Страница 103 из 142
Честно говоря, Ева была даже рада, что сегодня, сейчас она может остаться одна. Баз в её голове орал дурным голосом:
— Ты готова! Пора!
И чем дольше она это оттягивала, тем ей становилось бы хуже.
Ева легла на кровати «солдатиком» и выскользнула их своего тела.
Знакомая записка перед глазами:
«Когда-нибудь ты узнаешь, что я тебя действительно любил.
Назови ее Ева. Прости, но я должен вернуться!
P.S. Алиенора, спасибо!"
Буквы начали расплываться почти сразу.
Он сидел за видавшим виды кухонным столом, прислонившись к стене и вытянув ноги на двух табуретках сразу. Вернее, одну ногу, вторую он согнул и, уперев в неё локоть, задумчиво чесал голову шариковой ручкой. Лохматый, небритый, в растянутых трениках и застиранной футболке.
Наверно, она выглядела немного глупо — его неожиданный вид её обескуражил, а может, действительно он слегка рад был её видеть. Именно так «слегка» он и улыбнулся.
«Здравствуй, папа!» — крутилось на языке, но глядя на этого давно не стриженного бедного студента, который был явно её моложе, выдавила из себя только:
— Привет!
Ещё и дебильно помахала рукой в придачу.
— Привет! — ответил он, разглядывая её с любопытством, и даже ногу не опустил.
Она осмотрелась, чтобы скрыть неловкость. Маленькая запущенная кухня. Пыльное окно без штор, на подоконнике пустые банки и горшок с засохшим цветком, электрическая плита с застарелыми потёками, полная мойка грязной посуды. Квартира явно съёмная, но неужели мама в молодости была такой неряхой? Не удивительно, что отец через неделю от неё сбежал.
— А ты ничего! — сказал он, прерывая неловкое молчание. Для Евы неловкое, он выглядел вполне уверенно.
— Я похожа на маму.
— Я заметил.
Он опустил ноги на пол и развернулся к столу, приготовил ручку, словно собрался брать у неё интервью. Перед ним лежала открытая тетрадь и на клетчатом листе уже была написана та самая записка. Почти вся, не хватало нескольких слов.
— Как я тебя назвал? — спросил он, расписывая ручку на обложки тетради.
— Что? — она даже рот открыла от удивления.
— Какое имя я тебе дал? Точно знаю, что первая буква Е.
— Е… Ева, — казала она, заикаясь.
— Что прямо ЕЕва? Странно! — он посмотрел на неё с сомнением.
Он издевается? Или шутит?
— Н…нет, просто, Ева!
— Заикаешься? — тон как у доктора на приёме, нейтральный. — Так и запишем. «Назови её Ева».
И он вписал её имя в записку.
— О, прости, я даже не предложил тебе присесть! — Он выдвинул ей одну из своих табуреток. — Садись!
— Присаживайся!
— Что?
— У нас говорят: присаживайся!
— Прости, присаживайся, — и он показал рукой на стул, царственно, великодушно.
— Спасибо, я постою, — Она демонстративно сделала шаг назад и только потом догадалась оглянуться. — Чёрт! Чёрт! Чёрт!
Она наступила в растёкшееся по полу липкое грязно-розовое пятно.
— Часто так говоришь?
— Что? — она брезгливо подняла ногу и только тогда поняла, что не могла испачкаться.
— Чертыхаешься часто?
— Не знаю. Не особо, — она пожала плечами.
Он словно не замечал её проблем, продолжая свой допрос.
— Слышишь, Баз? «Чёрт! Чёрт! Чёрт!» — это и будет кодовое слово. А ты «Чёрт побери!», «Слоны идут на север!». Так и будешь молчать у неё в голове вечность.
— Да иногда уж лучше бы молчал! — откликнулась Ева. — Что это? На полу?
— Клубничное варенье. Кстати, научи свою мать варить варенье, — сказал он. — А то оно как-то вот, забродило.
— А стоит ли? — усмехнулась она.
— Вдруг пригодится, — пожал он плечами и снова показал на табурет. — А я варенье люблю.
И она села. А он ей нравился. Вот именно такой. Нечёсаный, искренний, непосредственный.
— А ты точно Аполлон? — посмотрела она на него через стол с сомнением.
— Доказательств хочешь или просто переодеться? Правда, хитон и плетёные сандалии я уже для твоего парня и его друга надевал в придачу к величественности. Так сказать, уже выгулял, засветил наряд. Могу золотой лавровый венок надеть. Хочешь?
— Нет. Поверю на слово. Значит, Баз, это тоже твоя затея? — она потянулась к тетради.
— Нет, скорее его! Ужас как вопит, — показал он на свою голову. — Боится, что я припишу себе его заслуги.
— Понимаю! — она улыбнулась и нагнулась к нему поближе, переходя на шёпот. — Случайно не знаешь, как его затыкать?
— Сам мучаюсь! — сказал он также тихо, — Но он говорит, что типа воспитанный и интеллигентный, сам знает, когда должен уйти.
— Врун!
Аполлон дёрнулся, словно его стукнули по голове.
— Возмущается! — поделился он. — Прямо рвёт и мечет.
— Красивый почерк, — сказала Ева, возвращая тетрадь.
— А Баз сказал, что я пишу как первоклассник, — неожиданно обрадовался он похвале. — Скажу тебе по секрету, стрелять из лука проще.
Повисла неловкая пауза.
— Я, наверно, должен тебе что-то сказать? — он почесал затылок. — Но Баз сказал, всё, что тебе нужно, ты уже знаешь. А слова напутствия… я как-то не умею. Может у тебя есть ко мне какие вопросы?