Страница 14 из 31
Д.В. Славецким сформулированы признаки слабой стороны договора:
– повышенная заинтересованность одного из субъектов договора в заключении договора по сравнению с его контрагентом;
– отсутствие достаточной информации относительно предмета деятельности контрагента по договору, предлагаемых товаров и услуг;
– отсутствие достаточной информации относительно установленных прав, обязанностей и ответственности субъектов договорных отношений;
– необдуманность решения о заключении договора, принятого в условиях, очевидно способствующих принятию необдуманного решения и позволяющих утверждать об отсутствии соответствия воли субъекта, принявшего решения, его волеизъявлению[95].
Представляется, что данные признаки могут и не иметься в наличии все одновременно.
По мнению А.А. Томтосова, необходимо выделять три признака слабой стороны договора:
– повышенная заинтересованность в заключении договора;
– непрофессионализм по сравнению со своим контрагентом в сфере, в которой заключается договор;
– неравные переговорные возможности по сравнению с контрагентом-профессионалом[96].
Не можем согласиться с выделением третьего признака. Неравные переговорные возможности имеют место не сами по себе, а вследствие в том числе повышенной заинтересованности, непрофессионализма, а также ряда иных факторов, в частности неравных экономических возможностей, недостатка информации. Все эти факторы зачастую взаимосвязаны, так как недостаток профессионализма влечет отсутствие достаточной информированности и т. д.
Считаем правильным определение Е.В. Вавилина, согласно которому слабая сторона в гражданско-правовом договоре – это «условное обозначение участника договорных обязательств, обладающего значительно меньшим запасом тех или иных организационных, материальных, профессиональных, информационных и других конкурентных <возможностей>, имеющих значение для формирования, осуществления и защиты субъективного права ресурсов в сравнении со своим контрагентом»[97].
Данный подход к понятию слабой стороны договора коррелирует с получившей распространение на Западе теорией неравенства переговорных возможностей[98]. Как указал английский судья лорд Деннинг, неравенство переговорных возможностей между договаривающимися сторонами может возникать по разным причинами, среди которых различные формы морального давления, социальные условия, ситуация на рынке и более широко, – несправедливое извлечение выгоды. Результатом неравенства переговорных возможностей может стать применение стороной с более сильной переговорной позицией неразумных или чрезмерно обременительных для другой стороны условий[99].
М. Ефремовой сформулировано понятие фактического неравенства сторон, из которого можно вывести определение сильной и слабой сторон. Под фактическим неравенством указанный автор понимает ситуацию, при которой «одна сторона отношений (сильная сторона) использует формально-юридически имеющиеся у нее права во вред другой стороне (слабой стороне); при этом первая получает необоснованные преимущества, а вторая не получает того, на что вправе была рассчитывать»[100].
ВАС РФ, как видно, также связывал понятия слабой стороны договора и неравенства переговорных возможностей. Поэтому подход ВАС РФ к понятию слабой стороны правоотношения в целом следует признать правильным.
Вместе с тем понятие не детализировано, отсутствует даже приблизительный перечень факторов, влияющих на неравенство переговорных возможностей. С одной стороны, это не даст судам «замкнуться» только на перечисленных факторах, так как очевидно, что невозможно привести исчерпывающий перечень ситуаций, в которых наличествует неравенство переговорных возможностей. С другой стороны, неисчерпывающий перечень факторов, влияющих на неравенство переговорных возможностей, дал бы судам ориентир хотя бы на первое время, пока складывается практика. А.Г. Карапетов и А.И. Савельев предлагают при анализе переговорных возможностей учитывать следующие факторы: подавляющая или ситуативная рыночная власть, асимметрия информации и профессионализма, наличие доверительных отношений и личная зависимость[101].
Любопытно, что в первоначальной редакции ст. 428 ГК РФ, предложенной разработчиками Концепции развития гражданского законодательства[102], отсутствовала формулировка «в силу явного неравенства переговорных возможностей». По-видимому, в итоговой редакции законопроекта фраза появилась именно из Постановления Пленума ВАС РФ № 16.
Исходя из изложенного считаем, что слабой стороной правоотношения может быть любой участник гражданского оборота, как физическое лицо, так и юридическое, в том числе осуществляющий предпринимательскую деятельность. Причем установление «слабости» стороны должно происходить именно в рамках конкретного правоотношения.
Зарубежным правопорядкам также известна возможность признания слабой стороной в том числе и лиц, занимающихся предпринимательской деятельностью. Так, Д.В. Славецкий отмечает, что во французском законодательстве особая правовая защита предоставляется лишь потребителям или предпринимателям-непрофессионалам; такой же подход характерен и для ЕЭС. Но подобные ограничения несвойственны немецкому, австрийскому, шведскому и голландскому праву[103].
По ГК Нидерландов при определенных обстоятельствах юридические лица также вправе потребовать признания общих условий чрезмерно обременительными[104]. Согласно § 310 ГГУ к предпринимателям не применяются лишь некоторые положения об общих условиях сделок[105]. ГК Грузии предусматривает, что, если другой стороной договора является предприниматель, стандартные условия договора становятся составной частью договора при условии, что в случае проявления необходимого в деловых отношениях благоразумия он должен был это предусмотреть (ч. 2 ст. 343)[106].
Л. Гарвин в результате экономико-юридического анализа пришел к выводу о том, что малый бизнес, с учетом конкретных обстоятельств дела, может претендовать на особую правовую защиту. По его мнению, малый бизнес не вписывается ни в категорию потребителей, ни в категорию коммерсантов. Несмотря на то, что по многим признакам субъект малого предпринимательства напоминает потребителя, право в абсолютном большинстве случаев без каких-либо оговорок рассматривает его как субъекта коммерческого оборота. По мнению Л. Гарвина, предпочтителен гибкий правовой режим, основанный на стандартах: суд, рассматривая конкретное дело, должен учитывать относительную опытность, издержки на получение информации, когнитивные способности и другие характеристики[107].
В отечественной литературе также высказываются мнения о необходимости расширения законодательно закрепленного понятия «потребитель». Так, по мнению И.В. Кирюшиной, экономически понятие «потребитель» более широкое, и следует включить в число потребителей юридических лиц, которые приобретают товары для бытовых нужд своих работников (потребительские кооперативы, товарищества собственников жилья и т. д.)[108].
Следует признать справедливым следующее утверждение А.А. Томтосова: «…сам по себе факт признанного государством осуществления гражданином предпринимательской деятельности не усиливает переговорные возможности на рынке, на котором он не является профессионалом. В качестве примера можно привести позицию Арбитражного суда Московского округа, указавшего на сильную ограниченность переговорных возможностей индивидуального предпринимателя при заключении договора лизинга, так как он не обладает сопоставимыми финансовыми (один только уставный капитал лизингодателя превышает 75 млн руб.) и организационными возможностями, не способен существенно повлиять на состояние бизнеса лизингодателя»[109].
95
Славецкий Д.В. Принцип защиты слабой стороны гражданско-правового договора: Автореф. дис…. канд. юрид. наук. Самара, 2004. С. 7.
96
Томтосов А.А. Новые подходы к защите слабой стороны договора // Свобода договора: Сб. статей / Рук. авт. кол. и отв. ред. М.А. Рожкова. М.: Статут, 2016. С. 369.
97
Вавилин Е.В. Указ. соч. С. 412.
98
Подробнее см.: Пьянкова А.Ф. Доктрина неравенства переговорных возможностей глазами западных теоретиков: Pro et Contra // Норма. Закон. Законодательство. Право: Материалы XIII Всероссийской научно-практической конференции молодых ученых / Перм. ун-т. Пермь: Изд-во Перм. ун-та, 2011. С. 167–169; Она же. Неравенство переговорных позиций: понятие и способы защиты // Современные проблемы юридической науки: Материалы VI Международной научно-практической конференции молодых исследователей (Юридический факультет Южно-Уральского государственного университета, 5–6 мая 2010 г.). Челябинск, 2010. С. 197–200.
99
Cicoria Christiana. The Protection of the Weak Contractual Party in Italy vs. United States Doctrine of Unconscionability. A Comparative Analysis // Global Jurist Advances. 2003. Vol. 3: Iss. 3, Article 2. P. 4.
100
Ефремова М. Защита слабой стороны в договорах страхования. Сравнительно-правовой аспект // Хозяйство и право. 2008. № 1. С. 21.
101
Карапетов А.Г., Савельев А.И. Свобода договора и ее пределы: В 2 т. М.: Статут, 2012. Т. 2: Пределы свободы определения условий договора в зарубежном и российском праве. С. 387–393.
102
См.: Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации / Вступ. сл. А.Л. Маковского. М.: Статут, 2009.
103
Славецкий Д.В. Принцип защиты слабой стороны гражданско-правового договора: Дис. … канд. юрид. наук. Самара, 2004. С. 87.
104
Гражданский кодекс Нидерландов. Лейден: Ин-тут европейского права и регионоведения, 2000. Кн. 2, 3, 5, 6 и 7. С. 326–327.
105
Здесь и далее цит. по: Гражданское уложение Германии. М.: Волтерс Клувер, 2004. С. 69.
106
Здесь и далее цит. по: Гражданский кодекс Грузии / Науч. ред. З.Г. Бигвава. СПб.: Юрид. центр «Пресс», 2002. С. 252.
107
Garvin Larry T. Small Business and the False Dichotomies of Contract Law // The Ohio State University Moritz College of Law. Public Law and Legal Theory Working Paper Series No. 1.
108
Кирюшина И.В. Правовой статус потребителя и его реализация в гражданском праве: Дис. … канд. юрид. наук. Томск, 2004. С. 34.
109
Томтосов А.А. Указ. соч. С. 371–372.