Поцелуй победителя

Серые глаза Арина вмиг поблекли.

— Они выберут генерала Траяна.

Рошар пожал плечами:

— Нет, если убьем и его. Скинь с доски все главные фигуры в «Пограничье» — и что останется делать твоему противнику? Только сдаться.

— Ты забыл про еще одну важную фигуру, — вмешалась Риша. — Про меня.

Плечи Рошара дрогнули. Кестрель чувствовала, как в воздухе нарастает напряжение.

— Мы с Верексом должны пожениться, — заявила принцесса.

— Союз востока и запада, — задумчиво произнес Рошар.

Кестрель поймала взгляд Арина, но не смогла разгадать его.

— Для тебя, мой милый гэррани, это не лучший исход, — сказал Рошар Арину. — Твой маленький полуостров просто раздавят.

Такой риск существовал всегда, даже в случае победы. Запад мог попытаться снова захватить Гэрран, восток — поглотить его и сделать частью своих владений. Но теперь Кестрель показалось, будто перед ней открылась картина неизбежного будущего: союз империи и Дакры приведет к тому, что весь континент останется в одних руках. Гэрран просто исчезнет.

— Решайтесь, — потребовала Риша. — Или я уйду. Мои сведения в обмен на безопасность Верекса. Да или нет.

Арин встретился взглядом с Кестрель. Его губы были сжаты, глаза смотрели мрачно, словно спрашивая, стоит ли игра свеч. Кестрель вспомнила руку императора на плече отца. Ключ, который Верекс прислал к ней в темницу. У ее друга доброе сердце. Но и Рошар по-своему прав.

Кестрель знала, что выбрал бы отец на ее месте. Она поняла, что привыкла доверять голосу, который звучал у нее в голове и спас в бою. Даже сейчас мысль о том, чтобы обратиться за советом, успокаивала… Пусть Кестрель и презирала сама себя за это. Однако уже не важно, что выбрал бы ее отец. Кестрель — не он.

— Да, — кивнула она. — Я согласна.

— Тогда я тоже, — отозвался Арин.

Рошар уставился на свои ладони.

— Мы не можем никому гарантировать безопасность. Никогда. И тем более на войне.

— Но мы можем попытаться, — сказал Арин. — А еще ты можешь защитить Верекса от вашей королевы.

Рошар кивнул, но рассеянно, с недоверием. Ему словно вручили собственный портрет, только без увечий, и теперь принц не знает, как объяснить, что это совсем не его лицо.

— Я подслушала разговор. Глава сената говорил, что, если удастся захватить пляж, император возьмет небольшой отряд и отправится в глубь полуострова в Сизию, — рассказала Риша.

— Там роскошный особняк, — ответил Арин, — но со стратегической точки зрения это поместье абсолютно бесполезно как для императора, так и для его войска. Там только виноградники. Урожай еще не созрел. Запасы не пополнить. Поместье находится к северу от дороги на город, так что размещать там временный штаб нет смысла.

Однако Кестрель хорошо знала императора.

— Говоришь, особняк красивый?

Арин пожал плечами:

— До войны он славился своими витражами. Комнаты озарены разноцветным сиянием. По крайней мере, так говорили. Я сам никогда там не был.

— Император — ценитель красоты.

Арин дернул рукой, будто хотел потрогать шрам на левой щеке, но вовремя сдержался. У Кестрель заныло сердце, ведь он явно вспомнил, как на него напал подосланный императором убийца. Кестрель почудилось, будто она пережила это вместе с ним и сейчас вернулась в тот момент и стоит рядом, парализованная, не в силах ни закричать, ни пошевелиться.

А потом Кестрель представила себя в своих дворцовых покоях: на ней красное платье, на плечах золотое кружево. Кестрель забыла об этом, но теперь воспоминание вернулось — тугой корсет, складки алой парчи. Император сам подобрал ей свадебное платье. Точно так же он выбрал и Кестрель: выкроил ее и пришил на пустое место рядом со своим сыном. Расшил ее золотыми нитями по своему желанию. «Я выбрал тебя, Кестрель, и ты сделаешь то, чего не смог мой сын: станешь достойной наследницей».

Кестрель едва могла пошевелиться, будто и впрямь стала тряпичной куклой. Она коснулась руки Арина, чувствуя, как напряжены его мышцы.

— Ты думаешь, что император желает лишь разрушать.

— Да, — прошептал Арин.

— Но его влечет красота. Он уничтожает ее лишь тогда, когда не может заполучить.

«Я все думал: неужели это ты? — прошептал император ей на ухо. — Неужели ты могла так легко предать свою страну, тем более теперь, когда та уже почти принадлежала тебе?»

— Ему нравится придавать всему форму. — Кестрель вновь окутало пережитое давно чувство беспомощности. Восточный принц и его сестра словно слились со стенами палатки, присутствуя, но не играя никакой роли. Так странно: внутри что-то покалывало. — Расставлять все по собственному усмотрению. Поэтому ему очень нравятся игры. Знаете, как красива идеально разыгранная партия?

Арин переменился в лице. Кестрель поняла, что он по-своему истолковал ее неподвижность. Может, она побледнела? Арин смотрел на нее с тревогой.

— Кестрель, на пару слов?

Они вышли. Оказалось, что уже стемнело. Арин сжал ее лицо в ладонях.

— С тобой что-то не так.

— Все в порядке.

— Нет. Ты выглядишь так, будто часть тебя исчезла, перенеслась в другое место. Ты… — Он опустил руки. — Словно опять что-то замышляешь.

В это мгновение Кестрель осознала, что так и есть. Терновник, который разрастался у нее внутри, — это идея.

— Кестрель, — позвал Арин.

Она моргнула, потом заметила печальный изгиб его губ.

— Расскажи, — попросил Арин. Кестрель начала говорить, но он тут же ее перебил: — Только не обманывай.

— Я бы не стала.

— Пожалуйста. После всего, что мы пережили. Не держи меня в неведении.

— Арин, если ты так хочешь, чтобы я рассказала, будь добр, не перебивай.

— Ох. — Он потер веки и пристыженно посмотрел на Кестрель. — Прости.

— Риша может нас обманывать. У нас нет доказательств ее честности. Да, я знаю, что она любит Верекса, но это лишь прочнее привязывает ее к Валории. Вся история про императора и Сизию может оказаться уловкой, чтобы заманить нас в засаду. Но, с другой стороны, я считаю, что император действительно может так поступить: покинуть поле боя, чтобы провести время в роскошном особняке, который славится витражами. Он два десятилетия позволял моему отцу сражаться за него. Верекс говорил, что император здесь лишь для вида. Победа Валории уже близка. Разбив нас при Лерралене, они рассчитывают легко дойти до города. Да, мы уничтожили часть их запасов пороха, но у них по-прежнему численное преимущество и лучшая позиция. Почему бы императору и не променять походные условия на кровать с периной и вид на виноградники? Это было бы очень в его духе.

— Тогда я отправлюсь туда с небольшим отрядом и убью его. Бог смерти направит меня.

— Нет. У меня есть план получше.

Кестрель рассказала Арину о своей идее, а потом вернулась в палатку и попросила Рошара о помощи.

38

В розоватом свете утренней зари Арин сорвал пучок сухой травы и рассыпал по земле тонкие желтые травинки. Кестрель, сидевшая рядом, отвлеклась от работы, взглянула на Арина и приподняла одну бровь. Тот прекратил, понимая, что выдает беспокойство. Нужно занять чем-то руки, пока они не начали дрожать. А вот Кестрель спокойно окунала тонкую кисть, сделанную из конского волоса, прутика и ниток, в маленькую баночку, которая стояла на широкой доске. Эту доску превратили в импровизированный стол, разложив костяшки для игры в «Зуб и жало», все лицом кверху. Кестрель перевернула четыре из них и покрыла прозрачной жидкостью из баночки.

— Кестрель.

— Почти готово.

— Я боюсь, что император не согласился.

— А я думаю, наоборот.

— Но такая ставка…

— Его это позабавит.

— Он рискнет исходом войны?

— Да, ради удовольствия обыграть меня. — Она положила кисточку на доску. — Только вот он не выиграет.

Кестрель перевернула костяшку со змеей лицом вниз, положила рядом с той, которую уже покрыла жидкостью, и присмотрелась. Две костяшки почти не различались, только покрашенная слегка блестела. Кестрель прикоснулась к ней деревянным концом кисточки. Следа не было. Костяшка высохла.