Страница 17 из 24
ВЫБИРАЙ
Привлечь её внимание, скушав её трусы через громкоговоритель
На 5 минут превратиться в её трусы и просканировать местность
И обязательно, блин, всё сводить к труселям?! Нет, что ли, темы получше, поневиннее? Поприличнее, в конце концов? Майки, например. На босу грудь.
Я не знаю, зачем я выбрал первое. Видимо, потому, что находясь под юбкой, многого не увидишь. Да и в глубине души мне было интересно, как этот вариант будет реализовываться.
Ничего не происходило.
— Мда…
Мне показалось, или этот звук шёл из громкоговорителя?!
— Серьёзно? — да, и вправду серьёзно. Я прокашлялся и продолжил. — Приветик, Нылка! Я так понимаю, ты по мне соскучилась. Даже если нет — это поправимо. Знай, я очень-очень хочу тебя увидеть и с тобой поговорить. Настолько хочу, что…
Я запнулся. Никакие слова не хотели вылетать из горла, кроме слов, о которых, собственно, и был выбор. Я напрягся, зажмурился и…
— ЧТО ПРЯМО СЕЙЧАС СКУШАЮ ТВОИ ТРУСЕЛЯ НА ПЛОЩАДИ ГЕНДЫ!!!
Если бы это происходило с кем-то ещё, я бы ржал, как скотина. Что курил тот, кто весь этот ужас придумал?!
Одно хорошо — мне не пришлось воровать её трусы и врываться в административное здание. А значит, не придётся и есть — только изобразить.
Я приоткрыл один глаз и тут же закрыл. В моей руке внезапно оказалось то, что разрушило все мои надежды.
— Это полный пи… пи… пи, здравствуйте, трусики, я ваша мышка! И сейчас я буду делать из вас сыррр!!!
Вот так я, аппетитно причмокивая, делал своё чёрное дело. И звуки от процесса транслировались на весь Совёнок. Уже сбежались пионеры смотреть, что тут происходит. Наконец, прибежала и Рана, схватила за руку и куда-то повела.
— Ты что творишь? Жить надоело? — Я готов даже на такое, чтобы доказать свою серьёзность. Теперь ты меня выслушаешь?
Она некоторое время пыталась отдышаться. А у меня заболел живот от съеденного.
— И зачем? Шёл бы целоваться со своей Двачесской. — Мне это нафиг не сдалось. Но если ты очень хочешь… — Ну и иди! — И пойду! — И иди!! — И пойду! Вот только сначала… — Что — сначала? Ты приезжаешь сюда, пристаёшь ко мне, а потом эта Двачесска!.. НЕНАВИЖУ! — Рана! Посмотри на меня. Клуб противодействию тлетворному влиянию Семёна, помнишь? В чём вы меня там обвиняли? — Да в том что ты бабник, ты развратник, ты вообще… Извращенец! Ты… Ты мне нравишься, понимаешь! — она перешла на слёзы.
Я подошёл и приобнял её. Мы молчали.
— Понимаешь, я всегда была такой. Той, кого ты назвал Раной. Но мне с детства не удавалось жить так, как хочется. И… я придумала себе маску… маску милой девочки. И иногда мне кажется, что я перестала понимать, где я настоящая, а где фальшивая. Но ты… Ты в первый же день словно видел меня насквозь!
Она отстранилась от меня. Моя рубашка была мокрой от её слёз.
— Я всю жизнь мечтала, что встречу человека, который примет меня такой, какая я есть. Перед которым не надо было притворяться. Но ты… Ты… — Какой я сволочью себя чувствую, ты бы знала! — улыбнулся я. — И не говори! — она наконец-таки улыбнулась. — Так что будь такой, какая ты есть. Так мне нравится гораздо больше.
Она одарила меня милой улыбкой.
Ну вот и что с ней делать? Она же может принять это всё за признание.
— Но будь такой не ради меня. Никому такое нафиг не нужно. — А? — она была сильно удивлена. — Я говорю, если настоящая ты самой себе не нужна и ты можешь быть собой только ради кого-то и с кем-то, то ты настоящая никому вообще нужна не будешь, — я улыбнулся. — Побудешь немного эгоисткой? — Только если ты просишь, — судя по всему, она не обиделась.
Мы присели и уставились на небо. В глубине души я ждал момента, когда настанет возможность выбирать, чтобы вернуться назад во времени. Ну, или как этот процесс правильно называется. Но где-то так же глубоко я и вправду чувствовал сволочью.
ВЫБИРАЙ
Двачесска
Машка
Улькета
Ну его нафиг, я устал
Пора становиться героем, однако.
Я снова оказался в том самом моменте. Теперь уже две девушки держались несколько иначе. Но моя усталость всё равно накапливалась.
— Двачесска! Прекращая реветь и на выход.
Она хотела продолжить реветь, но у меня были плохие новости.
— Двачесска!!! Бери задницу в руки и двигай сюда!
Не желая повторения единственно верного междометия, она послушно засеменила за мной.
Некоторое время мы молчали. Она выглядела, как нашкодившая школьница. Впрочем, она не ”как”.
— И что это было? — Сам догадайся, — буркнула она. — Ты заметила, что я нравлюсь Нылке и решила её позлить, так как вы друг друга не любите и ты тоже положила на меня глаз. Я ничего не пропустил? — Да как ты?.. — Я угадал? — Ты ещё и угадал? Ты ещё и угадал?! — она всё свирепела.
Я уже успел несколько задолбаться за сегодня, так что успокаивать очередную женщину и тешить её самолюбие мне было всё труднее. Тем более что общая логика заставит меня опять сделать выбор и даст шанс на ещё одну петлю. По крайней мере, шанс велик.
Глубокий вдох, глубокий выдох… Ещё раз вдох. А затем я непроизвольно издал губами звук, который обычно издаётся другой частью тела.
Она была несколько… удивлена такой реакции.
— Девочка. Строить из себя пацанку будешь при ком-нибудь другом. Я же вижу, насколько ты милая и ранимая. — Да ты!.. Да ты!.. Да ты вообще ничего обо мне не знаешь! — И? — И ничего. Вот иди и целуйся со своей Нылкой! — Зачем? — Какой же ты тупой! — она собралась уходить, но я преградил ей путь. — Тупой и есть. Вообще все мужики — это примитивные существа. Дебилы. Нет, даже так: дЗебилы. И пока ты мне, как дЗебилу, не объяснишь, я ничего не пойму! — Иди ты! — она отвернулась.
Я молчал. Всё равно уходить бесполезно.
— Почему… — слышалось, что она плачет. — ? — Почему каждый раз всё так? Почему ты мне делаешь больно? — Я не хочу тебе делать больно. В смысле — умышленно, — мне её нравится разводить на эмоции, но об этом я умолчал. — Но ты зачем делаешь себе больно своим враньём? — И ничего я не делаю себе больно. Дурак.
Кажется, её слёзы усиливаются. Я приобнял её.
— Ну почему всегда всё так? Я никому не нужна, все к Нылке бегают. А потом узнают, какая она на самом деле. Но ко мне опять никто не бежит. Никому я не нужна!..
“С такими закидонами ты точно никому не нужна”, — подумал я.
— И с тобой всё так же! — она отстранилась. — Дразнишь меня, а потом всё равно за Нылкой бегаешь!..
Где-то я это уже слышал…
— Слушай, это невозможно. Будь ты моей женщиной — я бы тебя за такие мыслишки отшлёпал! — Правда?.. — Я стремлюсь всегда говорить правду. Иногда я её даже и придумываю. Ты во мне сомневаешься? — я подмигнул. — Дурак! — она убежала.
До меня потихоньку стало доходить, что мою предпоследнюю фразу она очень хотела понять как “я не против, чтобы ты была моей женщиной”, даже если для этого пришлось бы оказаться отшлёпанной.
Господи, как же с ней тяжело. И после такого отношения к жизни она удивляется, что её не выбирают понравившиеся ей парни?
Я сел передохнуть. Что делать — я не знал, да не сильно-то и хотелось.
…
“...но есть одна женщина, которая лучше тебя”, — всплыла из памяти фраза. Я её говорил не раз и не два. Более того, её и мне говорили. А вот как она связано с лагерем?
Ну конечно! Я же сказал её, когда играл с Двачесской! Если она её помнила, то ничего удивительного. А раз так, то есть путь, чтобы помириться с ней.
Я начал искать её по лагерю, но услышал знакомое:
ВЫБИРАЙ
Пойти к Виолестре, чтобы набухаться
Пойти к кибернетикам для протирки контактов
Я понятия не имею, о какой такой протирке контактов шла речь. Но как поход к Виолестре поможет мне с Двачесской? Видимо, никак. Но её общество мне нравилось больше кружка кибернетиков.
Когда я подходил к медпункту, я заметил чей-то убегающий рыжий силуэт. И судя по размеру и скорости, это была Двачесска. Что ей понадобилось тут?