Поцелуй победителя

— Ты, конечно, не станешь возражать, если я проверю, нет ли у тебя оружия под одеждой.

По коже пробежали мурашки.

— Я даю вам слово, ничего нет.

— Ну, не могу же я поверить на слово предательнице.

Кестрель замерла. Пришлось не шевелясь вытерпеть осмотр. Руки императора пробежались по ее телу, не защищенному броней, нигде не останавливаясь. Лишь на одно мгновение он прижал пальцы к горлу Кестрель, а потом надавил сильнее в том месте, где бился пульс, чтобы почувствовать, как ее сердце заколотилось быстрее.

— Что ж, твоя очередь осмотреть меня.

— Нет.

— Уверена? — Император словно пытался заставить Кестрель признать, что она не хочет к нему прикасаться.

— Я вам верю.

— Что ж, маленькая лгунья, давай сыграем.

Валорианская армия приближалась. Солнце играло на доспехах, превращая колонну в серебряную реку. Арин посмотрел в подзорную трубу: генерала не было видно. Раздался тонкий свист. Арин опустил трубу. Свист оборвался, превратившись в крик боли. В горло гэррани, стоявшего неподалеку, вонзилась стрела. Лучшие валорианские разведчики стреляли по ним с деревьев по обе стороны дороги.

Они уселись за стол. Кестрель, выбрав стул, что стоял спиной к кровати, развязала бархатный мешочек и высыпала костяшки на стол. Она потянулась к куче, чтобы перемешать, но император, как и предполагала Кестрель, остановил ее:

— Давай-ка для начала убедимся, что это стандартный набор.

Он проверил количество костяшек каждой масти. Увидев, что в наборе всего хватает, император перевернул дощечки лицом вниз и перемешал. Вид его был спокоен, но руки выдавали нетерпение. Он едва касался костяшек. Ему явно хотелось поскорее приступить к игре.

Кестрель всмотрелась в его лицо. Судя по всему, император не заметил, что четыре костяшки блестят ярче остальных — помогла темнота поздней ночи. Он набрал себе нужное число костяшек. С тревогой Кестрель увидела, что четыре блестящие костяшки остались в куче, из которой им еще предстоит добирать дощечки в течение игры. Арин предупреждал: когда она почти уверена в победе, ее выдает непроницаемый вид. «Мне кажется, этого почти никто не замечает. Выражение лица не меняется. Ни один мускул не вздрагивает. У меня просто появляется ощущение, будто в тебе накопилась огромная мощь и, если я протяну к тебе руку, меня ударит молнией».

Кестрель постаралась не думать о своем плане, опасаясь, что мысли тут же отразятся у нее на лице. Ее выражение застыло, затвердело, точно глина в печи. Играй, Кестрель. Она выложила первую костяшку. Император ответил. Кестрель вдруг заметила, что молится богу Арина: «Пожалуйста, пусть все закончится поскорее». Но ответа не было.

— Держать строй! — прокричал Рошар своему войску, которое оказалось под градом стрел.

Восточные арбалеты начали стрелять по деревьям. Принц приказал Зашу, своей правой руке, отправиться с отрядом в лес слева от дороги. Сам Рошар повел такой же отряд направо.

— Мы разберемся с лазутчиками. А ты, — сказал он Арину, — пока командуешь на дороге.

Арин вцепился в плечо принца.

— Вы увязнете в грязи. Вас перестреляют раньше, чем вы доберетесь до деревьев.

— Выбора нет. Продолжайте стрелять по ним. Дакранские лучники — уроженцы равнины. Они отличные стрелки.

— Но не боги.

— Ну так станут богами. Что только ни сделаешь, чтобы защитить своего принца.

Рошар ушел, и Арину пришлось вновь сосредоточиться на дороге, потому что враг подходил все ближе, ближе…

Началось.

Пока они играли, дождь затих, а потом и вовсе прекратился. Кубки с вином стояли нетронутые. Четыре блестящие костяшки по-прежнему лежали в куче. Император не спешил делать очередной ход. Он потянулся к одной костяшке, потом замер. Жест получился излишне театральным. Император не сомневался и даже не делал вид, что сомневается. Скорее он беззастенчиво высмеивал нерешительность, прекрасно зная, что Кестрель все понимает.

— Делайте ход, — хрипло произнесла она.

— Я думаю.

Она промолчала.

— И что, ты не хочешь узнать, о чем я думаю?

Он откинулся на спинку стула. Его короткие седые волосы ярко блестели в свете лампы. Император потер пальцами губы, так что обвисшая кожа на щеках слегка натянулась. Провел по глубоким бороздам, которые возраст оставил на его лице, и посмотрел на Кестрель с довольным видом. Она заметила, как его взгляд скользнул по ее дрожавшим рукам. Кестрель прижала их к столу.

— Я думаю о том, что бы мне попросить, когда выиграю, — усмехнулся император. — Мне очень понравилась эта открытая формулировка: «Все, что пожелаете».

Кестрель уже жалела о том, что выразилась именно так, хотя у нее в любом случае не было выбора. Ведь он согласился во многом именно потому, что хотел получить удовольствие от этого изощренного издевательства.

— Я могу потребовать, чтобы ты привела ко мне Арина Гэрранского, — произнес император. — Ради тебя он сдастся.

Мир вокруг померк.

— Я ведь так и не разукрасил как следует лицо этого мальчишки. — Он ткнул пальцем в рукоять кинжала Кестрель.

Ножны тихо звякнули, но этот звук словно оцарапал ее.

— А может, я займусь не его лицом. Посмотрим, что можно сделать с твоим.

Повисло молчание.

— Как вам, леди Кестрель?

Император перевел взгляд на что-то у нее за плечом. Он продолжал мягко перечислять всевозможные пытки, и Кестрель недоумевала, зачем император угрожает ей. То ли он говорил это в насмешку, не собираясь приводить угрозы в действие, то ли, наоборот, собирался поступить именно так и хотел, чтобы она надеялась на обратное и мучилась этой надеждой.

В ушах стучала кровь. Ничего не выйдет. Она зря сюда пришла.

— Но, разумеется, — закончил император, — раз уж ты так сформулировала свое обещание, я могу сделать все вышеперечисленное.

Арин приказал авангарду разойтись по обе стороны дороги. Порох на дороге подожгли. Валорианская конница слишком поздно это заметила и попыталась остановиться. Мешки взорвались прямо под копытами лошадей. Плиты на дороге разлетелись во все стороны.

— Вы пропускаете ход? — спросила Кестрель.

— Вовсе нет.

— Вы боитесь продолжать игру.

— Мы оба знаем, — сказал император, — кто из нас двоих боится.

Она протянула руку к кубку и отпила вина.

— Я в восторге от твоей любви к риску. — Он взял ее кубок и тоже сделал глоток. — Я просто высказал свои мысли вслух. В этом нет ничего плохого.

— А я как раз размышляю о том, за что вас уважает мой отец.

Император поставил кубок на стол.

— Он мой друг.

— И при этом вы сказали такое.

— Его здесь нет, но он в любом случае не возразил бы.

— Нет, вы ошибаетесь.

Император окинул Кестрель придирчивым взглядом:

— Ты на него не похожа. Если не считать глаз.

— Почему? — вырвалось у нее.

— Что «почему»? — мягко переспросил император.

Горло сжалось. Глаза защипало. Кестрель поняла, что упустила ход игры… И, возможно, именно этого и добивался император. Она не хотела задавать свой вопрос, но ничего не могла с собой поделать… как и с тем, что ее голос дал трещину.

— Почему он выбрал вас, а не меня?

— Ах, это. — Император потер сухие ладони друг о друга и сложил пальцы домиком. — Пока что ты неплохо меня развлекаешь. Пожалуй, я должен тебя вознаградить. Вот тебе правда. Траян не сразу стал моим другом. Он просто был необходим для достижения моих целей: победы в сражениях, расширения пределов империи. Я же, в свою очередь, давал ему возможность достичь того, чего хотел он: чтобы однажды его дочь стала правительницей империи. Амбиции твоего отца вполне понятны. Хотя, пожалуй, наша дружба началась раньше. Мы знали друг друга еще до твоего рождения. Он чрезвычайно умен. Приятно найти в ком-то равного. А уж как наши отношения переросли в нечто большее… — Император пожал плечами. — Может, он просто видит, каков я со всеми остальными, и знает, что с ним я веду себя иначе. Я ценю Траяна. В конце концов, когда у него в руках оказалось твое предательское письмо, когда он понял, что ты обманывала его, выбор между мной и тобой превратился в выбор между тем, кто любит его, и тем, кто не любит.