Страница 12 из 17
— Вы всё ещё находите эту ситуацию смешной, — спокойно резюмировал Профессор, протирая стёкла своих розовых очков. — Никто не придёт вам на помощь, вы здесь чужак, офицер Гордон. Вы в комнате пыток, а ваше тело и разум целиком и полностью в моей власти. С одинаковым удовольствием я могу разобрать как ваши внутренности, так и мозг, а после собрать, во что мне будет угодно. Пара-тройка сеансов и вы превратитесь в овощ, полоумное растение, пускающее слюни, не понимающее ничего настолько, что сами же и отдадите мне этот проклятый ключ. Что, уже не так весело, офицер Гордон? Не передумали?
— Сейчас мне плевать, а потом будет и вовсе, — Джим закрыл глаза и сглотнул горечь в пересохшем горле.
Почему злодеи никогда не предлагают выпить? Пусть бы это оказался яд, теперь уже всё одно.
Он почувствовал укол в шею, а за тем в рот втолкнули резиновый кляп. Послышался треск электричества, и жуткая штуковина над головой зарокотала. Гул нарастал. Перед глазами непроизвольно вспыхивали вспышки света. Звуки смешивались с изображением в какой-то наркотический калейдоскоп. Снова вспышка. Ещё одна и Джим стал проваливаться в бездну.
/Событие зрит и безумный/
Джим не знал, сколько прошло времени в этой мешанине красок и звуков, когда он наконец-то вынырнул.
Тяжёлое обмундирование висело неподъёмным грузом и эта жара. Душная, влажная, к ней невозможно привыкнуть. Лицо было мокрым от пота и грязным от налипшей пыли. В здании бывшей администрации засела банда Муатабара. Их получилось взять в кольцо, но с наскока прорваться в здание отряду Джима так и не удалось. После часовой осады капитан приказал штурмовать здание. Они лишились двоих бойцов, но здание было зачищено. Как будто место залитое кровью могло называться чистым. Это был его первый штурм, его боевое крещение.
Всё было кончено. Поступил приказ возвращаться, когда за спиной что-то щёлкнуло.
Хорошо, что Джим не снимал с предохранителя автомат. Короткая очередь ударила точно по цели, и на обломки упало маленькое тело.
В наушнике шипела рация передатчика, а Джим сидел на коленях перед телом маленькой девочки. Кто знает, кем она была. Пленницей или дочерью одного из них. Джим никогда не убивал детей.
Ошибка.
Ошибка.
/Самая большая опасность подсознания заключается в том, что без должной подготовки сновидец зачастую не может управлять собственным сном, влиять на его события или персонажей, и даже на собственные эмоции, потому что теряет способность воспринимать происходящие события, как выдумку или фантазию, воспринимая её, как реальность, какой бы невероятной она ни оказалась. То же самое происходит наяву с шизофрениками/
Джим вынырнул из этого кошмара только для того, чтобы перевести дух и подтвердить профессору свою позицию. Он думал, что второй раз будет легче, ведь теперь он знал, каким образом работает эта штука. Страхи и сожаления, поднятые из самых тёмных уголков памяти. Это даже не имело смысла, ведь он никогда не участвовал в боевых действиях, он никогда не убивал детей. Теперь он не поддастся на уловку, не погрузится в водоворот кошмара.
Ошибка.
Он ехал на машине, на пассажирском кресле рядом с ним сидел отец. Такой, каким он его помнил.
— Ты слишком гонишь, Джим, сбавь скорость, — посоветовал Гордон-старший.
— Да ладно, пап, тут прямая трасса и ни души.
— Мы всё ещё в черте города, а ты превысил скорость почти вдвое допустимой на этом отрезке.
— Пап, вот когда получу права, тогда и начну ездить по правилам.
— Вот именно. Ты даже парковаться ещё не умеешь, как следует. За царапину на том джипе я платил из своего кармана, следующую я оплачу твоими.
— Папа, я давно не ребёнок, чтобы пугать меня лишением карманных денег.
— Взрослым ты станешь только после того, как научишься быть ответственным… Джим!
Он сам не понял, откуда выскочил этот грузовик. Джим вжал педаль тормоза, но машина продолжала по инерции лететь и со всей силы впечаталась в кузов. Как хорошо, что они были пристёгнуты, подумал тогда Джим. Грузовик впереди тряхнуло, запоры не выдержали и задний борт откинулся. И прежде чем грузовик успел отъехать достаточно далеко или затормозить, из распахнутого кузова выехала одна из шеренги железных труб. Она была плохо закреплена или же удар сыграл свою роковую роль?
Труба летела на них. Джим продолжал вжимать педаль тормоза, мёртвой хваткой вцепившись руль. Труба с лёгкостью стрелы пробила лобовое стекло. В лицо Джиму брызнули осколки, он успел прикрыться руками, но не успел оттолкнуть из-под удара отца. Труба, как в масло вошла ему в голову, медленно и неумолимо, сминая мышцы и дробя кости, чтобы вылететь с другой стороны. На самом деле это всегда очень быстро, но сейчас будто невидимый злодей замедлил плёнку реальности, чтобы Джим лучше мог разглядеть всё в мельчайших подробностях.
Труба пробила голову его отца и на четверть торчала из затылка. Джим не мог ни пошевелиться, ни отвести взгляд. Где-то на периферии что-то происходило. Грузовик затормозил, из кабины выскочил водитель, кинулся к ним, но так и остался стоять на половине пути.
По щекам текли слёзы, но Джим по-прежнему не мог шевельнуть и пальцем. И только когда в боковое стекло с опаской постучали, Джим завыл от бессилия.
Ошибка.
Он не смог отрешиться от иллюзии.
/Не забывай, у любого безумия есть своя система/
Он снова был в кресле и выл через кляп, будто всё ещё находился в той машине рядом с мёртвым отцом. На него внимательно смотрели профессор и вернувшаяся мисс Пибоди. В глаза светили медицинским фонариком. Что они пытались там увидеть?
— Сеанс был достаточно долгим, — профессор сверился с карманными часами. — Мисс Пибоди, выньте кляп.
Джим облизал пересохшие губы.
— Мистер Гордон? Как вы себя чувствуете?
— Хорошо, спасибо, — хрипло ответил Джим, во рту кажется, стало ещё суше.
— Знаете, мистер Гордон, я всё-таки решил поработать не только с вашим разумом. Знаете ли, во многом болезни ума оказываются связаны с болезнями тела. Избыток или недостаток в крови секрета одной единственной железы — и собственный мозг превращается в злейшего врага. Мисс Пибоди, помогите перенести нашего пациента на стол.
— Нет! — крикнул Джим, но рот снова заткнули.
— Полно, мистер Гордон. Мы наслушались вас достаточно. Теперь вы нас выслушаете до самого конца.
Он не мог поверить, что до этого всё-таки дойдёт. Его перенесли с кресла на операционный стол. Его не связали. Джим попробовал вырваться, но тело не слушалось, хотя он продолжал его чувствовать. Это пугало больше всего, ведь когда они начнут, он будет поскуливать так же, как до этого Освальд.
Его не раздевали, только расстегнули на животе пиджак и рубашку. Профессор зелёным маркером пометил место разреза и взялся за скальпель. Джим закрыл глаза и почувствовал боль от первого надреза. Как это вообще можно вытерпеть?
— Мисс Пибоди, зажим. Хорошо. Ещё один. А теперь подайте расширитель. Прекрасно. Просто прекрасно. У вас прекрасные органы, мистер Гордон. Вам есть чем гордиться, такое здоровое сердце на чёрном рынке стоит бешеных денег, но его мы на этот раз оставим, — рассуждал Профессор, пока его рука в латексной перчатке шарила внутри разреза на животе. — Нужно что-то другое… Что-то не существенное. Вам ведь ещё нужно пережить два сеанса, а это важно.
По вискам Джима текли слёзы. Он был готов отдать этому ублюдку в белом халате все ключи мира, если бы только мог говорить, если бы мог шевельнуть хотя бы рукой и протянуть этот проклятый ключ.
В ведро у стола что-то влажно упало.
— Зажим, мисс Пибоди, — снова скомандовал профессор. — Одной почки вполне достаточно. Ещё зажим. Мы же не хотим, чтобы мистер Гордон залил тут всё кровью. Желчный пузырь тоже будет лишним. Ещё зажим.
«Блядь, блядь, блядь, блядь, блядь, блядь…»
— Думаю, часть печени тоже можно удалить. Со временем она восстанавливается, а наш дорогой мистер Гордон получит неплохой урок. С одним лёгким люди тоже живут…