Страница 27 из 29
— Что с тобой? — прозвучало в комнате. Эти же слова я слышала от Ханджи, но сейчас они носили совершенно иной подтекст. — Ты не такая, как все они. Цепляешься за людей, несмотря на то, что они могу предать тебя. Например, Браун отравила тебя, а ты до последнего была с ней. Нечто большее, чем просто подруги. Ты-нечто большее, чем просто солдат. Большее для меня, — капрал встал и подошёл ко мне. Смотря сверху вниз, что не так часто в нашей ситуации, она стал медленно водить по моему лицу большим пальцем, выводя замысловатые узоры, мои черты лица, осторожно прикасаясь к губам и щекам.
— Окутана тайной, постоянно манишь, словно мираж, — обычно немногословный и строгий капитан говорил спокойно и мягко, завлекая каждым своим словом, словно в ловушку
— Я иногда боюсь, что ты также неожиданно исчезнешь, как и появилась, — сладкие речи должны были расслабить, но я лишь напрягалась, особенно после его медленного движения к шее. Горячее дыхание обожгло кожу, пальцы медленно поглаживали шею, постепенно переходя на плечи. Выставленные руки вперед не останавливали Леви, потому что он все чаще начал повторять свои движения. Его дыхание стало прерывистым. Леви уже перебрался на кровать и, стоя на коленях прижимал меня к стене. Его рука осторожна легла на талию и притянула меня, попутно нашаривая пуговицы на рубашке. Его губы впились в кожу шеи, оставляли небольшие красные следы, а иногда и укусы. Мои первые попытки вырваться не были успешны, я оказалась сильно прижата его телом к стене, что лишало меня возможности выбраться. Тем временем, Леви уже освобождал меня от рубашки, под которой был топ с эмблемой Разведки, который он решил не снимать. Лишь ухмыльнулся, довольный тем, что я ношу и, как он думает, горжусь «крыльями свободы». Наивный.
— Х-хватит, остановись, — чуть ли не плача сказала я. Лишь чуть позже мне начало казаться, что его прикосновения мне не противны. Чувствовать тепло чужих рук, чужое дыхание, тело-было для меня чем-то не передаваемым. Я больше чувствовала удовольствие моральное, нежели физическое. Было приятно находиться с капитаном, было приятно осознавать, что ты нужен кому-то, что с тобой хотят быть. Но в голове все ещё крутилась одна мысль: правильно ли всё это? Меня не оставляло чувство, что все, что я чувствую и делаю-порочно и пошло.
— Может ты прекратишь это представление, — раздался раздражённый голос Леви, который только оторвался от моей красной шеи. Я захотела отвернуться, зажмуриться, не видеть этого. Но он взял меня за подбородок и сказал:
— Не смей отворачиваться, — Леви спустился к топу, который немного приподнял, заранее заведя мои руки сверху и придавив мои ноги своими. Начал водить своими пальцами по груди, повторяя движения снова, массируя и сжимая. Все это время я смотрела на него, как он и говорил, не отрывая взгляд, даже когда выгибалась, словно кошка, навстречу его движениям. Ему это ужасно льстило, поэтому, когда он наконец приподнялся и рассмотрел все мое тело, недавно выгибающиеся под его умелыми руками, и услышал мое прерывистое дыхание, то довольно ответил:
— Хорошая девочка, — его руки аккуратно переместились на серый топ, который он опустил на прежнее место. Медленные движения завораживали, дыхание давно сбилось.
— Это неправильно, убери руки, — я вылезла из-под него. Попыталась вылезти.
— А что тогда правильно? Скажи, тебе понравилось? Кажется, да. В этом мире действует закон: «либо ты, либо тебя», и ты это прекрасно знаешь, — он чуть ниже опустился и принялся расстегивать пуговицы брюк. Я попыталась захватить простынь и закрыться, но я не могла дотянуться. Брюки уже были на полу. Леви было начал стягивать резинку трусов, как резко остановился, и посмотрел на мое раскрасневшееся лицо, полное страха.
— Не будем торопить события, — капитан приподнялся и накинул на меня покрывало. Сам Леви не знал куда себя деть. Здесь не было его излюбленного кресла, на котором он мог бы отдохнуть от суеты; здесь вообще кресла не было, поэтому я представляю его недовольство, когда он узнал, что ему нужно спать в кровати. Меня это, кстати говоря, тоже не очень-то и радовало.
— И что это было? — подала я голос, пока он стоял ко мне спиной.
— Наглядный пример того, к чему может привести чтение чужих переписок и проникновение в чужие комнаты, — Леви подобрал мои брюки, встряхнул и, сложив, положил на полку шкафа. Молча понаблюдав за его движениями, я медленно встала и, закрывшись одеялом, прошла к двери.
— Куда собралась? — спросил Леви не поворачиваясь.
— Подальше от тебя.
— В таком-то виде? Ну, вперёд, — он закрыл дверь шкафа, заперев его. Присел на кровать и стал внимательно наблюдать. Я бы не пошла к двери, зная, что она закрыта. Но сейчас я была полностью уверена в этом. Сквозь щель я заметила металлический блок, который можно было открыть только ключом. Сейчас я даже не стала пытаться дернуть ручку. Просто устало облокотилась на дверь. Неужели я сдалась? Сейчас Леви похлопал по месту кровати рядом с ним. Мои волосы упали на лицо, закрывая его, я отрицательно помотала головой.
— Мне что, тащить тебя? — меня пробрала дрожь. А он ведь может. Я встала, подошла и села рядом.
— Ложись спать, завтра рано вставать. Наверное, завтра мы отправимся в штаб.
— Завтра? Почему так скоро? Почему я не знала ничего, что вы здесь делали? Я была обузой?
— Слишком много вопросов. Нет, ты не была обузой и мы, пока, ничего не сделали. Мы лишь наблюдали. И вообще, почему тебя интересуют такие вопросы?
— Эх, — я, как огромный валик, плюхнулась на кровать. — Я всегда хотела добиться всего сама, понимаешь? Не быть ни от кого зависимой, чтобы меня не жалели, чтобы показать на что я способна, что я сильная, а сейчас такое ощущение, что я иждивенец, сижу на твоей шее и приношу проблемы. Не люблю я так, не стоит тебе связываться со мной, и ещё, чего тебе не стоит делать, так это опекать меня или приставать ко мне, — первую часть капитан внимательно слушал, но когда речь зашла о нем, в лице он резко изменился, нахмурился, а потом, нагнувшись, шепотом сказал:
— Опекать мне тебя или нет, не тебе решать. Не совершеннолетняя ты ещё. Не доросла, чтобы мне указывать, — Леви взял меня за плечо и отодвинул на другую половину кровати, к стене, развернув меня к ней спиной. А потом он лёг сам. Наши лица были в десяти сантиметрах друг от друга. Тёплая белая рука, словно покойника, приблизилась к моему холодному лицу и легла на щеку. Пальцами он начал водить по бровям, потом они перешли на скулы, щеки и губы. Они вырисовывали мой портрет. Остановленные на моих бледных губах тёплые руки перешли на подбородок и аккуратно взяли его. Как и всегда, Леви владел ситуацией, поэтому не мешкая приблизился, сохраняя какую-то таинственность. Сейчас я видела все, мельчайшие подробности. Маленькие шрамы на лице, подбитая скула, по которой били не один раз, чёрные тонкие волосы, которые выглядели испорчено и неухоженно, несмотря на то, каким Леви чистюлей был. На первый взгляд прямой нос был неоднократно вправлен после драки ещё в юношеские годы Аккермана. Пока я рассматривала его лицо, он не теряя минут коснулся своими губами моих губ, уже не давая мне шанса на освобождение. Поцелуй был глубоким. Видя мое безучастие, капрал прикусил мою губу, заставив ответить. Во время этого, Леви вновь забрался под рубашку, повторяя все то, что он недавно делал со мной. Отстранившись, я сказала:
— Не нужно этого делать.
— Хорошо, — он подхватил покрывало и укрыл нас им. Все остальное время мы разговаривали о нашем будущем, о том как хорошо было бы жить в свободе. Приводили доводы о титанах, о земле, которую прячут от нас стены.
***
Прибытие в штаб Разведотряда
Уже ближе к вечеру мы прибыли в штаб. Дорогу облегчал попутный ветер, по словам Майка, если бы не он, то мы прибыли бы намного позже. На улице было хмуро. Серое небо и моросящий дождь. Чем ближе был Замок, тем больше мое волнение нарастало. Майк был в курсе происходящего, поэтому перед отъездом пришёл навестить меня, а Нанаба и вовсе, будто мы старые друзья, задержалась в моей комнате на час. Она мне понравилась. Как человек, личность. Тогда я и поняла Майка, почему он всегда был с ней.