Душа "Совёнка"

Всё произошло слишком быстро. Сказавшую это я ударил поддых. Она достала нож. Я заломал ей руку, вырвал нож. И перерезал горло. Не с первой попытки.

Мы вдвоём пытались отдышаться. Труп и следы крови исчезли. Рана показывала невиданную выдержку.

— Выбор был не между тобой и маской, а между тем, как ты её снимешь. У тебя поедет крыша? Или ты станешь верным спутником по жизни? Вот какой был выбор. — И что ты выбрал? — Я выбрал себя. Того, кто не позволит тебе стать поехавшей.

Мы молчали. К ней потихоньку возвращались эмоции.

— Ты хотела, чтобы я тебя принял такой, какая ты есть. Живой, сильной и опасной. И это мне нравится. Я такой же. Я могу тебя обуздать. Ну, ты уже видела. — Ну да, — она рассмеялась. — Но всё-таки, что это было? — Иллюзия непонятной природы. Но это не важно. Ведь ты — живая и настоящая. — Да. — Та, чьей радостью я хотел бы дышать и чьим интересом жить. — Да! — Ты примешь меня — такого непредсказуемого, неотёсанного и бестолкового? — Да…

Наши губы слились в страстном поцелуе. Спустя время он закончился, но остались объятья. Я смотрел в будущее. Наше с ней будущее. Оно обещает быть трудным, но она принесёт мне удачу. Я не знаю, сколько мы будем вместе и как, но приму всё, лишь бы мы были.

В голове нарисовался образ комнаты, где мы были вместе спустя много лет. Жизнь нас потрепала, но наши чувства друг к другу лишь окрепли. За окном была ночь. В комнате потрескивал камин. Кажется, она сама представила нечто подобное.

Я прошептал: “Знаешь, а ведь жизнь – она как свеча, у кого-то короткая, у кого-то длинная… и может погаснуть в любой момент”. Я задумался. “Ну, тогда наша жизнь – как этот камин”.

Эту фразу она произнесла одновременно с моим шёпотом. И я её украл.

Боль. И страх. Отчаяние. То, о чём я думал и что я делал, стали частью меня. И были украдены. Казалось, у меня была жизнь. А нас была жизнь. Мы могли открыться друг другу и быть счастливыми. Теперь уже не сможем.

Но вместе с тем я ощутил странное, но тёплое чувство. Это чувство справедливости. Я могу украсть даже такое. Значит, рано или поздно такое украдут у меня. Если жизнь тебе что-то дала или отняла, это нужно принимать с благодарностью. Ведь в глубине души я чувствую невероятное могущество. Я могу украсть состояние души. Я могу украсть версию себя. Я могу украсть душу девушки. И, совокупно, я могу украсть это чудесное место. Даже Стэнд, обладающий неподконтрольными мне способностями, так не может! Но ощущение могущества усыпляет бдительность. А благословение потерь и невзгод дарит скромность, которая не позволит могуществу мне навредить. В конечном итоге, всё так и надо. Мир — невероятно мудрая штука.

…

Кража трёх основных действующих лиц уже сказалась на лагере. Атмосфера стала немного гнетущей. Деревья и птицы, травы и небо — все они были свидетелями того, что тут произошло что-то… неправильное. То, чего не должно было быть. Более того, я заметил, что небольшие переходы с места на место остались неизменными, а вот более длительные (например, со спортплощадки на площадь) стали напоминать “телепортирующие грибы”: человек ест их перед длительным переходом и пробуждается уже в новом месте — но спустя ровно то время, которое ему понадобилось, чтобы дойти пешком.

— Мой контроль над лагерем повышается, Стэнд. Мы на верном пути. — А? Да… — он казался растерянным. — Ты чего такой смурной? — Я.. Я здесь невесть сколько смен. Я уже бросил считать. А сейчас… Сейчас у меня есть реальный шанс отсюда уйти. И мне стыдно признавать, но мне страшно от такого шанса. — Всё в порядке. Когда человек долго болеет, а потом быстро выздоравливает, ему потом не хватает ощущения болезни, — подбодрил я его. Не сильно помогло, но пару сарказмов он отпустил и исчез.

Видимо, он сам не до конца понимает, что с ним происходит. А если он не понимает, то с чего я догадываться завтра?

Я зашёл в домик, на робкие реплики Одэвочки ответил, что всё будет завтра, и отошёл ко сну. На завтра остался финальный рывок.

====== День 7 ======

Когда я проснулся, Одэвочки не было. Я пошёл умываться. Странно, но “Совёнок” казался каким-то… запустелым. Я отправился в столовую. Было время завтрака… но там было пусто!

Вот оно что. Трещины в логике лагеря дошли даже до такого. А значит, можно больше не скрываться. Я вернулся в домик и надел свою старую одежду. Всё-таки я к ней привык. Проверив, что всё на месте, я отправился в столовую — завтрак сам себя не съест.

— И ты ходишь в этом тряпье? — Стэнд не заставил себя ждать. — Есть такое, — сказал я, готовя завтрак. — А это что? Оружие? Надеюсь, бутафорское? — Надейся.

Он замолчал.

— Лагерь опустел. Такое происходит, когда что-то в нём ломается. — Это значит, мы на верном пути, — улыбнулся я. — Только ты как-то напрягаешься.

Он не ответил. Я как раз закончил готовить завтрак на нас двоих.

— Кажется, между нами возникло напряжение. Я хотел бы его снизить. — Что-то у тебя не получается. — Как ты думаешь, почему я за столь короткое время добился таких успехов? — Ежу понятно, что с моей помощью. — Правильно. За это надо выпить!

Мы чокнулись. Чаем. И по жизни.

— Но есть кое-что ещё. Ты говорил, что здесь уже давно и отсидел много смен. Мы с тобой похожи. — И в чём же? — Меня время от времени тоже выбрасывает не туда, где я был. Вот только ты гарантированно возвращаешься в Совёнок, а я каждый раз не знаю, где окажусь. Хоть в пустыне, хоть в городе, где я не знаю языка, хоть на поле боя. У тебя смена длится семь дней. Я же могу перенестись на пару часов, а могу — на триста лет. — Что ж… Это многое объясняет. Ты не был так удивлён, что оказался в “Совёнке”. Хотя для тебя это место гораздо более чуждое, чем для меня. Для меня это… Как прошлое двадцатилетней давности. Обстановка непривычна, но многие вещи узнаваемы. — Да ты вообще счастливчик! — улыбнулся я. — И сколько ты уже так путешествуешь? — Я уже со счёта сбился. Я старел, омолаживался и снова старел. Я попадал в первобытные места, соседствующие с высокотехнологическими цивилизациями, и фэнтезийные страны, где вера людей странным образом становилась реальностью. Иногда чувствую себя каким-то… героем фанфиков, блин.

Мы оба рассмеялись.

— Я думаю, это всё же лучше, чем застрять здесь, где никогда ничего не меняется. — Может быть. Я встречался с разными людьми, многому учился, многому учил. Это происходило так часто, что я бросил всё это запоминать. Некоторые вещи я могу вспомнить, но воспоминания о реальности не слишком сильно будут отличаться от воспоминаний о фантазиях или снах. — То есть ты даже не можешь воспользоваться накопленным опытом? Как же ты выжил? — Да как-то так и получилось. Приучился свои навыки восстанавливать на лету.

Доедали мы уже молча. Человеку нормально напрягаться из-за того, что он не понимает. Теперь, когда Стэнд понимает меня лучше, напряжение между нами спало.

…

Улькеты нигде не было. Впрочем, лагерь немаленький, так что я мог искать её долго. Впрочем, я хотел попробовать кое-что ещё.

Посеешь мысль — пожнёшь дело. Посеешь дело — пожнёшь привычку. Посеешь привычку — пожнёшь характер. Посеешь характер — пожнёшь судьбу.

Наши действия влияют на нас не только прямо, но и косвенно, формируя нас самих, а через это — наши отношения с миром. Для событийных систем, основанных на состоянии души, эффект может быть гораздо более сильным и непредсказуемым. Я неоднократно совершал действия, нарушавшие логику работы лагеря. Используемые для этого состояния отложились как привычные, формируя реакцию лагеря на всё остальное.

Вчера я использовал странный шёпот, чтобы активировать кражу. Этот шёпот сопровождался множеством состояний, а вместе они дали требуемый эффект. Более того, я немного научился телепортироваться. А это значит, шёпот можно использовать и как-то по-другому.

Войдя в нужное состояние, я прошептал: “Улькета”.

Тут же послышался звук шагов.

— Семён! Семён! — девочка плакала. Ей было одиноко и страшно. Она сразу прыгнула ко мне на шею. — Успокойся. Я рядом, всё хорошо. — Семён… Все исчезли… Только мы… Только мы… — Да ладно тебе! Улькета, которую я знал, не стала бы так впадать в депрессию!