Элемента.T

На площади Четырех Храмов яблоку негде было упасть. Армариус говорил, что есть такие круглые жёсткие плоды, которые иногда сбрасывают на голову тупым ученикам, чтобы они лучше соображали. Таэл не отказалась бы получить сегодня яблоком по голове. После вчерашней мортаниты голова у неё гудела и отупение — в точности то слово, которым она назвала бы своё состояние.

Кто разгонял туман, которым всё остальное время был окружен их замок, для них, для богов, Таэл не знала, скорее всего Ватэс — должен же он быть чем-то полезен. Но люди видели их балкон с навесом и огромную лестницу, ровно у подножия которой и находилась площадь.

С утра возле всех четырёх храмов всем желающим наливали напиток, хитрым способом проверяя, действительно ли он им ещё нужен. Виночерпий предлагал на выбор одну из двух чаш — большую и поменьше, но большую можно было увидеть, только уже испив напитка. Всем, кто её выбирал, грозили пальцем и отказывали. И, несмотря на то, что от мортаниты не хмелели, постоянно находились желающие выпить на халяву ещё чашечку.

Вино и прочие хмельные напитки начнут наливать после официальной церемонии. А пока, желающие занимали лучшие места и рассматривали сидящих на балконе богов в чёрно-белых одеяниях.

Если бы не отупение, наверно, всё было бы и ярче, и радостнее, и веселее — музыка, украшения, лица приодетых по случаю праздника горожан. К счастью, было нежарко, и пусть вся её большая семья мучилась похмельем, зато никто не страдал от жары.

— Зачем нас поят прямо накануне церемонии? — спросила Таэл у Армариуса, который со своей неизменной кривой улыбочкой крутился рядом.

— Чтобы перед глазами рассеялся тот густой туман, что в остальные дни окутывает этот замок, — ответил он. Что-то сегодня он был подозрительно многословен.

— У кого я спрашиваю? — вздохнула Таэл. — Энта, скажи, у тебя тоже болит голова? Или ты вчера не пила?

— Пила. Болит. — Таэл ей верила. Будь она трезва, сейчас прослушала бы лекцию о вреде пьянства.

После вчерашнего говорить никому не хотелось. Наговорились на двадцать лет вперёд.

Здесь, на площади церемония будет торжественной, но фиктивной, они спустятся, прочитают клятву, родители переложат короны на их темечки со своих голов. Потом обход по очереди всех четырёх храмов и всё.

И Таэл мужественно дождалась этой церемонии. Пробубнила слова клятвы, получила от Таал, матери Энты и Элэма, короной по лбу, проковыляла с группой товарищей по храмам, и с чувством исполненного долга под рукоплескания толпы её скрыл их уютный замок.

Люди остались пить, веселиться, отмечать и ждать вечернего представления с феерверками и огненными шоу и, конечно, Бала. А они пошли по самой длинной галерее, что была в Замке к часовне, в которой и должен проходить настоящий обряд.

После площади эта часовня с витражами и стрельчатыми окнами казалась крошечной. Шестнадцать богов и четверо Мудрейших, казалось, там едва помещались. Но на самом деле, у каждого было своё строго определённое место и его всем хватало.

Таэл, как и все остальные её юные участники, понятия не имела, что будет происходить. Все они немного нервничали возле квадратного алтаря по центру, стоя каждый у одного их четырёх углов. За спиной у каждого из них стояли все три поколения их предков, строго один за другим по диагонали. За спиной у Таэл все Белые Богини: Таал, бабушка Таол и прабабушка Таул.

Между ними, у прямых сторон алтаря стояли Мудрейшие: Пророчица, Хранительница Душ, Армариус и Ватэс. Говорили, сегодня Ватэса каждый видит таким, каким хочет видеть. И не понятно почему, но Таэл видела его полным дедом в красном камзоле и колпаке и окладистой седой бородой. О-хо-хо! — говорил он пыхтя. Таэл было смешно, но не отменять же церемонию из-за того, что мысли её заняты чем попало. Хорошо, что он стоял по левую руку от неё, скашивая глаза направо, его можно было игнорировать. Плохо, что он стоял слишком близко, она физически ощущала его мягкий бок. Пророчица, что стояла справа, была просто тёплой. Главное, не путать мягкое с тёплым, и всё у неё получится!

С широкой доброй улыбкой Ватэс как подарок протянул ей большую медную иглу. Уколоть большой палец и прижать его к углублению — пантомимой объяснил он.

Колоть было неприятно и больно, и кровь прозрачная, тягучая и перламутровая, отливающая разноцветными блёстками потекла по желобку. Таэл со всей силы надавливала на подушечку пальца, испугавшись, что её крови из такого маленького прокола будет недостаточно, и она не дотечёт до середины. Но, независимо от её усилий, кровь текла, правда, благодаря им, достигла центра первой.

Армариус, посмотрел на неё так, словно поздравил с победой. Когда же все их четыре струйки смешались, она почувствовала, как на плечо ей легла рука стоявшей сзади бывшей королевы Таал. Ватэс попросил новичков проколоть и второй большой палец и взяться за руки, сомкнув эти кровоточащие пальцы.

Армариус начал читать древний текст, а их кровь на алтаре стала растекаться причудливым узором, меняя цвета и направления, делясь, а потом снова сливаясь в один искрящийся поток. Это было завораживающее зрелище, или у неё кружила голова от кровопотери, или всему виной его голос, но у Таэл всё плыло перед глазами. Армариуса сменила Хрнительница, но голос её убаюкивал ещё сильнее. Таэл видела разноцветные круги у себя перед глазами, потом среди них начали мелькать вполне осознанные воспоминания: море, Элэм, яхта, уставший и подавленный Эмэн, Энта в чёрном с веером, красный кролик.

Говорить начал Ватэс и в голове у Таэл закрутились нереальные картинки: комната Элэма, завешенная портретами сестры, Энта на коленях, умоляющая древних богов о затворничестве, Элэм среди красных доспехов, улыбающийся, довольный, и она сама на лошади и Ратвис одной рукой держащий поводья, а другой прижимающий её к себе.