(Без)надёжный роман

- Я… мне нужно уйти, - шепчу, подхватывая с пола свой рюкзак. Я бросаюсь к двери, но Влас перехватывает меня, прежде чем успеваю открыть её. Он обнимает меня обеими руками, утыкаясь носом в волосы. – Не надо… Просто отпусти меня. Пожалуйста. Я не могу…

- Тсс… Я никогда тебя не отпущу, - говорит он, мягко поглаживая мои волосы. Я буквально дрожу в его руках. – Расскажи мне об этом. Клянусь, тебе станет легче. Пожалуйста, детка…

- Зачем ты привёз меня сюда? – мой голос срывается, когда я бьюсь в его руках. Влас всё крепче стискивает меня в объятьях, шепча что-то успокаивающее. – Ты знаешь, сколько сил я потратила, чтобы забыть об этом…

Вновь и вновь бросаю взгляд на жуткую картину, и она начинает расплываться перед глазами от слёз, которые струятся по моим щекам. Чувствую, как ужас заполняет меня, и я медленно обмякаю в руках Власа, становясь безвольной куклой.

- Я просто хочу узнать тебя, - отвечает Влас, усаживаясь вместе со мной прямо на пол. Он целует меня в висок и продолжает: - Я клянусь тебе, эта тайна навсегда останется в мастерской. Давай же, девочка, расскажи мне об этом. Ты не должна вечно держать это в себе.

- Эта девочка… - выдыхаю, не сводя взгляда с картины. В моей памяти она сжимается в комок и пытается уползти под стол. Но уже слишком поздно, - была моей подругой. Её изнасиловал друг моего отца… её отец. А затем… он начал преследовать меня…

========== 17. Ошибка ==========

Я не успеваю подхватывать слова, которые рвутся с моего языка. Я рассказываю ему обо всём. О том, что мне было одиннадцать, когда я играла в доме со своей подругой, но затем пришел её пьяный отец, и мне чудом хватило ума спрятаться, прежде, чем он меня заметил. О том, как я тихонько сбегала, слишком напуганная, чтобы рассказать об этом кому-то, кроме личного дневника, который прятала под подушкой. О том, как он узнал, что я была в тот момент в его доме и начал преследовать меня. Сперва он обещал мне все сокровища мира, рассчитывая купить молчание, а затем начал угрожать и запугивать, пророча мне ту же судьбу, что постигла его дочь.

- Он не был ей родным отцом. Он удочерил её, когда Вике исполнилось семь лет, - продолжаю рассказ, вцепившись в куртку Власа, которая пахнет сигаретным дымом. Этот запах так успокаивает. – Она рассказывала мне, как он подглядывал за ней, когда она переодевалась, делал неоднозначные жесты, намёки… Нам было по одиннадцать и тогда казалось, что в целом мире не найдётся ни одного взрослого, который нам поверит. В тот день он напился так сильно, что уже не смог себя контролировать. Я хотела помочь ей, но так испугалась, что смогла только залезть под диван и смотреть, как он… Когда всё закончилось, я сбежала. Это то, о чём больше всего жалею, ведь я ещё могла помочь ей. Но мне было так страшно, что я хотела только спрятаться и обо всём забыть.

Мой голос дрожит, и Влас крепко обнимает меня за плечи, прижимая к своей груди. Жуткие картинки из прошлого вновь и вновь всплывают в памяти, и я уже никак не могу это контролировать, хоть столько лет держала воспоминания на замке.

- Позже он довёл её до самоубийства. Сперва убедил всех, что она тронулась умом, а затем запихнул в психушку, где её ежедневно накачивали лекарствами. Она стала настолько невменяемой, что выбросилась из окна, - заканчиваю, комкая ткань своей футболки. Влас мягко целует меня в висок. – Но прежде она рассказала ему, что я тоже была в доме в тот вечер. Он начал чаще приходить к нам домой, угрожал мне, поджидал меня после школы… Говорил, что если я проболтаюсь, он сделает со мной всё то же, что и с Викой. Мне было так страшно… Казалось, я вот-вот сойду с ума. Всё вокруг напоминало о ней…

- Ты не была виновата в этом, – говорит Влас, уткнувшись носом мне в волосы. Его слова служат слабым утешением. – Тебе было одиннадцать. Совсем ещё ребёнок. Всё, что ты сделала, было правильным.

- Нет, - качаю головой, поворачиваясь к нему и пряча лицо у него на груди. Я чувствую себя выжатой. – Я записала всё в этот чёртов дневник! Мне просто надо было хоть с кем-то поделиться, но… дневник нашла она – Марина – моя… мама. Она случайно наткнулась на него, когда убирала в комнате. В тот же день она посадила меня перед собой и несколько часов расспрашивала о случившемся… Потом отправила спать, а на следующий день его нашли мёртвым в своём доме… Ему проломили голову. Убийцу так и не нашли. Но с того дня Марина каждый вечер приходила ко мне перед сном и сидела со мной, пока я засыпала. Она говорила, что люди иногда поступают неправильно, но в этом не всегда есть их вина. Бывают ситуации, когда поступить по-другому просто невозможно. Я верила ей и через время смогла забыть обо всём, просто вытеснить из памяти… А через два с лишним года Марина исчезла, и я иногда думаю о том, что это как-то связано с той ситуацией. У него ведь были друзья, которые могли отомстить. Мне кажется, если бы я могла вернуться в тот день, то сожгла бы этот чёртов дневник, а лучше позволила бы ему убить меня…

- Не говори так, - шепчет Влас, отстраняясь. Он обхватывает моё лицо руками и заглядывает в глаза. – Всё произошло так, как должно было. Если бы твоя мама не остановила его, он продолжил бы убивать и мучить детей. Мне жаль, что это случилось с ней, но ты не могла этого исправить. Не стоит винить себя в преступлении, которого ты не совершала.

Я смотрю на него, и слёзы снова выступают на глазах. Слишком долго я молчала обо всём этом. С того самого момента, когда исчезла Марина, я заставила себя спрятать чувства и мысли под замок, потому что это давало мне возможность дышать, а не жалеть о прошлом. Теперь же невидимая стена рухнула, и страхи снова заполнили мою голову.

- Нужно уничтожить картину, - произносит вдруг парень, выпрямляясь и протягивая мне руку. Я неуверенно принимаю её, и он помогает мне подняться. – Ты должна попрощаться с этим воспоминанием, отпустить его, и тогда тебе станет легче.

Я не возражаю, когда он приносит железный таз и ставит посреди комнаты. Кладёт туда картину и протягивает мне коробку спичек. Помедлив, я поджигаю рисунок, хоть совсем не верю, что это мне поможет. Но когда я смотрю, как он тлеет, неожиданно наступает облегчение, словно бы я выжгла это воспоминание из своей памяти, и оно больше не побеспокоит меня. Наивно в это верить на самом деле, ведь мне никогда этого не забыть, а её крики будут до конца жизни преследовать меня в кошмарах, но именно в этот момент я чувствую себя спокойнее.

Позже я засыпаю в объятьях Власа на матрасе в углу комнаты. Прежде, чем я засыпаю, он шепчет мне разные успокаивающие слова, поглаживая по волосам, чтобы унять дрожь, которая сотрясает моё тело. Впервые за последние несколько дней мне хочется выключить все свои защитные механизмы и просто позволить ему позаботиться обо мне.

Утром я просыпаюсь раньше Власа и первой моей мыслью ожидаемо становится побег. Мне кажется, что весь вчерашний разговор был ошибкой, ведь я практически позволила едва знакомому парню заглянуть в мою душу, а от этого вряд ли можно ждать положительных последствий.

Но потом я смотрю на безмятежное лицо Власа и думаю о том… а не надоело ли мне бегать? От себя, от людей, от привязанностей. Может, пора остепениться и хотя бы попробовать довериться, пусть даже кому-то настолько противоречивому, как Влас. С другой стороны, если бы он хотел мне навредить, вряд ли сидел бы до поздней ночи, выслушивая мои истерики.

Глубоко вдыхаю и решаю отложить побег, хотя бы до того момента, когда он проснётся.

Выбираюсь из постели, чтобы заварить кофе, и заодно беру свой мобильный, чтобы проверить, нет ли пропущенных от Димаса. Мы ведь договаривались встретиться вчера, но я так и не отзвонилась.

Но вместо этого на дисплее виднеется не отвеченный вызов с незнакомого номера. Он был сделан в половину двенадцатого, буквально полчаса назад. Помедлив, я нажимаю на кнопку вызова и слушаю короткие гудки.

- Ада, - слышится на том конце линии смутно знакомый голос. Я отвечаю коротким «угу», чтобы как-то продолжить разговор, - это Ярик – друг Артёма. У него проблемы. Сегодня утром за ним явилась полиция по поводу какого-то обвинения в нанесении тяжких телесных. Он просил позвонить тебе.