Незримое

* * *

Так нечестно.

Это все, о чем я могла думать, пока меня тащили куда-то прочь от Ковальчука, а потом усаживали на стул – только о несправедливости жизни.

Ведь в книгах как… Случилось что-то, нашли зацепки, допросили свидетелей и всех, к кому привели улики, выстроили цепочку, поймали преступника. И конечно, это будет кто-то неожиданный, но стоит оглянуться назад, как сразу понимаешь, мол, да-да, можно было догадаться, хоть и с трудом.

Так вот, про охотников я уже поняла. Червячок сомнения завелся в мозгу еще в день подслушанного в управлении разговора, хотя в нем и не было ничего особо подозрительного. Затем баба Аня описала Рогожина, ну и как-то сразу в линию с ним встали Махов и Антадзе – вполне логично, что неразлучная троица и здесь действовала сообща.

И да, я ожидала увидеть и других охотников. Еще одного-двух. Но не всех. И никак не весь наш чертов отдел! Не весь! Вместе с раздражающим Максом Пружинкой и безобидной Липкой Аббасовой, которая даже сейчас, практически на поле боя (и плевать, что противник связан), сидела в уголке и что-то вязала.

Выходило, что только мы с Ковальчуком остались не удел. Ну ладно, с ним вся эта кодла работала много лет, могли изучить характер, понять, что шеф какой-нибудь там супер-принципиальный и его на восстание против системы не поднимаешь.

Но я? Меня ведь даже не пытались завербовать.

Обидно, право слово. Я, конечно, не великий маг, но это не помешало им принять в свои ряды другого брежатого – Олега Понамарева, который и занимался сейчас моей транспортировкой, при этом все время называя «птичкой». Убила бы.

Да уж, неисповедимы пути женской логики. Оказалась в тылу врага, в окружении тех, кто невесть сколько времени уже пытается наводнить этот мир тварями с изнанки, а переживаю о том, что меня не позвали поиграть в эту песочницу. Разумеется, я бы отказалась, но сам факт…

С другой стороны, нынешнее положение вещей свидетельствует еще и о нашей с Ковальчуком слепоте и глупости. Опять. Все ж таки, наверное, можно было углядеть, что вокруг одни негодяи.

Эта мысль заставила меня грустно усмехнуться, и окружающие мигом всполошились.

– Чего это она? – К моему лицу склонился хмурый Махов. – Твоя отрава ей там ниче не повредила? А то лыбится как малахольная.

– Да не, там безобидный укольчик, – отозвался незнакомый мне парень. – А если б и повредила… нам же главное, чтоб она дышала. Видишь – дышит.

Помимо этого чужака тут ошивалось еще несколько мужчин, которых я видела впервые, и одна дама, которую я встречала в управлении, но настолько мельком, что сейчас даже не могла вспомнить, год назад это было или месяц.

– Ну гляди, – хмыкнул Махов. – Если что, открутят твою голову, не мою.

И отошел к своим.

Вообще, все кучковались разномастными группами и о чем-то тихо переговаривались, отчего помещение дико смахивало на универскую курилку. Казалось, вот-вот появится еще кто-нибудь и, попросив у первого встречного зажигалку, отойдет в уголок, чтобы подымить и подумать о вечном.

Наверное, только связанная я на кривобоком стуле посреди зала не вписывалась в эту картину.

Какого черта тут происходит? Собрание анонимных злодеев?

«– Здравствуйте, меня зовут Семен Рогожин, и в детстве я отрывал насекомым лапки…

– Привет, Семен…»

Пришлось тряхнуть головой, чтобы избавиться от очередной нелепой ассоциации. А то расхохочусь, и меня окончательно запишут в умалишенные – уж не знаю, насколько это плохо в данной ситуации.

– Ну что, птичка, сцапали тебя все-таки, – негромко прозвучало сбоку, и я скосила глаза на замершего рядом Понамарева. – Не думала ж ты, что сможешь вечно прятаться.

Хм, нет, не думала. Я как бы вообще не пряталась.

– Я сейчас даже не понимаю, о чем ты говоришь, – рискнула я подать напрочь осипший голос.

– Ну-ну, – хмыкнул он. – И это не твоя родня сомкнула вокруг коль…

– Олег, пошел вон, – резко бросил издалека Антадзе, и болтливого брежатого как ветром сдуло.

Впрочем, наверное, пора переставать называть его брежатым, если уж в нашем городе я такая одна. Впору загордиться, да только как-то не получалось.

Я настороженно оглядывала присутствующих и пыталась вычислить, кто здесь более-менее главный. Ну, то есть с кем мне доведется побеседовать, ведь усадили меня сюда, как Иванушку в печь, явно для этого.

Заподозрила было Антадзе – вот как он ловко Понамарева отвадил, – но тот тут же вернулся к оживленному разговору с другими охотниками и больше не обращал на меня внимания. Потом метнулась глазами к незнакомцам, которые волею судьбы стояли вместе, но и им тоже не было до меня дела. Ну и я даже не подумала посмотреть на Липу Аббасову, и конечно же, именно она вскоре присела передо мной на любезно принесенный кем-то стул.

Хоть вязание отложила, уже прогресс.

Пока мы молча гипнотизировали друг друга взглядами, я судорожно вспоминала, что вообще знаю об этой артефакторше. Сорок пять лет, но уже седа как Дед Мороз. Разведена, трижды бабушка. Грубовата и прямолинейна, любит вязать и облепиховый чай.

Вот и все.

Самое удивительное, что мы общались практически ежедневно, но лишь перекидывались ничего не значащими фразами, а потому, по сути, так и остались посторонними. Липа не вызывала во мне ни неприязни, ни любви. К примеру, Пружинка раздражал до одури, так я и обращала внимание на каждую мелочь в его поведении и выводов бы о нем смогла сделать гораздо больше.

А Липа… была просто Липой.

– Полагаю, ты тут вроде как серый кардинал.

Да, я заговорила первой, несказанно удивив нас обеих.

– Только тс-с, – подмигнула она, быстро оклемавшись. – Остальные не догадываются.

– Ну да, разумеется. И… что это за цирк?

Тонкие брови взлетели над круглыми очками.

– Цирк? По-моему, довольно милый кружок по интересам.

– И интересует вас?.. – подтолкнула я.

– В данный момент – ты. Точнее кое-что, что случайно попало в твои волшебные ручки.

Полностью индифферентные к нашему разговору лица окружающих подсказывали, что интересую я, скорее, одну только Липу.

Я демонстративно огляделась, мол, не вижу особого ажиотажа, а она захохотала и взмахнула рукой:

– Ну ладно, ладно. Остальные тут ждут явления главного. А ты вроде как подарочек для него.

И такая откровенная насмешка над окружающими проскользнула в ее тоне, что я поняла: с серым кардиналом я попала не просто в мишень, а в яблочко.

– Только нет никакого главного, – уверенно произнесла я. – Это все ты.

И голос старалась повысить, незаметно так, на всякий случай, хотя уже знала, что нас никто не слышит. Потому что на Липкин смех никто и ухом не повел, да и иначе не говорила бы она со мной вот так открыто.

Внутренняя магия тут не работает, но раз сохранилась наша с Ковальчуком договорная связь, то могли найтись и еще какие-нибудь лазейки. К примеру… ну да, кто у нас Аббасова? Правильно.

Она разжала и вновь стиснула кулак, но я успела увидеть небольшой камешек на ладони.

– Очень торопилась сделать к сегодняшнему вечеру, – пояснила Липка. – Даже не оформила как следует. Но он работает. Смотри. – Она демонстративно распрямилась, прокашлялась и вдруг завопила во все горло: – Вы все безмозглые кретины!

Естественно, охотники и Ко даже не повернулись в нашу сторону.

– А их не смутит полная тишина в эфире? – хмыкнула я, осторожно пытаясь освободить связанные за спиной руки.

– Ну кое-что они слышат, – пожала плечами Липа. – В основном, как я уговариваю тебя по-хорошему отдать Второго Брата. Чем я, собственно, сейчас и займусь.

Ее «по-хорошему» свелось к банальной, но достаточно болезненной пощечине.

– Знаешь, как ты меня достала за эти дни? – И веселость всю как корова языком слизала. О да, теперь Аббасова шипела почище иной змеюки. – Как мне хотелось придушить тебя собственными руками? Как я сыпала в твою сторону проклятьями, жаль только исключительно словесными?