Страница 71 из 189
Меня начинает разбирать истерический смех. От обиды, злости и страха.
- Не знаю, в каком, но она решила стать актрисой и уехала.
- Как, актрисой? – изумляется император. – А я?
- Не она…
- А ты в планы не входишь! – перекрикиваю я мага. – Пусти меня!
- Лжёшь! – визжит императорь. – Розалинда не могла меня оставить! Мы клятву принесли! Говори, где она?! – и снова меня трясёт.
Розалинда? Клятву? Этому?! Если только под розовой пыльцой…
- Да откуда я знаю! Пусти меня! – Ха, с таким же успехом я могла бы пытаться сдвинуть гору. Ладно-ладно, я уже начинаю догадываться, как он стал императором, только зачем эту силу на мне демонстрировать?
- Я тебя брошу в самое дальнее подземелье, и ты солнца век не увидишь, солнечная девчонка! – шипит мне в лицо император. – Почему ты назвалась её именем? Говори, или я с тебя кожу сдеру! Ты видела людей без кожи?
Нет, но даже я знаю, что они обычно не разговаривают. А значит, все эти угрозы… Но, чёрт, император-гоблин, кажется, настроен серьёзно.
И я не хочу, чтобы меня снова трясли, как Тузик – грелку.
- Роз – меня – попросила! – Меня встряхивают последний раз, и я больно ударяюсь о стену затылком. – Уй! Пусти, гад! Розалинда – моя сестра!
- Что? – вздыхает император. И выпускает меня. Я тут же падаю на пол – ещё и больно ударяюсь коленками.
- Точ-ч-чно! – восклицает маг. – Сестра!
- Конечно, точно. – Я пытаюсь встать и одновременно тру коленки – по очереди. – Хватит меня трясти, или я буду молчать, как партизан!
- Ты – Виола? – выдыхает вдруг император гоблинов, снова толкая меня к стене и вглядываясь в моё лицо.
- Да!
Гоблин ещё пару мгновений смотрит на меня, потом морщится.
- Ничего не понимаю.
- Взаимно, - бросаю я. – Может, тогда объяснимся? Только, чур, больше не орать.
Император отпускает меня и кивает на кресло у ярко-алого камня, заменяющего, наверное, здесь очаг.
- Ну, хорошо. Виола. Но ты рассказываешь мне всю правду. Мой маг узнает, если ты солжёшь.
Сомневаюсь: маг выглядит повторно зависшим. Но я послушно прохожу (пошатываясь и шипя от боли) к креслу и падаю в него.
- Так где же твоя сестра?
Я рассказываю. Правду. Всю: гоблины народ суровый, если что – меня и правда могут кинуть в дальнее подземелье и содрать кожу. Оно мне надо? Прости, Роз, но я не подписывалась выгораживать тебя на допросе. Тем более, ты какие-то клятвы этому императору принесла. И мне ничего не сказала.
Император с каменным лицом выслушивает и, когда я заканчиваю, поворачивается к магу.
- Она говорит правду?
- Да, Ваш-ш-ш-ш… - И он начинает шипеть, как поющая игрушка, у которой сели батарейки.
Император отворачивается.
- Я не понимаю…
- Я тоже, - вставляю я. – Не понимаю, почему вы меня тут всё ещё держите. Мой отец не король, значит, никакой выгоды вы от моего плена не добьётесь. Если, конечно, вы не ставите на мою мамочку, потому что тогда вы полный…
- Замолчи! – отмахивается император. Морщится, чешет бровь. И неожиданно интересуется: - Ты любишь молоко?
- Да…
- И ненавидишь цветы?
- Да.
- Твой любимый цвет?
- Сиреневый.
- Любимое лакомство?
- Смородиновый мармелад. Только из красной смородины, а не из чёрной, потому что из чёрной…
- Хватит. - Он поворачивается, щёлкает пальцами. Откуда-то выбегает мальчишка-гоблин с подносом. На подносе красуется кувшинчик молока и мармелад в фарфоровой чашечке. – Ты и правда Виола. Угощайся.
Я с сомнением гляжу на лакомство. Да, а вдруг там яд?
император усмехается и, словно читая мои мысли, говорит:
- Будь там яд, твой браслет бы тебя предупредил. К тому же, я не собираюсь травить сестру моей невесты. Роз мне этого не простит.
- Невесты? Роз? – Я всё-таки наливаю себе молоко. Ледяное – как я люблю. – Но мне казалось, Роз – невеста Ромиона, принца Сиерны. Собственно, поэтому я здесь.
Император гоблинов устало качает головой. Он смотрит на огненный камень и вдруг чем-то напоминает мне Ромиона. Грустью? Усталостью? Или руками?
- Розалинда и я принесли клятву верности друг другу. Моя магия спит с тех пор, точно так же, как и магия Розалинды. Мы принесли её в жертву, чтобы быть вместе. Роз – моя невеста. Она отправилась на поверхность, чтобы рассказать об этом отцу и чтобы отпраздновать официальную церемонию.