Достойная пара

Солнышко приятно грело спину, хорошая погода располагала к активным развлечениям.

Альба, сама того не зная, кокетничала, убегая и резвясь, скакала в высокой траве и пряталась от мужа, всей душой отдаваясь игре. Едва успела, в очередной раз махнув хвостом, скрыться в зарослях, как он свалил её на землю, приземлившись рядом. На всякий случай она опустила голову пониже в зелень и прижала уши — привычки не исчезают слишком быстро. Сверр всё ещё пугал и в полной мере подавлял её, тем не менее, сейчас она видела перед собой мужа, понимала его рвение к себе, чувствовала хлипкий протянутый мостик связи между ними, неустойчивый и шаткий.

Кристофер довольно лежал рядом, важно оглядывая округу и мельком наблюдая за волчицей. Она перекатилась на спину, потёрлась о землю и поболтала лапками в воздухе, привлекая к себе внимание и сверкая пушистым брюшком, но странный шум вдалеке не давал покоя хранителю. Сперва подумал, что ему показалось, поэтому быстро отмёл сомнения, и принялся ласкать пару, погружаясь носом в душистую светлую шерсть, прикасаясь щекой к её лбу, едва ощутимо закусывая уши: от таких жестов она млела, тихо посапывая и довольствуясь очередным временным помешательством.

Альба узнала это чувство, возникающее в ней периодически. Когда с головой накрывает густая и вязкая волна умиления, раззадоривающая, одаряющая волнующим жаром и острым желанием поделиться своим настроением, всепоглощающим счастьем, теплом.

Она легла обратно на живот и потянулась к волку. Его терпкий запах забирался в ноздри, нравился ей, поэтому не церемонясь начала приглаживать языком его частую жёсткую шкуру. Само осознание того, что Крису нравится подобная вежливая забота и он с особым удовольствием подставляется ей, теплило сердце и становилось ещё блаженней.

Сладкая нега тянулась достаточно долго, но и того позже казалось мало. Лучи, едва проникающие сквозь ветки деревьев, пятнистым рисунком укладывались на двух хищников. Они ластились и миловались, наслаждаясь погодой.

Мелкие пташки успокоились, доверившись моменту, и подключились красивым пока неумелым пением; жаба взгромоздилась обратно на зелёное плавучее блюдце и раскрыла уродливый рот, вздуваясь при каждом кваканье; в камышах вокруг озера затрещали насекомые.

Сверр дёрнулся и принюхался, выпрямившись как струнка, его неестественная ситуации строгость рассмешила Альбу. Волчица несмело прикусила холку супруга и потянула к себе, но в ответ получила тихое предостерегающее рычание. Поддерживая растерянность девушки, окружение стихло. Она повторила действие, не осознавая в чём проблема. Тогда Кристофер обхватил её шею передними лапами и крепко сжал, осторожно, но сердито цепляясь клыками за морду пары, его разинутая пасть обжигала жаром; затем он резко отступил и оскалился. Вдали действительно было движение, ритмичное, легкое и немного петляющее, как бег.

«Иди в дом и пошли сюда Ферокса, быстро» — клокочущим рыком он подтвердил свою уверенность.

Нарастающим темпом в нём зажигалось предчувствие опасности, и Альбиннен это учуяла, оттого страх наполнял и её. Ветер нёс нехорошие вести.

Добралась до дома за считанные минуты, когда путь был не близок. Вернулась в форму человека и только потом вспомнила, что оставила одежду в лесу, но это не важно, подойдёт любая куртка в прихожей. Пулей залетела в дом и крикнула Ферокса, остервенело хватая ртом воздух и пытаясь успокоить дыхание. Потребовалось время, чтобы она заметила собравшихся в гостиной. Цирцея подошла и сконфуженно шепнула:

— К тебе гости. — ведьма недоверчиво посмотрела на посетительницу.

С дивана поднялась совсем распухшая от беременности Уни и кратко поприветствовала Альбу.

========== 15. Взрыв ==========

Понадобилась всего секунда, чтобы Ферокс услышал меня и как ошпаренный слетел по лестнице вниз. Видимо, наша безопасность и вправду пошатнулась: таинственные прогулки, обучение стрельбе, мгновенная реакция старшего воина. Они отчаянно не желают говорить нам о приближающейся опасности. Радует мысль о том, что, следовательно, дела ещё не столь плохи, иначе парни были бы вынуждены предупредить нас.

— Прошу прощения за мой внезапный визит, — Уни напомнила о себе и вежливо поклонилась, выражая глубокое уважение, которое казалось излишним теперь, затем тяжко опустилась обратно на диван, поддерживая живот, я села рядом. Её руки дрожали. — Но ввиду моего долгого путешествия и затраченных на него сил, я уверена, что ты выслушаешь меня до конца и, надеюсь, поддержишь.

Слова девушки заранее ставили в тупик, хотя мысленно я уже знала, что разговор будет касаться Ингрид, а значит — заведомо неприятен мне, но пришлось удерживать дружелюбное выражение лица. Цирцея ухватила всех щенков и увела на второй этаж.

Правой рукой Уни потёрла кулак левой, неуверенная стоит ли говорить. Тело волчицы поменялось, что было заметно только едва: растерянность, неуклюжесть и постоянное недомогание только усилились за короткий промежуток. Понятия не имею каким образом она доковыляла сюда, и знать не хочу. Сразу видно — рванула ко мне из последних сил, когда могла послать кого-то или позвонить в конце концов, но теперь я была полностью уверена, что её дело не терпело отлагательств. Она хранила последнюю надежду во мне.

— Вы так быстро уехали, даже попрощаться не успели, — голос собеседницы сделался печальным, ненавязчивые попытки завязать разговор раздражали, словно она пришла не за просьбой ко мне, а выпить чашку чая за приятной беседой со старым другом.

— На то были причины, я открыла в себе непереносимость севера, — «северного общества» — поправило внутреннее «я». — Это всё неважно, думаю, ты приехала не для того, чтобы узнать как у меня дела, верно?

Мои слова смущали и обижали её одновременно, они били оскорбительными ударами по её совести, ведь я была права.

— У вас с Кристофером всё хорошо? — я кивнула, хотя не уверена полностью, но ей необязательно об этом сообщать; она продолжила. — Рада. Хаук беспокоится. О тебе, — Уни сделала паузу, снова оттягивая момент произношения задуманного вслух. — Вальгард тоже беспокоится, он сейчас совсем плохой стал… — девица развернула колени в мою сторону и всем телом наклонилась вперёд, в мольбе протягивая руки и пытаясь ухватиться за мои ладони.

Взаправду к этому клонит! Тончайшая и острейшая игла разочарования уколола где-то между ребер. Я отдёрнула руки и отпихнула девушку от себя. Не хочу, чтобы она подумала, что её навязчивая благожелательность способна разжалобить меня.

— Не сомневайся в моих словах, умоляю! Старик действительно страдает! Все, кто близки ей страдают! Ты ведь понимаешь о чём я? Альба… — лицо её стало как у капризного ребёнка. — Я не поверю, что Кристофер не прислушается к тебе… — настойчивые причитания всё больше разжигали во мне недобрый огонёк.

— Зачем же ему ко мне прислушиваться? — наивный вопрос поразил собеседницу.

— Не пугай меня так, Ингрид отправлена в горячую точку и…

— Не нахожу в этом ничего зазорного, она — воин, значит ей вполне естественно воевать, — кровь стыла в жилах, и мстительная волчица рвалась наружу, чувствовала удобный момент. Я закинула ногу на ногу.

Гостья постепенно начинала багроветь переполняясь злостью, унижением и негодованием из-за настигнувшей её безысходности. Взгляд изменился и стал более колючим, гордо выпрямила спину и в защитном жесте накрыла живот ладонью. От доброй милой девушки не осталось и следа — она поняла, что я злорадствую.

— Я не намерена терпеть насмешки и унижение, я приехала совсем для другого! — её голос окончательно слетел на писк. — Ты не нуждаешься в подробных объяснениях как и почему Ингрид не должна быть на границе, но если так хочешь, то я приведу нужные доводы! Тебе ничего не стоит оказать помощь в той нуждающейся, абсолютно ничего!

Разворот событий всё более интриговал и требовал должной кульминации, мне не могло нравиться происходящее: оно давило на больное и расшатывало и так в последнее время раскачавшуюся картину мира, я не хотела слышать того, что способно хоть как-то повлиять на меня, мои мысли.