Книжник

– Так же как и ты, мне, Фрэнк. Лучше найди лекарства, чтобы рану обработать, а то я глаза вообще почти не ощущаю. – Книжник взялся за приготовление своего ужина, делая все размеренно, чтобы насладиться процессом. Слишком уж много непонятных событий и сложных ситуаций выпало на такой короткий промежуток времени. Нужно ведь иногда и отдыхать как человеку. Это ж не какая-нибудь история про супергероя, это реальная жизнь!

Встали из-за стола уже поздно, на дворе давно стояла ночь. Книжник еще раз обработал рану и лег спать. Нужно было передохнуть перед посещением Яги и Горыныча, к котором уже так привык.

Рано утром, когда солнце еще не успело взойти над горизонтом, Книжник встал с постели, оделся, и, не позавтракав даже, отправился в лес к Бабе Яге. Фрэнк даже не появился нигде.

В утренних сумерках древний для мира Книжника лес выглядел уныло. Всюду слышался скрип ветвей, кое-где шорохи выдавали следящих за гостем жителей этого мира. Когда Маг подошел к избе, она приподнялась нехотя на своих ногах, подогнула их поочередно, чтобы размять и развернулась, позволив войти.

– Дома есть кто?

– Книжник! Поди сюда, внучек, я здесь у печи. Что ж ты рано так? Бабушка еще даже не встала.

– Стареешь что ли, Яга? На дворе утро раннее, Солнце почти из-за горизонта показалось, а ты все кости отлеживаешь.

– Да как же не отлеживать их, когда зверюга такая в избе на цепи сидит. Ее и накормить нужно, и напоить. И зелий разных навари, чтобы болезнь придержать. Сил моих старческих не хватает на это, милок. – Бабка спустилась с теплой печи и села на скамью. – Сейчас, вот, посижу немного, пусть голова прояснится, и налью нам настоечки для бодрости. Ты, кстати, перышко принес?

– Принес я перо, старая. А с пером и еще кое-что, тоже нам очень необходимое – Книжник достал из кармашка на поясе футлярчик, в котором было спрятано перо, а за ним флакон с чернилами.

– Чернила? – округлила глаза старуха. – Но где ты взял их?

– Да так, гостья одна была у меня. Я, правда, не застал ее, а вот Фрэнка она напугала. Да и в доме после нее разруха страшная.

– А зовут ее…

– Чернильница. Так ее пес мой назвал. Говорит, знаю я ее, но не помню.

– Живая значит. Живая, девочка! – Яга подняла глаза на Книжника. – Живая, понимаешь, внучек? Живая она!

– Радуешься чего?! Она на моего пса покушалась, целую книгу запугала, и меня неизвестно почему ищет, а ты уже в слезы от радости, будто дочь твоя, Василиса, на каникулы от Царевича приехала! – Книжник стал понимать, что это серьезнее, чем казалось изначально уже до того, как сказал последнее слово. По виду Яги было видно. – Да кто она такая, в самом деле-то!? – Взорвался уже Книжник.

– Как кто? Ты, правда, не помнишь что ли? Сестра твоя, Машенька… Клякса… Она же маленькая тогда совсем была…

– Сестра? Но у меня не было ведь сестры…

– Совсем, мальчик мой, спячка твою память подтерла.

– Рассказывай тогда, что да как! А то все вы меня загадками кормите! Из вас, что, нужно клещами все вытягивать?

– И снова скажу тебе нет, внучек. Сначала Горыныча выручи, а то он же совсем плохой стал. Две головы его непослушные, на среднюю бросаются, пришлось их цепями растянуть. Так что сейчас налью настойку, выпей, и за дело.

– А делать я что должен?

– Как что? Я зря тебе в прошлый раз зелье памяти варила? Должен был увидеть своего учителя и все премудрости, которым он тебя учил.

– Так это все-таки был я?

– Двуликий человек с такой способностью изменять лицо только один на Вселенную. Как думаешь, если у тебя есть способность такая, то у кого она может быть еще?

– Только у меня…

– Вот и вспоминай! – Старуха оставила Книжник одного, а сама направилась за настойкой.

Когда Яга вернулась, застала мага за грубо сбитым из досок столом, царапающим на бересте что-то золотым пером. Каждая строка еще некоторое время испускала золотистое сияние и окончательно ложилась на лист.

– Ну что, вспомнил, как это делается, милок?

– Вспомнил, старая. Не мешай. Дай допишу, пока не забыл.

– Ну, пиши, пиши. Не буду мешать. И настойки хлебни, вот, поставила рядом.

Книжник, не отвлекаясь, накладывал строчки одну за другой. Оба глаза его стали стеклянными, левая часть лица его иногда менялась, от чего рассечения стали кровоточить. Когда первая капля крови упала на стол, в комнате, где был Горыныч, послышался яростный рев, потом последовало гудение, заглушившее все возможные звуки. Яга схватилась за голову. Температура в избе резко поднялась, стало невыносимо жарко.

Устойчивая до этого изба стала шататься из стороны в сторону, запахло жженым деревом. Комнаты стали заполняться дымом. Все это происходило вокруг совершенно спокойного Книжника, который только лишь увеличивал темп письма. Вот уже из комнаты повалил огонь, языки пламени стали прорываться иногда сквозь дверной проем. Тогда маг бросил перо и неожиданно резко схватил посох. Не вставая, он ударил посохом в пол, отчего все остановилось.

Через несколько мгновений все вокруг стало пропадать: дым, жар, языки пламени. Обугленные стены, сожженные коврики, травы под потолком, разные мешочки – все возвращалось на свои места, будто бы ничего и не произошло. Только Яга все так же тряслась, забившись в угол и держа себя за голову.

– Вставай, старая. – Грубым осевшим голосом сказал Книжник. – Закончилось все. Налей мне еще настойки своей, а то она такая крепкая, что сгорела, пока я писал.

Глава 6

Баба Яга еще долго сидела в углу, не шевелясь и не смея ничего сказать. Силы ее, и без того малые, иссякли вовсе. Книжнику тоже понадобилось время, чтобы, наконец, ослабить хватку на своем посохе и поднять голову.

– Сейчас я, внучек, сейчас, миленький. Дай бабушке минуточку, чтобы с силами собраться, принесу тебе еще настоечки. Ты только пойди, милок, посмотри, как наш друг поживает в своей комнате.

Маг, наконец, пришел в себя и нашел силы для того, чтобы встать и направиться в комнату, где до этого находился связанный Змей Горыныч. Но каково было его удивление, когда там его не обнаружилось. Комната уже полностью восстановилась под действием магии, обожженные стены приняли естественный для них цвет, появилась какая-то мебель, даже сваленный здесь мусор остался.

– Слышишь, Яга? А дружка то нет нашего в цепях! Цепи лежат, как ни в чем не бывало, не разорваны даже, а вот Змея и нет.

Даже неожиданно для Книжника, хозяйка дома, которая только что не могла пошевелиться в углу другой комнаты, уже достаточно легко подошла к магу и, как ни в чем не бывало, стала возмущаться:

– Ты ж смотри, гаденыш какой! Я его кормила, поила, развлекала! А он, значит, без благодарности и без прощального слова взял, да и смылся что ли? Совсем никакого уважения к возрасту! Тьфу!

– Быть может, что оно так. Только ты смотри, цепи то крепко на нем сидели, он и пошевелиться толком не мог. А сейчас лежат целехонькие, да так же – скованные. Сразу видно – Добрыня крутил. Не сбежал он, а пропал. Только куда?

– А не в новую ли книжку, которую ты сейчас переписал? – предположила старая. – Книгу ты написал вместо испорченной, в которой и Горыныч был, и Добрыня тоже. А теперь они, старые персонажи ее, исчезли.

– Хм… а ведь дело говоришь, старая! Ну, если так, то хорошо. А пока, давай-ка посидим, немного отдохнем за твоей настойкой, после того и проверю, так ли это. К тому же, ты рассказать мне что-то обещала. И не нужно снова от ответа уходить. В этот раз тебе уже не отвертеться.

– Обещала… – замялась Баба Яга. – Придется рассказать, что уж тут. Да и пора бы, наверное. Неизвестно, ведь, что тебя еще ждет впереди.

Через несколько минут Книжник и Яга сидели за столом, на котором стояла та самая бабкина настойка, ее же любимый грибной суп из мухоморов и салат из собранного неподалеку мха. Маг долго привыкал к подобным трапезам в разных мирах, но со временем это стало обычным делом, а кое-где появились, даже, любимые блюда.