Достойная пара

На этот раз ужин не был обычен, особенность его заключалась в том, что на него съехались друзья Альфы из соседних кланов, так что присутствие самых близких вожаку, кем является сын и непременно невестка, даже не обсуждалось.

Огромная прежде зала казалась крохотной банкой со шпротами, доверху забитой рыбкой, при входе в гущу оборотней некоторые из них удостаивают тебя оценивающим взглядом и отвлекающей улыбкой, а потом возвращаются к беседе в своей отдельной компании.

У крайнего стола я заметила сборище молодых северянок, они немного дичились незнакомцев и потому сгруппировались со знакомыми. Уверенным и достойным оскара шагом я как ни в чём не бывало подплыла к ним сквозь толпищу гостей.

Стоящий в дальнем углу с Фероксом и несколькими приезжими, Кристофер периодически поглядывал на меня, и поскольку шло всё хорошо и спокойно, то он быстро возвращался к поглощающей беседе. Сегодняшний ужин должен произойти без сучка, без задоринки, так, чтобы никто и подумать не посмел, что я не прижилась.

Основная часть вечера шла чётко по плану: я расширяла круг знакомых, женщины то были, девушки, юноши, мужчины или дети — со всеми время пролетало незаметно; иногда из глубины души нос высовывала проклятая ностальгия бывалых празднеств, но я быстро прятала её обратно. Я ела мясо и закуски, в первый раз показавшиеся мне невкусными и плохо приготовленными, одним словом — развлекалась до сыта, разве что не танцевала, но и это вскоре было поправлено.

Когда в очередном возбуждённом порыве я вернулась к столу, чтобы смочить горло, музыка зазвучала громче и все поспешно стали соединяться в пары. Совсем, как я тогда подумала, неожиданно ко мне приблизился Кристофер и увлёк за собой.

В его глазах плескались те редкие расслабленность и удовольствие, какие бывают у человека, который хотя бы на пару часов отвлёкся от вездесущей суеты. Движения партнёра сочились трепетом и сдержанностью в танце: ноги вышагивали умелый ритм, тело двигалось в такт музыке, а ладони невесомо удерживали меня вблизи, так обращаются с хрупким цветком, едва успевшим расцвести, но уже норовившем сбросить красоту лепестков.

Руками я скованно обвила шею мужа и, не зная куда подевать глаза, принялась разглядывать его отогнутый воротник, гладко выбритый подбородок и задорно изогнувшиеся уголки губ; мы дышали одновременно часто, думаю, что покраснела до кончиков ушей от близости супруга. Ещё никогда ранее меня не ставил в неловкое положение обыкновенный танец, в девичестве подобным забавам я уделяла весомую часть времени, и потому вызванная прямо сейчас парестезия во всём теле загоняла в тупик.

Буквально каждую мелочь и каждое неверное движение я с ужасом прокручиваю в голове и решаю как лучше было бы сделать, чтобы не выставить себя недотёпой. И когда это я стала такой мнительной?

Крис подул на моё насупленное лицо, и получив ещё более возмущённое, рассмеялся и сказал:

— Расслабься, а иначе ещё немного и я испугаюсь.

«Кто еще кого пугаться должен!» — всплыла брюзгливая мысль.

Музыка смолкла, и все разошлись по прежним компаниям или расселись за столы.

Некоторое время мы не разлучали рук и продолжали размеренно качаться будто зачарованные, но стоило Кристоферу отпустить меня, в голову ударила прежняя боль и ноги подкосило. Похоже, что я переоценила свою регенерацию, и от избытка физического и психического напряжения взбудоражила едва успокоившуюся болезнь. Заботливые руки вернули меня в вертикальное положение, муж недовольно цыкнул, что могло означать «А я ведь был прав!», но выпутавшись из объятий рассерженного Криса, я уверила его в том, что теперь-то со мной точно всё хорошо, и остаток вечера пройдёт как по маслу.

Я вернулась к крайнему столику и обнаружила увеличившееся количество знакомых лиц.

Девушки смеялись и мило переговаривались о пустяках, но стоило мне приблизиться и болтовня прервалась.

— Вы так хорошо смотритесь вместе! Здравствуй, кстати. — Уни обняла меня и вернулась на своё место. — Не часто у нас такие громкие встречи проходят, ты удачно попала в гущу событий. — девушка заправила черную прядь за ухо и как обычно принялась наглаживать круглый живот.

Все вели себя так, словно ничего не произошло и моё отравление было в порядке вещей — это настораживало и пускало мурашки по спине, на какие ещё вещи они способны смотреть сквозь пальцы?

— Точно! — подпрыгнула на месте Уни и сжала мою ладонь, — Ты в порядке? Как хорошо, что ты победила недомогание, мы все ужасно волновались! — «все» неуверенно переглянулись и обратили взгляды на говорящую, которая в свою очередь строго на них зыркнула.

Да что происходит? Она же сама видела, что меня отравила Ингрид, и знает прекрасно об этом, но делает вид словно в болезни никто не повинен.

Звезда вечера сидела неподалёку и тут же подала голос:

— Я заметила, что ты не до конца выздоровела, — подметила она моё временное помутнение, — Или, возможно, я просто неверно растолковала способ привлечения внимания? — эта нахалка смела открывать рот, когда непосредственно причастна к моему ужасному самочувствию. Внутренние замки потихоньку стали размыкаться.

— Не сочти за грубость, но твои способы привлечения внимания гораздо достойнее моих. Это, надеюсь, не ты разливала? — я отпила вина и, поставив фужер на стол между тарелок, изучающе посмотрела на девушку-воина.

Она оскорблённо выпрямилась, прекрасно сознавая о чём я, но на лицо надела маску непонимания. Остальные замешкались и налегли на еду, навострив уши в ожидании назревающего скандала. Ингрид выдержала минуту молчания, но после как заведённая выдала целую речь:

— В Южном клане было интереснее, чем здесь? Наслышана об этом чудеснейшем крае, о ваших красивых полях, усеянных горячими каннами, свежими фрезиями и огненными тигридиями… — наивно округлив глазки она осмотрела всех и с вопросом обратилась ко мне, я же в свою очередь вообще не поняла смысла данного интереса, но, тупо застыв, продолжила слушать, — Так же о птицах, о которых мы можем только слышать или же редко видеть в своих холодных лесах…— сочувственное бормотание.

Она долго не закрывала рот, и с каждым мгновением я всё сильнее начинала хмуриться непонятно из-за чего. В каждом слове я ожидала и, наверно, хотела слышать гадость, но не находила того, поэтому фарс Ингрид ещё более заставлял напрячься и воспылать злостью. Сладкие словесные плети увлекли всех северянок и нескольких мимо проходящих оборотней, ораторша предалась азарту монолога, смакуя каждое изречение, гораздо сильнее, чем можно было подумать, но что-то точно было не так, ведь живо воспоминание её открытой неприязни к Южному клану.

Раздражал не сам факт её беззастенчивого лебезения, а то, что таким образом она высмеивала устав, порядки, культуру, обычаи, флору и фауну Юга, она высмеивала всю мою родину, всю меня, но замечала это почему-то только я.

Пульс участился, это я чувствовала едва проведя рукой по раскалившейся шее.

Стало обидно за свою прекрасную семью, верных друзей, обожаемую родину и долгую историю, которую так бессовестно хает понятия не имеющая на что посягнула мерзавка.

С воображаемой фурии внутри меня раз за разом слетали сдерживающие цепи, а не менее этого моя волчица требовала выхода, ногти впились в деревянную столешницу, оставляя на нём полукруглые следы.

Боковым зрением я заметила, что медленно и подозрительно к нашему столику приближается Кристофер, он мягко потрогал меня за плечо и придирчиво заглянул в глаза:

— Всё в порядке? — и страшно оглядел всех потупивших сразу глаза девушек.

— Да, всё отлично, — отмахнулась я, не желая участия мужчины.

— Я отведу тебя домой. — строго проговорил Кристофер.

Прямо у выхода я ускользнула от супруга и скрылась среди гостей, возвращаясь к заинтересовавшему столу. Что-то неприятное начинало бурлить и вскрываться в недрах сердца, наверное, это всё накопившееся за месяцы мучительного ожидания нежелательного брака, затем волнительного переезда из родного дома, и наконец знакомства с Северным кланом, радушно принявшим меня в ледяные тиски; это тяжело легло на нервы, пока не дошло точки кипения, и я окончательно взорвалась, прямо сейчас, этим вечером.