Страница 15 из 64
– А?! – прикрикнул старик строго.
– Не учат дома, потому что я ношу юбку, – я закусила губу.
– Тогда езжай в Эльверд. Лекторы денежки любят, авось возьмут.
– Далеко, – ответила тихо. – Не отпустят.
– И верно, что не пустят. Девкам – наивным дурищам с плутами негоже общаться. Оболтусы проходу не будут давать и как коты на масляное станут облизываться. Ступай домой! – рявкнул он, но уже больше для проформы.
Я развернулась и поплелась к выходу.
На улице от волнения и яркого света почувствовала слабость.
«Иди в Эльверд…» – звучало эхом в голове. Но до него из Ботвифуля больше трех дней пути! А это значит – конец надеждам. Это для отца и братьев не так далеко, а меня в такую даль ни за что не отпустят!
Глотая слезы, я шагала по широкой мостовой. Возвращаться предстояло, поднимаясь в крутую гору. Но сил не осталось, стопы горели. И не было больше той решительности, что придавала мне сил прежде. Запыхавшись, замедлила шаг и вдруг услышала со спины развязное:
– Эй! Крошка! Иди, утешу тебя!
Я вздрогнула, ускорилась, но сомнительный тип увязался следом и не отставал.
– Не будь такой спесивой! Иначе на гулянье останешься без жениха!
Перешла на бег, но он хватил меня за локоть и грубым рывком развернул к себе.
– Стой!
Наглый, осоловелый взгляда пьяного чужака похотливо скользил по мне. Я задрожала.
– Отпустите! – вырвала руку, и в вмиг его напускная приветливость схлынула. Теперь передо мной стоял обозленный человек, чьи недобрые намерения не вызывали сомнений.
– Ах ты, дрянь! – он замахнулся, однако я успела толкнуть его первой. Негодяй, не ожидавший, что при небольшом росте могу пихнуть с такой силой, попятился назад, закачался и упал.
– Убью! – угрожающе зарычал мерзавец, скаля плохие, посеревшие зубы и стал подниматься. Но был пьян, поэтому делал это медленно и неуклюже.
Я же бросилась бежать. Только ноги у меня короче, шаг в половину мужского и сил уже нет. Вот-вот настигнет! А прохожим и дела нет до чужих бед! Однако я бежала туда, где больше людей, но родно до тех пор, пока негодяй неожиданно не заорал во все горло:
– Воровка!
Люди вокруг встрепенулись, сдвинули брови... Из-за колючих, недобрых взглядов я испугалась, что сейчас меня, не разбираясь в деле, схватят, и свернула в первый подвернувшийся переулок, оказавшийся пустынным и жутковатым. Но поворачивать обратно тоже чревато…
В панике я металась, ища место, где можно спрятаться. Сердце бешено колотилось, в ушах загрохотали барабаны... Только посреди ровных стен бесконечных домов не было ничего, кроме чахлого кустика, зеленевшего у оснований двух соседних домов.
Еще миг – негодяй свернет в переулок, и тогда… Как в детстве, я бросилась к кусту. Не жалея чулок и платья, полезла за него, в надежде скрыться, но умом понимала – шансов нет, даже если встану на колени. Я же не с ноготок!
И тут увидела, что жидкая поросль скрывает узкую расщелину. Один из домов покосился от старости, и верхними этажами лег на соседний, но у фундамента…
Я выдохнула, втянула до боли живот и начала втискиваться...
Сама не верила, что смогу. Но не иначе как Альда сжалилась и сотворила чудо! Потому что едва втиснулась полностью, услышала совсем рядом гадкую брань.
Негодяй стоял на расстоянии десяти шагов и вертел головой, разыскивая меня.
Душа ушла в пятки от страха, что он увидит мое плечо. Но нет. Постояв, он сделал несколько шагов вперед…
– Чего орешь? – раздался еще один мужской сиплый голос. Не менее неприятный, чем у первого.
– Мелкую дрянь ищу!
– Так ищи молча. Чего орать под окном!
– У нее кошель пояс оттягивал!
Второй не спешил отвечать, будто раздумывал. Потом произнес:
– Опиши!
– Да из деревни! Мелкая, рыжая, конопатая. Платье темное…
Происходящее казалось дурным сном. Чтобы ничем не выдать себя, я дышала мелкими частыми вздохами через нос. От напряжения ныло тело, но я стиснула зубы и не шевелилась.
– Иди туда, я с Еглем и ребятами тоже пройдусь. Где-нибудь нагоним. И помни: за обман зубы выбью!
Когда они разошлись, я еще долго боялась пошевелиться. После такого страшно высовываться, но и стоять здесь, в то время как Дирк ждет меня, невыносимо!
Разрыдалась бы, да на грудь давит стена каменная, поэтому слезы беззвучно потекли по щекам. А я хватала ртом воздух и боролась с собой, чтобы сдержать всхлипы.
Не знаю, сколько времени прошло. Оно будто застыло. Только сумерки сменились глубоким вечером, и я впервые увидела ночной город после ярмарки.
Пьяные компании шатались улице, распевая похабные песни и цепляясь к прохожим. Слышала шум драки с глухими ударами и крики ограбленной женщины. Брань недовольной жены на проигравшегося пройдохам мужа…
Прежде я жила в тихой деревушке, где все знают друг друга и в любом худом случае могут постучаться и попросить помощи. А тут…
Мой привычный мир перевернулся. За вечер я повзрослела, и теперь знаю гораздо больше, чем знала утром…
Обо всем этом я размышляла, забившись в щель, как крыса. Думала о том, каково Дирку и его отцу. Но еще теплилась надежда, что они будут ждать меня, и к утру я смогу добраться до них. Повинюсь, попрошу прощения, и, возможно, все вернется на круги своя. Однако Ботвифуль не спешил засыпать.
Тело настолько онемело, что я не чувствовала ног. И все же не смела выползти из щели, потому что то и дело по переулку беззвучно скользили тени.