Шорох вереска

«Ты тоже был королём, но оставил своё королевство, чтобы помочь осаждённым людям Онда*… Однако прежде отправился в долину Димрилл, чтобы заглянуть в Зеркальное озеро… Никогда не забыть тех слов, что я услышала от тебя, встретив на пороге Эребора перед тем, как истерлинги осадили гору:

Я видел его в водах Келед Зарам, Нилоэла! Видел не своё отражение, а его, увенчанного короной из звёзд… Твой сын вернёт нашему народу Кхазад-Дум. Ему предначертано совершить это. Ибо память о временах, когда он властвовал над Морией, придаст ему сил. И он тоже…

Молот Дурина — боевой двуручный топор, полностью отлитый из мифрилла.

На обухе выгравированы древние руны, значение которых не знает никто из ныне живущих кхазад. Противоположная ударная часть щетинится короткими шипами… Махал! Два гнома едва могут нести его! Воистину, тот, кто совладает с этим оружием сможет совершить невозможное!

Но ты пришёл не только для того, чтобы рассказать о пророчестве, открывшемся тебе. Ты увидел, что осаждён не только Онд. Ты не раздумывая отправился нам на помощь, несмотря на шёпот в голове, появившийся в дороге к Эребору, который гнал тебя на юг. Ты был здесь в час нужды, возглавив гномов Одинокой горы в битве при Дейле. Сегодня мы отдаём тебе дань, владыка Мории… Спасибо, Милый Балин.»

Едва стих её голос, сливаясь с торжественной тишиной, как слуха коснулся давно забытый звук. Шорох. Шорох сухой травы, выжженой полуденным солнцем. Отголосок забытой жизни. Извиваясь, словно змея, он, приближался, казалось, со всех сторон.

«Погребальная молитва вновь зазвучит под этими сводами уже совсем скоро. Для тебя и твоего ребёнка. А после я заберу всех, кто дорог тебе. И уже некому будет отпевать их. Мир обратится ко тьме, воспевая мою мощь!»

Слова прогремели в голове Нилоэлы, не позволяя до конца прочувствовать невыносимую боль, пронзившую тело: ребёнок резко крутанулся, меняя положение. Нило лишь успела почувствовать, как по внутренней стороне бедра течёт что-то тёплое, и потеряла сознание.

***

Разар мерила шагами коридор второй час подряд. Каждый раз, останавливаясь возле покоев матери, она замирала, принимаясь рассматривать тёмно-красные пятна, въевшиеся в камень плит, устилающих пол.

«Кровь… Чем можно отмыть кровь?» — думала гномка, силясь отогнать острое чувство тревоги, сжимающее грудь. Не находя ответа на вопрос в глубинах памяти, девушка вновь начинала беспокойно ходить взад-вперёд. Оглушительная тишина больно резала слух.

Не в силах больше ждать, Разар прильнула к тёплому дубу, из которого была сделана дверь. Не услышав ни звука, девушка сердито фыркнула, откидывая назад толстые, перетянутые лентами, косы. Однако даже это не помогло ей расслышать хоть что-нибудь.

— Подслушиваешь?

Разар нервно вздрогнула, отшатнувшись от двери.

— Лайя! Смерти моей хочешь?! — гневно прошипела принцесса, встречаясь взглядом с подругой.

Та в ответ ехидно ухмыльнулась, прищурив тёмно-зелёные глаза.

— Сигил просил передать, чтобы ты пришла в кузни как можно скорее. У него для тебя важная весть.

— Это шутка? — холодно бросила Разар. — Он же присутствовал на церемонии прощания и прекрасно видел, что случилось!

— Я лишь передаю его слова, — развела руками Лайя, моментально надев маску кротости. Гномка не понаслышке знала вспыльчивый характер Разар, которая в мгновение ока могла превратиться из близкой подруги в высокомерную принцессу.

— Знаю, — выдохнула Разар и болезненно поморщилась. — Прости, я не хотела грубить.

— Ничего, — мило улыбнулась Лайя, пряча во взгляде искорки раздражения. — Ты просто устала.

Массивная дверь открылась с тягучим скрипом. Девушки одновременно вздрогнули и повернулись к появившейся в проёме Гурдун и трём повитухам.

— Всё в порядке, — предупреждая вопросы, сказала компаньонка королевы, в то время, как остальные гномки не спеша покинули коридор.

Разар облегчённо выдохнула, взъерошив чёлку. Лайя захлопала в ладоши, натянуто улыбаясь. За показной радостью никто не заметил промелькнувшего в зелёных глазах разочарования.

Принцесса двинулась в покои матери, но Гурдун преградила ей путь.

— Ты же сказала всё хорошо?! — Разар непонимающе взглянула на седеющую гномку.

— Да, — кивнула Гурдун, — но королеве требуется покой.

— Пусть войдёт, — донёсся из глубины покоев тихий голос Нилоэлы.

Разар, едва сдерживалась, борясь с желанием отпихнуть мешающую гномку, топчущуюся на месте. Гурдун нехотя отошла с дороги, не забыв в который раз упомянуть, чтобы принцесса не утомляла королеву.

— Матушка, как ты терпишь её столько лет?! — воскликнула юная гномка, присаживаясь у изголовья кровати.

— Сама не знаю, — слабо улыбнулась Нилоэла и прибавила серьёзно: — Любовь Гурдун к порядку всегда помогала мне… Лишь спустя годы я это поняла.

— Ты выглядишь очень усталой… — с беспокойством отметила Разар, разглядывая бледное, почти белое, лицо матери. Тёмные круги явственнее проступили под глазами, а на губах горели алые следы от зубов.

— Это не беда, — выдохнула Нилоэла, поудобнее устраиваясь на подушках. — Просто давненько хорошо не высыпалась…

— А как же кровь? — Разар не покидало чувство, что мать чего-то не договаривает.

— Ничего-то от тебя не утаишь, — Нилоэла отвела взгляд, стараясь не смотреть на дочь, которая продолжала испытующе смотреть на неё. — Рубулу** надоело лежать вниз головой и он решил перевернуться.

— То есть как? — Разар в недоумённо моргнула. — Он принял неправильное положение?

Нилоэла утвердительно качнула головой, поглаживая раздутый живот.

— И что же теперь делать?! Это же смертельно опасно для вас обоих! — Разар чуть было не вскочила с места, но Нилоэла схватила дочь за руку и силой усадила на место.

— Послушай меня, родная, — в голосе королевы зазвучали стальные нотки, — я давно обо всём позаботилась. Никому не следует переживать за меня и за ребёнка. Особенно тебе! Слышишь?

Молодая гномка утвердительно кивнула, скрывая лихорадочный блеск глаз.

— А как я появилась на свет? — спустя несколько мгновений спросила Разар, решив зайти с другой стороны.

Глаза королевы затуманились воспоминаниями о далёком дне, когда на свет появилось маленькое чудо, заботы о которым вернули ей силы жить.

— До последнего момента я думала, что справлюсь сама, — тихо засмеялась Нилоэла. — Но Зору вовремя пришёл на помощь.

— Зору? — удивилась Разар. — Ах, да, ведь кроме него было некому.

— Это так, — подтвердила Нилоэла, — однако я и не подозревала, что он разбирается в этом, казалось бы, истинно женском деле…

— Правда?! — вновь удивлённо воскликнула Разар.

— Да, — улыбнулась королева. — Дело в том, что в его роду все женщины занимались повивальным ремеслом. Зору же был единственным ребёнком у матери и именно ему пришлось продолжать традицию. Он присутствовал и при моём рождении.

Разар поражённо внимала, судорожно пытаясь сообразить, как извлечь из услышанного пользу. Её ни на минуту не покидала уверенность: жизнь матери и нерождённого брата в большой опасности, и она непременно должна что-то предпринять.

— И тоже помогал?

— Лишь отчасти, — ответила Нилоэла. — Ведь родилась я необычным образом.

— Как это? — в который раз удивилась юная гномка.

— В роду малых гномов женщины давно утратили способность рожать естественным путём. Поэтому, чтобы спасти младенца, матери разрезали живот…

— О, Махал! — воскликнула Разар, прикрывая ладошкой рот.

— Многие не переживали это испытание. Скорее всего из-за этого род и вымер полностью.

— Но моя бабушка выжила, — с гордостью возразила юная гномка.

— Она была одной из немногих, — с теплой грустью произнесла Нилоэла. — Теперь ты понимаешь, что я не просто так сказала, что позаботилась о предстоящих родах.

— Да, матушка, — с показной покорностью ответила Разар.

— Вижу, мои слова тебя не успокоили, — с глубокой нежностью сказала Нилоэла, поглаживая ладонь дочери, которую держала в руке. — Понимаю, что ты сейчас чувствуешь.