Поцелуй победителя

— Открывайте дверь, — прошептала Кестрель.

Один из дакранов, которого Рошар выбрал как раз потому, что он умел вскрывать замки, развязал кожаный сверток, где лежали инструменты, и вставил две тонкие отмычки, похожие на спицы, в скважину. Дакран подвигал ими, меняя глубину и наклон, и наконец замок открылся с тихим щелчком. Солдат медленно и беззвучно приоткрыл дверь, так, будто его рука была лишь дуновением ветра. Риша вошла первой, Кестрель следом, а затем и остальные проскользнули в прихожую. На них набросилась императорская охрана. Все это время валорианцы ждали возле двери, слушая, как незваные гости ковыряются в замке.

Арин построил войско на западе. Авангард растянулся широко: через всю дорогу и поле по обеим ее сторонам, вплоть до самого леса. Часть солдат, которая стояла за авангардом, не сходила с дороги. Конь Рошара взмахнул хвостом. Принц смотрел на лес.

— Из-за этих деревьев мы будто в овраге. Мало места, негде маневрировать.

— Им тоже.

Утренний свет был свеж и прозрачен, бледный, как мякоть лимона. Его насыщенный вкус как нельзя лучше подошел бы к настроению Арина: сейчас он чувствовал себя по-настоящему живым.

Кестрель не успела сосчитать стражников, не могла уследить за тем, как они убивали дакранских солдат одного за другим. Скорость, с которой двигалась Риша, и вовсе не укладывалась в голове. Принцесса оттолкнула Кестрель к стене и не подпускала к ней никого. Ее нож резким звуком рассек кому-то горло. Принцесса скользила, будто в танце, безошибочно наносила удары и парировала их. Тела падали на пол.

— Стойте, — раздался голос. — Я хочу взглянуть.

Валорианцы отступили. Риша взмахнула клинком, брызнула кровь. Подчиняться этому голосу принцесса не собиралась. Кестрель поймала ее за руку. Та обернулась с недовольным видом, будто вела разговор и прослушала последнюю фразу собеседника из-за чужого вмешательства.

Император в расслабленной позе стоял на пороге своих покоев. На секунду воцарилась тишина, только дождь стучал по крыше.

— Ты, — произнес император, с удивлением глядя на Ришу.

Потом он заметил Кестрель. Его глаза широко раскрылись, выражая восторг.

— И ты.

Он рассмеялся.

День был в самом разгаре. Солнце словно парило высоко в небе.

Арин ждал.

Ничего.

И ждал.

Ничего.

Он провел рукой по кожаной броне, которая защищала его грудную клетку, легкие, кожу. И желтое перышко в кармане туники, прямо над сердцем.

«Забудь о перышке, — прошептала смерть. — Ты — дорога. Солнце. Небо. Лошадь под седлом». Эти слова успокоили Арина. «Боги когда-то жили среди нас», — подумал он. «Верно», — ответила смерть. «Так почему же вы ушли?» — «Ах, милое дитя, это вы покинули нас».

— Леди Кестрель, вы похожи на грязную дикарку. Что вы здесь забыли? Вы надеялись зарезать меня во сне?

Она попыталась ответить, но в горле пересохло.

— Может, вы пришли узнать последние сплетни? Но, полагаю, варварская принцесса и так уже рассказала все самое интересное. Или нет?

Кестрель сглотнула и заметила, что сжимает кинжал. Костяшки пальцев побелели.

— Наверное, Кестрель, ты хочешь услышать новости об отце. Что ж, я расскажу. Он о тебе не скорбит.

Кестрель казалось, будто голос императора доносится откуда-то издалека. «Он по тебе не скучает. И никогда не скучал. Помнишь, как мало времени он проводил дома? Как неловко ему было в твоем обществе? Ты умоляла его остаться в столице. О да, я все слышал. Открою тебе тайну: ему стало легче, когда тебя сослали на север. Словно его освободили от тяжкого груза. Он будто ожил. Стал моложе. Почувствовал себя свободным».

Император перевел взгляд на Ришу, а потом на перебитых дакранских солдат, которые лежали на полу.

— Ты неглупа, Кестрель, в хитрости тебе не откажешь. Пережила шахты, тундру, войну… до этих пор. Ты нашла себе, — он снова взглянул на Ришу, — интересных союзников. Но у меня слишком много стражи, а разбудить весь дом мне ничего не стоит. Я редко о чем-то жалею, но решение отправить тебя в тюрьму вместо того, чтобы казнить, признаюсь, было ошибкой. Я не хотел марать руки… И слишком боялся задеть чувства твоего отца. Кстати, чтобы ты знала, он ни словом о тебе не обмолвился с тех пор, как раскрылось твое предательство.

— Он всегда молчит о своих чувствах.

— Это не важно, — мягко произнес император. — Я могу отдать приказ убить тебя прямо сейчас, и он никогда не узнает. А если и узнает, какое ему дело? Что для него значит жизнь бесчестной девчонки, задумавшей убийство?

— Я пришла сюда не затем, чтобы убить вас.

Император насмешливо улыбнулся. Кестрель продолжила:

— Я пришла бросить вам вызов.

— Неужели?

— Я предлагаю партию в «Зуб и жало». Если я выиграю, вы положите конец войне. Вернетесь за море, забрав с собой всю валорианскую армию. И никогда не вернетесь.

Император издал изумленный смешок и потер самую глубокую морщинку на лбу, а потом раскрыл руку в красивом жесте:

— А что же достанется мне, если выиграю я?

— Все, что пожелаете. Все, что я могу вам предложить.

Он в задумчивости постучал пальцем по губам.

— Не так-то много у тебя можно попросить.

— Уверена, вы что-нибудь придумаете.

— А если я соглашусь и проиграю? Ты веришь, что я сдержу слово?

— Валорианец всегда держит слово.

— Да, — протянул он. — Это верно.

— Ришу вы отпустите, каков бы ни был исход.

— Я подожду здесь, — вставила принцесса. — С вашей охраной, если угодно. — Она бросила на стражников презрительный взгляд, будто взвешивая их шансы выжить, если ей придется довершить начатое. — До конца игры.

— Вы поставили очень много условий, — сказал император, — но это я приму. Я сам предложил бы то же самое.

— Значит, вы согласны?

— Должен признаться, мне любопытно.

— Согласны или нет?

— Позволь предупредить: я играю лучше тебя.

— Посмотрим.

Арин услышал, как в лесу что-то затрещало. Гэрранский разведчик. Он подбежал к Арину. Его лицо блестело от пота. Валорианцы приближались.

Император проводил Кестрель в свою спальню. Над кроватью висел летний полупрозрачный балдахин. Простыни примяты. Кестрель заметила след от головы на подушке. В комнате пахло ароматическими маслами, перечным и еще каким-то сладким. Дождь стучал по стеклу.

— Умойся, — велел император.

В углу стояла раковина с зеркалом. Кестрель послушно подошла к ней, хотя ее лицо вовсе не было грязным. Из зеркала на нее посмотрела незнакомка. Кестрель отвела взгляд, едва увидев свои изумленные светлые глаза, которые казались еще светлее оттого, что кожа загорела и покрылась веснушками. Это было лицо сильного человека. Она отложила полотенце и подошла к императору, который стоял у восьмиугольного столика. Он достал бутылку вина и два кубка.

— Я налью, — сказала Кестрель.

Император взглянул на нее так, будто его это позабавило. Она разлила красное вино, но к чашам никто не притронулся. Каждый подозревал, что противник успел подбросить в вино яд.

— Сними оружие, — потребовал император.

— Только если вы сделаете то же самое.

Он снял тяжелый кинжал и осторожно положил его на стол. Кестрель дрожащими пальцами расстегнула свой пояс. Клинок, сделанный Арином, выглядел совсем безыскусным рядом с императорским, но излучал ту же силу, как ее лицо в зеркале.

— Любопытно. — Император провел по ножнам рукой. — Новое приобретение? Может, я заберу его, когда выиграю.

— Если захотите.

— Я еще не решил, чего хочу.

Кестрель раскрыла сумку, положила на стол бархатный мешочек с костяшками и шагнула к стулу.

— Нет, подожди.

Он протянул руку. Кестрель отдала ему сумку. Император осмотрел ее, убедился, что внутри больше ничего нет, и отбросил ее на пол. Потом добавил: