие-то песчаные блошки.
— Точно! А ещё у тебя по всему телу были синяки якобы от доски для сёрфинга.
— Жестокий, — она отвернулась. — Не напоминай мне про мой позор. Несчастный инструктор за два часа так и не смог ни разу меня даже поставить на эту доску, не то что заставить проплыть.
— Я всегда знал, что ты способная и легко обучаемая.
— А куда мы едем? — оглянулась она по сторонам.
— В Артус-Сити.
— А как же «Снежная Королева»?
— Не напоминай, — сморщился он, повторяя её интонацию. — Я и так чувствую себя её заложником. Я там живу, я там работаю, покупаю носки, ем, хожу в кино.
— Не ври, носки тебе покупает секретарша.
— Пффф, — прыснул он со смеха. — Думаешь она ходит куда-то дальше наших магазинов? Мы все у неё в плену.
— Нет, все в плену, а ты в её нежных холодных объятиях, — с оттенком лёгкой грусти сказала она. И он точно знал, что она имела в виду не компанию и не здание.
— Сначала поедим или сразу в кино? — он взял её под руку, и её тёплая рука немилосердно вцепилась в его рукав — сапоги действительно скользили, и Кайрат прекрасно помнил каково это.