Страница 14 из 64
Свернув несколько раз, оказалась в тихом переулке, и тогда-то и поняла, что заблудилась. Тяжело дыша, подошла к нагретой за день каменной стене большого дома, прислонилась спиной и огляделась, в надежде заметить синий жилет студиоза. Однако поблизости не нашлось ни одного.
Чтобы разузнать дорогу, стала приглядываться к прохожим. Только подходить к хмурым, неприветливым незнакомцам страшно. Папа рассказывал, что в городе нужно быть осторожной: проходимцев столько, что не сосчитать.
Вот идет неряшливо одетый мальчишка, грызущий яблоко. Но спрашивать у него не стала, как и у старика, недовольно зыкнувшего на меня. Может быть, я кажусь подозрительной? Мало ли от кого убегала? Вон как тяжело дышу.
Но просто так стоять тоже не дело. Набравшись смелости, я направилась к дому напротив. На первом этаже, у распахнутого окна сидела женщина в чепце и чем-то увлеченно занималась. Я подождала, пока она меня заметит, и вежливо обратилась:
– Простите, госпожа. В какой стороне академия?
Немолодая женщина внимательно оглядела меня маленькими, глубоко посаженными глазками, будто ища во мне подвох. Убедившись, что я не попрошайка и не лиходейка-воровка, приподнялась, высунулась в окно и махнула пухлой рукой с ухоженными ногтями в сторону низины.
– Пройди переулок до арки, сверни у дома с цветочными горшками и выйдешь на широкую улицу. Иди по ней все время вниз, пока не спустишься к реке. Там увидишь серую башню. Это и есть академия, – она подумала и добавила: – А тебе зачем?!
– Спасибо! – уже на бегу крикнула ей, пропуская мимо ушей любопытный оклик.
Времени мало, поэтому я то бежала, то шла, держась за коловший бок, и не обращала внимания на город. Не до того.
Что почти пришла, подсказывала блестевшая серебром на солнце речка, влажный воздух и шпиль академической башни, царапавший безмятежное голубое небо с редкими рваными облаками. Теперь я не боялась потеряться.
Путь оказался неблизким. Еще я сбежала с тяжелым кошелем Дирка, который, чтобы не потерять, привязала к поясу. Не удивительно, что платье неприятно липло к телу, растрепались волосы. Ладно, узнаю, сразу обратно пойду, а то некрасиво вышло.
Прежде я никогда не видела академий, поэтому не знала, что ожидать. Ботвифульская оказалась не такой, какой представляла ее в мечтах, однако это радовало. И так-то страшно приближаться к неприветливому трехэтажному зданию с черными, узкими окнами. А будь оно роскошнее, трусила бы еще больше.
Серая академия была не большой, но внушительной и строгой на вид. Допуская, что меня могут не пустить, я боязливо подошла к высоким, стертым ступеням.
Сделала шаг, другой… Никто не остановил! Обрадовавшись, быстро взбежала к огромной кованой двери и потянула ее на себя за старую, потускневшую ручку.
Несмотря на внушительный размер, она открылась на удивление легко, с протяжным скрипом. И сразу меня поразил необычный, пахнущий пылью, древесной стружкой и еще непонятно чем, воздух. Втянув его в себя, я посмаковала его и попыталась запомнить. Затем вошла в темное нутро здания…
После светлой улицы, большой зал академии показался мне черным, пустым, пугающим. Вокруг ни души. Мои робкие шаги громко разносятся по всему пространству, отражаются от каменных полов и стен и нарушают благоговейную, густую тишину…
Я задрала голову и застыла, пораженная богатой лепниной на потолке. Едва отмерла, сделала шаг и наступила на мозаику, изображавшую герб академии. Наступать на нее показалось мне кощунством, и я отступила…
– Чего надо?! – за спиной проскрипел сухой мужской голос.
Подпрыгнув, я обернулась и только сейчас заметила, что в нише стены располагалась небольшая коморка. Из нее-то на меня неприветливо смотрел старик. Оттуда же доносился запах свежей древесины. Он чинил стул, и моим появлением почему-то был раздосадован.
– Я… Я…
– Вот девки без стыда пошли! Уже в академию караулить явилась! Что, бросил тебя дружок? Без тебя на ярмарку, с другой убежал? – зло усмехнулся он.
Из-за неожиданных, оскорбительных нападок я растерялась, завертела головой. Зато рассердилась, собралась и выпалила:
– Я хочу узнать, сколько стоит обучение в академии?!
Старик разогнулся, даже отложил резак и внимательно пригляделся ко мне.
– За год или все обучение?
– За…год! – я храбрилась, но голос мой от волнения звенел.
– Пятнадцать полновесных, – ответил он с ехидной усмешкой. – И на кого хочешь выучиться? Швею? Стряпуху?
Слова прозвучали обидно. И без насмешек чувствовала себя неуверенно, неуютно и хотела сбежать скорее. Но я столько приложила сил, чтобы добраться до академии, что пока не разузнаю все, никуда не уйду. Пусть хоть пинками выгоняет!
– Ку… кузнечному ремеслу.
– А-ха-ха! – затрясся старик, смеясь громко, некрасиво, но уже не так ядовито. Однако, разойдясь, поперхнулся и раскашлялся. Хоть мне противный старикашка не нравился, осторожно подошла и постучала ему по спине.
Это благодатно подействовало на него. И когда он откашлялся, заговорил не так раздраженно.
– Здесь не учат такому. Только законников-бестолочей, зельеведов – отравителей и другим сомнительным наукам, – он снова раскашлялся.
– Не учат? – растерянно промямлила я. – Но…
Старик, заметив, что я сейчас расплачусь, вздохнул.
– Если надо, иди в Эльверд. Там учат. Но вряд ли тебе будут рады.
– Потому что я гномка?
– Потому что ты девка! Чего дома-то не учится? Гномы – знатные кузнецы.